9

9

Эскадрилья Покрышкина, как обычно, стремительно зашла на посадку. Едва истребители зарулили на стоянку, как к ним бросились техники, оружейники, стали выстраиваться в очередь бензозаправщики, автомашины с боеприпасами для подготовки самолетов к очередному вылету. Обычная аэродромная жизнь в войну.

В сторонке Покрышкин приступил к разбору боевого вылета.

– Значит так! – начал комэск. – Дистанцию вы выдерживали строго, маневрировали хорошо, четко взаимодействовали. Сбили двоих – одного я, второго, – он взглянул на Речкалова и тот кивнул головой, – второго Речкалов. Для начала неплохо. Отдыхайте, а я пойду докладывать на КП.

Он надел свою примятую фуражку и только собрался идти, как к ним подошли летчики из соседнего полка, вылетавшие на прикрытие на «Лаггах» первыми, и, перебивая друг друга, оживленно заговорили:

– Ну спасибо, ребята, выручили…

– Здорово вы их атаковали, они, похоже, даже не поняли, откуда вы свалились…

– Да, – сокрушенно почесал затылок молоденький лейтенант, – если бы не вы, наделали бы гады дырок в моей машине…

– Поменьше летайте безобидной стайкой, не будет и дырок, – сказал лейтенанту Гриша Речкалов. Сняв шлемофон, он вытирал вспотевший лоб платком. Гимнастерка на его спине, впрочем, как и у всех из их пятерки, была в темных разводах пота.

– Да, ребята, – поддержал Речкалова Покрышкин, – ваша тактика себя уже изжила. Теперь надо воевать по-новому.

– Как это по-новому, товарищ капитан? – спросил его молоденький лейтенант.

– Гвардии капитан! – вставил острый на язык Речкалов.

Лейтенант смутился. Присмотревшись, Покрышкин узнал его – это был тот лейтенант, с которым они вместе подстригались в Краснодаре.

– А вот так, – начал Александр, но закончить свою мысль не успел.

– Ты что же это, чертяка, – загрохотал кто-то невдалеке, с характерным волжским оканьем, – пока мы плаваем по морям и болотам, ты здесь фрицев крошишь?

Энергично размахивая руками, широким шагом к ним приближался русоволосый гигант с развевающейся рыжей бородой. За ним торопливо семенил невысокий, коренастый майор. Схватив Покрышкина в свои могучие объятия и несколько раз стиснув, здоровяк воскликнул, да так, что его, наверное, услышали на другом конце аэродрома:

– Сашка! Слышал я, ты по-новому, по-нашему действовал!

– Да, Вадим, как было заранее оговорено, – сдержанно, даже несколько застенчиво от столь бурного проявления дружеских чувств на людях, ответил Покрышкин.

– Поздравляю! Кто воюет по-старому, тот одни дырки привозит. Верно я говорю? – неожиданно обратился гигант к молодому лейтенанту, во все глаза рассматривающему эту необычную фигуру среди невысоких летчиков. И было непонятно, спрашивает он всерьез, или насмешничает.

– Верно, – неуверенно ответил лейтенант, на всякий случай отодвигаясь от незнакомца за спины товарищей.

Подошел невысокий майор.

– Хорошо начали! – радостно заговорил он, пожимая всем руки. – Звонил комдив, просил передать, что доволен вашей работой.

Это был штурман полка Пал Палыч Крюков, один из немногих оставшихся в живых, с кем Покрышкин встретил войну в Молдавии. Его все уважали в полку не только за боевые заслуги, но и за спокойный, уравновешенный характер и даже за манеру держаться с людьми.

– Пошли на КП! – предложил гигант и, обхватив Покрышкина за плечи, увлек за собой.

Это был Вадим Фадеев, приятель Покрышкина, командир той третьей эскадрильи, которая сбилась с курса и вот, наконец, прилетела в Краснодар.

Познакомились они в январе 1942 года в Донбассе. Тогда стояли на редкость крепкие морозы, кабины на «И-16» не обогревались, и летчики отчаянно мерзли.

Как-то на их аэродроме приземлился «ишачок» из соседнего полка и подрулил прямо к землянке, где отдыхал летный состав. Из кабины истребителя вылез здоровенный, широкоплечий детина с черным от холода лицом и рыжей бородой. Первое, о чем сразу подумали высыпавшие из землянки летчики – как такой гигант смог уместиться в маленькой кабине «И-16»-го? Но здоровяка это обстоятельство совершенно не смущало.

Окинув взглядом собравшихся, с любопытством взиравших на его появление, незнакомец улыбнулся, поднял в приветствии руку и пророкотал звучным басом: «Привет геройскому воинству!» Потом подошел к стоявшему с краю Покрышкину, протянул ему свою широченную ладонь, стиснул, словно тисками, протянутую в ответ, и представился: «Сержант Фадеев». Услышав: «Покрышкин», – тут же прокомментировал: «А, Покрышкин! Знаем… Как же, газеты читаем».

