ОСОРГИН Михаил Андреевич

ОСОРГИН Михаил Андреевич

наст. фам. Ильин; псевд. М. И-н, М-и-н, Москвич;

7(19).9.1878 – 27.11.1942

Писатель, журналист, мемуарист. Публикации в журналах «Русское богатство», «Вестник Европы», «Детский мир», в газетах «Русские ведомости» (более 400 публикаций), «Последние новости» и др. Книги и брошюры «Япония» (М., 1905), «Очерки современной Италии» (М., 1913), «Борцы за свободу» (М., 1917), «Про нынешнюю войну и про вечный мир» (М., 1917, 2-е изд.), «Охранное отделение и его секреты» (М., 1917), «Из маленького домика. Москва. 1917–1919» (Рига, 1921). Повесть «Вольный каменщик» (Париж, 1937). Роман «Сивцев Вражек» (Париж, 1928, 1929). Масон. C1922 – за границей.

«Я познакомился с Осоргиным в Риме в 1908 году. Он жил за Тибром, не так далеко от Ватикана, в квартире на четвертом или шестом этаже. Изящный, худощавый блондин, нервный, много курил, элегантно разваливаясь на диване, и потом вдруг взъерошит волосы на голове, станут они у него дыбом, и он делает страшное лицо.

Был он в то время итальянским корреспондентом „Русских ведомостей“, московской либеральной газеты, очень серьезной. Считался политическим эмигрантом (императорского правительства), но по тем детским временам печатался свободно и в Москве, и в Петербурге (в „Вестнике Европы“ – первые его беллетристические опыты).

Нам с женой сразу он понравился – изяществом своим, приветливостью, доброжелательностью, во всем сквозившими. Очень русский человек, очень интеллигент русский – в хорошем смысле, очень с устремлениями влево, но без малейшей грубости, жестокости позднейшей левизны русской. Человек мягкой и тонкой души» (Б. Зайцев. Мои современники).

«Из всех „энесов“ [члены партии народных социалистов. – Сост.], работавших в редакции, мы, газетная молодежь, подружились только с писателем Михаилом Осоргиным. Он вернулся из эмиграции, был растерян и с трудом разбирался в событиях. Эта растерянность отражалась даже в его глазах, болезненных и светлых.

Со всеми он был снисходителен и ласков, всем и всему верил. В его облике, даже в утомленном голосе, сквозила сдержанная грусть. Он тосковал по Италии, где провел много лет. В России он жил как бы спросонок.

Мы иногда уговаривали его возвратиться в Италию, говорили, что ему нечего здесь делать, что там он по крайней мере будет писать свои бесхитростные рассказы. Осоргин виновато отвечал:

– Поймите же, что я русский и до спазмы в сердце люблю Россию. Но я ее сейчас не узнаю. Иногда я думаю, – да полно, Россия ли это? Изменилась даже самая тональность русской речи. Сейчас я рвусь в Италию, но там я буду страшно тосковать по России» (К. Паустовский. Повесть о жизни).