Глава 26. «Я — гялин, невестка всего Азербайджана!»
Глава 26. «Я — гялин, невестка всего Азербайджана!»
Тамара Синявская, заняв главное место в сердце азербайджанского соловья, став его возлюбленной, а затем и супругой, поняла, какая отныне роль отведена ей:
— Я коренная москвичка, но меня приняли в Азербайджане, как гялин. Гялин — это невестка всего Азербайджана. Поскольку Муслим — сын всего Азербайджана, поэтому я — невестка всего Азербайджана.
На то, чтобы это свершилось, понадобилось два года отношений.
— Романтика ухаживания продолжалась, а вопросы оставались: что с нами будет и как? Мы всё не решались сделать необходимый шаг. Не потому, что не верили в свои чувства, а словно ждали какого-то случая. Так бывает в жизни — кто-то или что-то должно подтолкнуть. Первый шаг сделала Тамара — она развелась с мужем. А другой шаг…
Сидели мы как-то в моем номере в гостинице «Россия». Зашел «на огонек» наш друг, знаменитый художник Таир Салахов. Накрыли стол, начался обычный в таких случаях разговор… И вдруг Таир сказал нам решительно:
— Ну что вы ходите-бродите, время тянете? Чего еще испытывать?.. Давайте-ка ваши паспорта. У меня в Союзе художников помощник есть шустрый, он все устроит. — Гипноз Таира был таков, что мы подчинились, молча переглянулись и отдали ему наши паспорта.
Все устроилось как нельзя лучше. Устраивать же приходилось потому, что в те времена в загсе требовалось ждать три месяца после подачи заявления, прежде чем вас распишут. А для меня главным в той ситуации было другое — чтобы все произошло без шумихи, без помпы, чтобы народ не знал. И еще, чтобы в загсе не было этих дежурных, скучных церемоний: речей-напутствий, заигранной музыки, и чтобы безо всяких там «а теперь жених целует невесту… наденьте кольца… выпейте шампанского»…
В общем, весь наш свадебный ритуал совершился тихо и скромно. Вышли мы на улицу — и вдруг вижу то, чего я так хотел избежать: из морозного пара в нашу сторону качнулась толпа. Откуда столько людей собралось? Видимо, работники загса оповестили своих знакомых, что женится Магомаев. Как бы сказали теперь — произошла утечка информации…
Кстати, многие верили, что в судьбе этой пары главную роль сыграл первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана Гейдар Алиевич Алиев, который, как и руководитель советской страны Леонид Ильич Брежнев, очень любил Магомаева. Когда возраст маэстро подходил к 30 годам, Гейдар Алиевич сказал: «Тебе жениться пора». Ну а тут и кандидатура появилась в лице Тамарочки.
Давал или нет советы насчет женитьбы первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана, никто точно не знает, однако и Тамара Синявская признавала, что Муслим для него был, как сын.
«— Алиев добрым словом, мудрым советом помогал вам?
— Только своим присутствием в нашей жизни — мы никогда к нему особенно не обращались. Из-за этого он ценил, очень любил Муслима, который хлопотал перед ним только…
— …за других…
— Всегда! «Гейдар Алиевич, мне нужно с вами поговорить!»… Тот сначала не понимал, в чем, собственно, дело, думал, когда эта фраза звучала, что у его названного сына проблемы, а потом оказывалось, что кому-то звание нужно пробить, кому-то квартиру, кому-то помочь с больницей. Вот по этим вопросам Муслим его, можно сказать, напрягал, а для себя никогда ни у кого не просил: «А ну, давайте!». Он просто делал так головой (опускает ее) — и все»[36].
…Кто бы ни был тем реальным или мифическим Купидоном, но свадьба Магомаева и Синявской состоялась. Свадебный кортеж приехал к ресторану «Баку», который тогда размещался в московских Черемушках. И здесь, как возле загса, собралась толпа любопытных поклонников. Конечно, все эти люди знали, что не смогут попасть в зал, где шло торжество. Тем не менее, они готовы были часами стоять на морозе и ждать… чего? Возможно, чуда. И чудо произошло: счастливый жених открыл окна ресторана и стал петь этим преданным слушателям… Правда, стихийный концерт не прошел для него даром: в итоге Магомаев несколько месяцев промучился с бронхитом.
Тамара Синявская и Муслим Магомаев в гостях у балтийских моряков, 1984 год
Вернувшись к пространному интервью Гордона с Тамарой Ильиничной, мы прочтем подробности и этого волнительного события, причем, как говорится, узнаем все из первых уст.
«— …а много дам у ресторана «Баку» собралось?