По всему чувствовалось, что этот парень знал себе цену и его не смущала разница ни в возрасте, ни в званиях. Говоря о газетах, он имел в виду публикации в фронтовых выпусках местных газет, в которых неоднократно сообщалось о геройских делах летчиков 16-го авиаполка. О самом Фадееве в дивизии тоже много чего знали, даже слагали о нем легенды. Рассказывали, как в начале войны в Молдавии на своем «И-16» он уничтожил целую колонну румынских кавалеристов. Сначала стрелял по ним из пулеметов, а потом снизился до бреющего и стал рубить их винтом самолета. От рева мотора лошади буквально взбесились, перестали повиноваться, и колонна разбежалась в разные стороны.

А уже этой зимой под Таганрогом, совершив вынужденную посадку на нейтральной полосе перед нашим передним краем, он ухитрился поднять пехотинцев в атаку, и они захватили стратегически важную высоту и одновременно его самолет. Пока начальство разбиралось, кто это организовал наступление, Фадеев успел отбуксировать свой самолет за линию фронта, подлатать его и улететь. Было и многое другое.

На этот раз на аэродром 16-го авиаполка он сел вынужденно. После воздушного боя в баках закончилось горючее. Пока техники заправляли его самолет, подошло время ужина, и вместе со всеми Фадеев отправился в столовую.

В столовой Вадим снял меховой комбинезон, и все увидели на его груди новенький орден Красного Знамени. В первые годы войны, во время отступления, боевыми орденами в Красной Армии награждали редко, и такой орден на груди летчика вызвал у всех невольное уважение. Усевшись за столик, Фадеев тут же достал из кармана гимнастерки какую-то бумажку и аккуратно положил ее перед собой. Покрышкин взял ее и прочитал вслух: «Сержанту Вадиму Фадееву во всех БАО отпускать по две порции питания. С. Красовский». Записку выдал сам командующий армией. Габариты этого летчика были столь велики, что ему требовался двойной продовольственный паек и индивидуальный пошив одежды и обуви. Никакое готовое обмундирование ему не годилось.

Вторично они встретились в конце июля сорок второго года в Дагестане. Тогда командованием воздушной армии было принято решение вывести 16-й гвардейский истребительный полк на отдых, переформирование и прием новых самолетов. Старые в городке Тулатово были переданы в полк Дзусова, а личный состав полка на грузовых машинах двинулся на юг, в район Баку.

Старенький «ЗИС-5», на котором ехала эскадрилья Покрышкина, миновав город Дербент, потерял управление, и летчикам, чтобы не свалиться со злосчастным грузовиком и его неопытным водителем в пропасть, пришлось выпрыгивать из него на ходу. При этом серьезно пострадали комиссар полка Погребной, летчики Федоров и Шульга.

Раненых привезли в госпиталь городка Белиджи, где после ранения поправлялся Фадеев. Покрышкин, совершенно случайно увидев его в госпитале и узнав, что он практически здоров и через пару дней должен отправиться в Баку, где в то время собирались все «безлошадные», тут же предложил ему перейти в свой полк. Фадеев не колебался, ведь у него появилась возможность попасть в гвардейский полк, где к тому же его уже знали. Александр тут же представил Вадима командиру полка Исаеву, заверил, что тот отличный боевой летчик, и вопрос был решен положительно.

Позже они подружились. И не удивительно: слишком много у них было общего. Оба беззаветно любили авиацию, были храбрые, физически сильные, предпочитали резко пилотировать. Понимая друг друга с полуслова, они охотно общались в свободное от службы время.

– Ну как было дело, Саша?

Фадееву не терпелось самому поскорее ринуться в бой.

– Понимаешь, Вадим, – охотно откликнулся Александр, – вначале все шло нормально. Немцы нас не видели, увлеклись «лаггами». Пилот, которого я атаковал, среагировал с опозданием на полсекунды. Этого оказалось достаточно, чтобы его срубить одной очередью, в упор…

– Понятно… «Соколиный удар»…

– Точно, «соколиный удар». Это хорошо. Но дальше со мной произошла досадная неприятность. Слишком резко переломив машину из-за опасности прямого столкновения с горящим «мессером», я на какое-то мгновение потерял сознание от большой перегрузки. Пришел в себя, смотрю – немцы врассыпную, горит уже второй. Позже выяснилось, его Речкалов подбил. И тут мне в голову пришла мысль – а скоростью тоже надо управлять с толком.

– Не понял?

