Инок

Инок

Отрывок из II части поэмы

<Из письма инока Василия изменившей ему бывшей жене княгине Анне Слуцкой>

…Я вас ни в чём не обвиняю,

Судить не смею: Бог – судья,

Ему весь суд предоставляю,

И да простит Он вам, как я

Всё от души вполне прощаю…

Скажу вам больше: я забыл,

Что я поруган вами был,

И ныне вас благословляю.

……………………………..

А долго – долго я грустил,

Когда покинут был я вами.

И, верьте, жгучими слезами

Два года плакал я по вас.

Вот вам из прошлого рассказ…

Когда я жил в селе Высоком

С покойной матерью моей,

В тоске, в отчаянье глубоком

В саду бродил я в тьме ночей

С надеждой тайной, я не скрою,

Что возвратитесь вы ко мне.

Чрез сад от мельницы тропою

Я к броду шёл, что под горою,

И, обратясь к той стороне,

Где вы тогда с ним вместе жили,

Я вечер каждый всё вас ждал

И часто – часто вспоминал

(И вы, быть может, не забыли?),

Как я туда вас провожал,

Когда невестою вы были.

…………………………………….

Колес ли стук издалека

Ко мне по ветру донесётся,

Иль полусонная река

Волною зыбкою коснётся

Высоких стеблей тростника, —

Во мне душа вся встрепенётся,

И сердце сильно вдруг забьётся,

Я дух едва перевожу,

И жду я вас, а сам дрожу:

Что это вы, всё мне сдаётся!

И ваше имя я твержу…

Напрасно, тщетно ожиданье:

Нет никого!… Везде молчанье!

Заря погасла, темнота

Густою мглой всё облекает;

Предметов глаз не различает,

Но своенравная мечта

И в тьму ночную проникает,

И сердце призраком смущает,

А слух все звуки стережёт…

И вот я слышу: за кустами,

Как будто робкими шагами

Кто, пробираяся, идёт,

Хрустит и хворост под ногами,

И точно ветви кто – то гнёт…

Иду, бегу я торопливо,

Мне всё так ясно, всё так живо

Вдруг представляется… Увы!

То был лишь плеск волны игривой

Под наклонённой старой ивой

Иль шелест листьев и травы…

Но всё равно, какие звуки!

Откуда шум, коль то не вы?!

…………………………………….

Словам не выразить всей муки

И всех надежд души больной,

Что перечувствовано мной!

Так вечер каждый я два лета

Бродил с заката до рассвета,

Когда лишь не было дождя,

Сидел в раздумье у ручья

С надеждой, с мукой ожиданья.

Я проклинал вас, но любил,

Отраду в муках находил!

Вам, верно, памятно свиданье,

Когда детей я к вам возил,

Когда малютки со слезами

На шею бросилися к вам

И вас спросили: «Ты ведь с нами

Опять домой поедешь к нам!»

Не удалась моя попытка:

И плач детей не тронул вас!

Тяжка была мне эта пытка;

Моя надежда не сбылась:

Вы возвратиться не решились.

Рыдали дети, плакал я…

Господь да будет вам судья!

Год не прошёл, мы их лишились…

Мне в жизни нет теперь утрат:

Всё отняла уже могила!

Старушка – мать моя грустила,

Лишившись милых ей внучат,

И вскоре также опочила.

И с ней я в землю положил

Всё, чем я в мире дорожил.

Её могила заключила

Могил старинных длинный ряд

В той усыпальнице с гербами,

Где под чугунными плитами

Мои прапраотцы лежат…

Желал и я лечь вместе с ними, —

Не приняла меня земля.

И с той поры между живыми,

Живой мертвец, скитался я!

Томимый жизнию, я неґ жил:

Мне было не с кем жизнь делить,

Мне было некого любить.

И я голубил, и я нежил

Воспоминанья о былом:

В них было всё, чем сердце жило,

Чем утешалось, дорожило,

И что судьба своим серпом

Одним размахом подкосила…

Былое – милого могила!

Мне оставалась лишь мечта

О том, чего уже не стало,

Что преждевременно пропало,

Меня страшила пустота…

Мечта для сердца – не отрада,

Когда в нём скорбь и муки ада.

Ах, тяжек сердца гнёт в груди,

Когда живёшь без всякой цели,

Без ожиданий впереди!

Мне свет и люди надоели,

От них участья я не ждал:

Им нґужны блеск и шум веселий,

А я томился и страдал!

Они глумились над страдальцем,

И я один в толпе блуждал

И меж друзьями был скитальцем.

К чему в миру мне было жить?

Чтобы посмешищем служить?

Томить себя, не наслаждаясь:

Одних страшить иль забавлять,

Другим веселье отравлять?

Быть чуждым всем, всего чуждаясь?!

Я положил в уме своём

Совсем иным идти путём

И сердца скорбь, тоску и муку

Надежным средством врачевать…

<…>

Я разорвал все с миром узы,

Попрал все светские обузы,

Сам по себе в толпе большой

Я стал спокойнее душой.

Я из столицы удалился

В одежде грубой и простой

С одной котомкой да с клюкой,

Как странник, с миром распростился

И, сам забытый, всё забыв,

Насколько можно стал счастли?в!…

1873

Данный текст является ознакомительным фрагментом.