— Больше, чем на свадьбе гостей (смеется).
— Это правда, что Муслим Магометович 40 минут пел им из раскрытого настежь окна?
— Было дело.
— И что исполнял?
— Весь свой репертуар, который, естественно, о любви.
— Как к этому отнеслись гости?
— Ну, его так любили, что, даже если бы он, скажем, в папуаса нарядился и пел так в окне, все равно всем бы понравилось, но Муслим все делал с достоинством — понимаете? Это не значит, что он задвинул гостей куда-то на задний план, просто попросил — в декабре! — открыть окна, потому что поклонницы там умирали.
— Неистовствовали…
— Ну, наверное, а мороз стоял такой, что он потом три месяца с бронхитом ходил.
— Муслима Магометовича обожали миллионы женщин, и я хорошо помню, хотя тогда еще был ребенком, какой женский крик стоял в телевизоре, когда он выступал. Так и на рок-концертах-то не кричали…
— Это потому, что сам на сцене он не кричал, а — слово такое красивое есть! — пел, а между пением и криком, согласитесь, все-таки небольшая разница есть.
— Чего многие, увы, не понимают…
— …и не поймут.
— Певица Ирина Масленникова, супруга патриарха оперной режиссуры Бориса Покровского, предупреждала вас: «Тамарочка, вас ждет тяжелая жизнь — серная кислота в лицо и все такое…». Как в воду глядела?
— Трудно сказать… Жизнь у меня прошла, была разнообразная, а тяжелая ли? Я так не думаю, во всяком случае, серной кислоты, слава тебе Господи, не было. Только девушки, которые дежурили, спали под дверью — они до сих пор приходят.
— Вы, значит, все это прошли?
— Прошла, но убедилась, что с поклонницами надо в нормальных быть отношениях: не заискивать перед ними, а принимать как должное. Я их не гоняла, и они это, видимо, оценили. Муслим принимать цветы не любил…
— …не царское это дело!..
— …да, на такие случаи у царя была я. Выходила, принимала, извинялась, что он не может это сделать лично. Они говорили: «Вот передайте, пожалуйста». Сначала со стеклянными глазами, потом с более мягкими, и, в конце концов, когда я в очередной раз сказала: «Сейчас передам», услышала: «А это вам». Я их таким образом воспитала. <…>
— Ну а вас не терзала моментами ревность? Все-таки такая сумасшедшая популярность у женщин…
— Муслим тоже повода не давал, а что касается поклонниц, они артисту необходимы.
— Работа такая…
— Да, хотя… Когда мне приносили букеты, он меня не ревновал, но… напрягался. Все-таки Муслим — кавказский человек, и я это понимала, поэтому своих поклонников тихо-тихо спроваживала: «Спокойнее, ребята!», то есть около театра — пожалуйста, но чтобы не на его глазах. Я же сама артистка, все понимала и просто щадила нервы Муслима…
— …потому что его любили…
— А что, были сомнения?
— То, что Муслим Магометович — уроженец Кавказа, в быту как-то проявлялось?
— Иногда.
— Он был вспыльчивым?
— Очень вспыльчивым, но безумно отходчивым — вот улыбнется детской улыбкой, и все. Я в такие моменты себе говорила: «Ты-то чего закипела? Чайник, что ли?».
— Вообще, удивительно, что вы так ладили: обычно два актера в одной семье не уживаются…
— …трудно, трудно…
— …а когда две суперзвезды, два равновеликих таланта… Как же вы прожили столько лет вместе? Нужен особый дар, наверное, чтобы так притереться друг к другу?
— Это второе — все-таки первое и главное слово…
— …любовь. И точка…
— Все правильно.
— Иосиф Кобзон не раз говорил мне, что никогда в истории Советского Союза артиста популярнее Муслима Магомаева не было…
— …и не будет!»
Тамаре Синявской, ставшей супругой восточного человека, пришлось многому учиться заново, и в первую очередь, особенностям культуры семейных отношений женщин Азии и Востока. В их семье главой всегда был Муслим Магомаев, но делал это так, что жена чувствовала себя госпожой. Не зря Тамара Синявская подчеркивала: тепло и любовь в доме зиждется только на взаимном уважении.
Но, как и любая другая семейная история, история Магомаева и Синявской тоже не лишены драматизма, ведь в жизни этой звездной пары были периоды непонимания, ссор и разногласий, которые могли довести до развода. Но чувства и трезвый рассудок позволили супругам остаться вместе. Когда чувства закипали, Муслим Магомаев отступал, иногда уезжал, давая жене возможность остыть и обдумать ситуацию. Первым на примирение всегда шел он, и за это Тамара была благодарна ему.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.