Письма из эвакуации (1941–1942)

Письма из эвакуации (1941–1942)

Из письма к Т.Л. Щепкиной-Куперник (1874–1952, русская советская писательница, переводчик) от 23 октября 1941 года.

«…Приехали 20 (октября 1941 г. – Прим, авт.) в 10 ч. 30 мин. вечера. Живем пока в театральной уборной с заколоченным окном, тепло, есть электричество и столовая, где питаемся. Здесь всё переполнено, как разместимся, не знаю, ведь нас около 200 человек, а на днях ждут еще эшелон. Вероятно, будут устраивать общежитие в помещении каких-нибудь учреждений… Багаж наш у многих остался в Москве из-за нераспорядительности нашей администрации, а самое плохое – отсутствие костюмов, париков и т. д. Если это не придет, то мы просто погибнем, ибо играть не в чем, без декорации можно, но без костюмов – никак».

Из письма к С.Н. Дурылину от 2 декабря 1941 года.

«…Мы всё еще не играем, так как пришли два вагона с мягким оформлением и материями, а костюмов, мебели, декораций нет как нет… Устроены мы все без исключения, хорошо питаемся».

Из письма к С.Н. Дурылину от 14 декабря 1941 года.

«…Мы всё еще пробавляемся только концертами… Наша эвакуация проходит бессистемно, нелепо, и всё получилось скверно».

Из письма к М.Н. Зелениной от 15 января 1942 года.

«…Теперь пришли все костюмы, декорации, а чего нет, то написали заново (у нас два хороших художника – Кноблок и Рогачёв), и мы можем играть всё. До сегодняшнего дня с 23 декабря поставили „Мудрец“ („На всякого мудреца довольно простоты“. – Прим, авт.), „Бешеные деньги“, „В степях Украины“, „Без вины виноватые“, „Стакан воды“. Всё идет при аншлагах и с большим успехом. Готовим „Отечественную войну“ (по Толстому) и еще некоторые пьесы, постепенно будет весь наш репертуар. Кроме того, мы сделали 129 концертных выступлений в воинских частях, госпиталях, кроме больших концертов в театре».

Из письма к С.Н. Дурылину от 3 февраля 1942 года.

«…Живем мы очень хорошо… У нас маленький номер в гостинице „Южный Урал“, отличное здание, но очень запущенное, а там есть всё для первоклассной гостиницы».

Из письма к Т. Л. Щепкиной-Куперник от 10 февраля 1942 года.

«…Завтра отправляется бригада от нас в Красную Армию: Пров Садовский, Ильинский, Гоголева и др. Я завидую им, но меня не могут пустить – я много занята… Эти дни – горячая работа, готовят „Отечественную войну“, вероятно, 23/11 премьера».

Из письма С.Н. Дурылину от 10 марта 1942 года.

«…Отечественная война“ прошла с большим успехом. Хороши 1) Яковлев – Кутузов, 2) Зубов – Наполеон, в маленькой роли Балашова очень выдержан и убедителен Ленин (М.Ф. Ленин – актер Малого театра. – Прим, авт.)… Для Челябинска, конечно, это замечательно. Народ ломится в театр на всё. Два раза в неделю мы ездим в Авиагородок, играем там во Дворце культуры, очень приятная военная публика».

Из письма Т.Л. Щепкиной-Куперник от 25 марта 1942 года.

«…Начали репетировать твою пьесу. Межинский хочет назвать ее „Испанская легенда“…..Отечественная война“ идет у нас не менее 5 раз в неделю, а в апреле пойдет, по распоряжению обкома, 20 раз, а в ней заняты все… Мне кажется, что весной здесь будет хуже – грязь, пыль, ветер, вообще весной неприятные сюрпризы».

Из письма С.Н. Дурылину и И.А. Комисаровой от 11 июня 1942 года.

«…8/VI был мой творческий вечер… Я приготовила новую вещицу: „Испанская легенда“… где я играла роль старой испанки из времен войны Испании с Наполеоном 1809 г., пламенной патриотки. Роль трагическая. Успех в ней я имела очень большой и у зрителей, и у всех актеров… Вечер прошел с успехом, принимали исключительно хорошо. Много говорили о нем даже на улице, в магазинах обращались ко мне с благодарностью и похвалами».

Из письма к И. А. Попову от 29 июня 1942 года.

«…Хотя особенно жаловаться на почту не приходится, но все-таки письма пропадают, а телеграммы, даже срочные, приходят иногда через 18 дней!! Живем мы неплохо, особенно, принимая во внимание военное время, но лучше бы домой поскорее. С 1 /VIII открывается еще новая летняя площадка (кроме выездной по субботам и воскресеньям]), да ежедневные шефские концерты… работы достаточно. Хотели ставить „Русские люди“, но нам запретили, по обыкновению, ибо ставит ее (пьесу. – Прим, авт.) Художественный театр!… Репертуара у нас хорошего нет, всё это очень грустно… Город колоссальный, мощеных улиц мало, и они пересекаются множеством немощеных, где вы завязаете по колено… Даже автобус не всегда вылезает из грязи и снега. Крошечные домишки с уткнувшимися в землю окнами, и рядом махина, довольно нелепо. А окрестности здесь есть изумительные, это я знаю еще по поездке 35 года… Мы верны себе и по-прежнему без гонорара, это очень трудно теперь!»

Из письма к Т.Л. Щепкиной-Куперник от 26 августа 1942 года.

«…У нас холод осенний, глубокой осени, совсем не похоже, что еще август месяц. Ледяной ветер, несущий ужаснейшую пыль и песок, которые, как туман густой, закрывают горизонт, забиваются в нос, в волосы, в глаза, валят с ног… Судаков уехал в Москву по вызову комитета (по делам искусств при Совнаркоме РСФСР. – Прим, авт.), и мы в волнении – зачем, только бы не было никаких неприятностей, не тащили бы нас еще куда-нибудь дальше. Это ужасно и нелепо, здесь мы зарабатываем и ничего не стоим государству, а в другое место – это ломка, потеря времени, имущества и т. д.» (В начале сентября 1942 года Малый театр возвратился в Москву. – Прим, авт.).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.