– Понимаешь, скорость нужна при поиске врага и для занятия выгодного исходного положения перед боевым маневром. А в ходе самой схватки сильно разгоняться опасно. Твой избыток скорости немец может использовать в своих интересах. Приглушит резко двигатель, вынудит тебя проскочить мимо, окажется у тебя в хвосте и займет выгодную для атаки позицию. Понял?

– Теперь понял. Мысль дельная. Нужно это учесть. Однако идем на КП, там тебя уже Исаев дожидается.

По дороге на КП их остановил незнакомый капитан.

– Заместитель командира 267-го истребительного полка капитан Исаенко, – козырнув, представился незнакомец. – Прибыл для согласования совместных действий в воздухе. Мы тоже стоим здесь, в Краснодаре.

Покрышкин молча пожал плечами, что означало: «Вместе, так вместе», но вслух сказал:

– Моя группа вылетает через тридцать минут.

Он хотел идти дальше, но тут в разговор включился Фадеев:

– Говорят, у вас «лагги», словно куропатки, над самой землей летают. При таких условиях нам трудно будет взаимодействовать, капитан!

Старшего лейтенанта Фадеева, кажется, совершенно не смущало, что он разговаривает с офицером, старшим его по должности и званию, и что его тон может задевать самолюбие этого офицера.

– Опыта у вас, по слухам, больше, чем у нас, – сдержанно ответил Исаенко. – Да и самолеты в вашем полку, говорят, высший класс. Вот и просим прикрыть в случае чего.

Покрышкин недоверчиво посмотрел на Исаенко: уж не разыгрывать ли надумал их этот капитан. Но нет, выражение лица заместителя командира полка было серьезным. Ему было не до розыгрышей. Он понимал, что этот бородатый самоуверенный старший лейтенант был действительно прав, летали они низко, но что поделаешь – командование требовало придерживаться высоты немецких бомбардировщиков.

– Ладно, прикроем, – скороговоркой бросил Покрышкин, давая понять, что разговор окончен, и они разошлись.

Действительно, когда час спустя «лагги» схлестнулись с «мессершмиттами» в лобовой атаке, шестерка «кобр» ударом сверху сбила двоих, развеяв напрочь воинственный пыл немцев. Вслед им летчики Исаенко тоже сбили одного «худого».

После вылета заместитель командира полка вновь пришел на стоянку 1-й эскадрильи обменяться впечатлениями и поблагодарить за помощь в бою. Покрышкин готовился к очередному, четвертому за этот день боевому вылету.

– А ребята у вас ничего, не из робкого десятка, – заметил он. – Только не пойму: чего вы к земле все время жметесь? В облака попадешь – не убьешься. Слыхал такое присловие, капитан?

– Хорошо тебе рассуждать. Послушал бы ты, что говорит мое начальство, – удрученно возразил Исаенко.

– Ладно, позже потолкуем, – улыбнулся неожиданно доброй улыбкой Покрышкин. – А сейчас извини, некогда. Ты, это, заходи вечером в общежитие…

Они разговаривали, а в это время посадку производила группа, посланная Исаевым на облет переднего края. Покрышкин посчитал – одного самолета не хватало.

Перед вылетом взволнованный Фадеев прибежал к нему на стоянку.

– Саша! Посмотри, что они делают!.. Четырнадцать самолетов вылетают одновременно утюжить небо! Они же столкнутся между собой!

– Это будет еще полбеды, Вадим! Вот если встретятся им «мессы», тогда жди неприятностей… Эта идиотская затея Исаева может нам дорого обойтись…

– Нет, пусть меня отдадут под суд, но я с ним не полечу! Это же явная глупость! – твердо заявил Фадеев.

Молодец, Вадим, добился своего, не полетел, и вот теперь полк вернулся без одного боевого товарища.

Подошли прибывшие летчики и рассказали, как было дело. Их группа неспешно барражировала под облаками на одной высоте. Внезапно из-за облаков выскочила пара «мессершмиттов» и, снайперской очередью сбив «кобру», тотчас опять нырнула в облака, оторвавшись от преследования. Летчику, правда, удалось выпрыгнуть, но новый самолет был потерян.

Больше происшествий в этот день не было. Правда, в бараке, где отдыхал летный состав, около двух часов ночи раздался страшный грохот. Спросонья летчики схватились за одежду, полагая, что это воздушный налет. Когда зажгли свет, увидели, что тонкие стойки нар, как и опасались гвардейцы, не выдержали стокилограммового Фадеева. Весь верхний ярус с шумом обвалился.

Спящий Вадим свалился на своего соседа снизу, летчика 45-го полка Дмитрия Глинку, но оба так устали, что даже не проснулись. Уставшие, они не видели прелести степи, когда над ней, как запоздалый патрульный, появился оранжевый круг, и лунный свет постепенно накрыл обширные пространства кустов и трав бледным лучистым сиянием.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.