И дай Бог тебе набрать вес!

Мой самый первый день на стадионе города Сантус можно было назвать как угодно, но только не началом чего-то великого. На самом деле я чувствовал себя так, словно стал ростом не более трех футов.

Мы приехали в воскресенье, на стадионе шла игра «Сантос» против «Комерсиала» – матч чемпионата штата Сан-Паулу, основной лиги, в которой играла моя новая команда. Вальдемару удалось найти для нас троих места, и я с трепетным восхищением стал следил за игрой. Никогда прежде мне не доводилось участвовать в игре такого уровня, даже в качестве зрителя – разумеется, телевидения тогда не было. Игра проходила на немыслимых скоростях. О некоторых игроках мне даже доводилось слышать, например, о Жаире да Роза Пинто, входившем в состав злополучной сборной Бразилии 1950 года, игравшей на «Маракане». Я продолжал моргать снова и снова, не в силах поверить, что вскоре смогу играть бок о бок с этими парнями.

Игра завершилась, и Вальдемар провел нас с Дондиньо в раздевалку под трибунами. После того как меня представили тренеру Луису Алонсо, известному как Лула, я встретил Вальтера Васконселоса, великого атакующего центрального полузащитника, который на протяжении всей своей карьеры выступал за «Сантос» и забил более 100 голов. Он носил футболку с номером «10», которую обычно надевает «генерал» футбольной команды, раздающий передачи по всему полю, что немного напоминает квотербека в американском футболе.

Васконселос обнял меня за шею и с улыбкой взглянул на моего отца.

«Не волнуйся, – глухо пророкотал он. – Мы позаботимся о парнишке».

Я расплылся в улыбке, почувствовав облегчение. Но это чувство было недолгим. Прежде чем я полностью осознал происходящее, Дондиньо обнял меня и стал прощаться.

«Все будет хорошо, – сказал он тихо. – Впереди у тебя большой успех». А затем, как ни в чем не бывало, Дондиньо вышел из раздевалки, чтобы вместе с Вальдемаром вернуться в Бауру к единственной известной мне жизни.

Я простоял с минуту, смотря на дверь, как бы ожидая, что вот-вот они оба вернутся. В ту минуту я ощутил, будто вдруг закончилось мое детство. И в некотором смысле так оно и было. Должен признаться, что несколько первых ночей после отъезда Дондиньо я чувствовал себя отчаянно одиноким. Спал я на самом стадионе, в комнате общежития под трибунами, в котором клуб «Сантос» разместил двухъярусные койки для одиноких игроков. Соседи по комнате были очень добры ко мне и делали все возможное, чтобы мне было удобно. Но чувствовал я себя далеко не по-домашнему – в комнате было страшно темно, в ней не было ни фотографий, ни родных, ни приготовленного по-домашнему риса с бобами. Я проводил ночи, вспоминая родителей, брата с сестрой и друзей из старой команды «Седьмого сентября».

Однажды рано утром я попытался удрать обратно в Бауру. Я смог добраться до главного входа на стадион, но один из сотрудников клуба, симпатичный парень по имени Сабузиньо, остановил меня. Он сказал, что поскольку я несовершеннолетний, мне требуется письменное разрешение для того, чтобы выйти из здания. Я сказал ему, чтобы он не волновался и что я принесу ему такую записку позже. Одному Богу известно, о чем я думал тогда – у меня не было ни денег, ни возможности куда-то добраться. К счастью, Сабузиньо видел меня насквозь – впрочем, если говорить честно, чтобы понять, что я затеял, не надо было быть гением – и отправил меня обратно в комнату, которую я занимал.

Не сразу все стало складываться в мою пользу. Не было ни прозрения, ни великих побед. Вместо этого я просто продолжал тренировки, выкладывался на занятиях и концентрировал все свое внимание на футболе. Иногда по утрам я просыпался будто с туманом в голове, физически было трудно сдвинуться с места. Но я перебарывал себя, вставал с койки и принуждал себя идти тренироваться на поле. Довольно скоро туман рассеивался – как только мы начинали дриблинг, пасовать передачи и бить по воротам. И так каждый раз.

В «Сантосе» считали, что я еще слишком мал, чтобы играть за первый состав – в прямом смысле, слишком тощий, поскольку я весил всего сто двадцать фунтов. Вначале игроки, которые были старше, поручали мне приносить им кофе, сигареты и газированные напитки – занятие, больше подходящее для мальчишки на побегушках, нежели для товарища по команде. Но они позволяли мне тренироваться с большими парнями, и не потребовалось много времени для того, чтобы стало ясно: я на самом деле был способен не отставать от ведущих игроков.

На одной из тренировок тренер Лула поручил игроку по прозвищу Формига («муравей») – действительно хорошему защитнику, который даже сыграл несколько матчей за бразильскую национальную сборную – «закрыть» меня. Я смог, включив дриблинг, дважды прорваться мимо него и впечатать кучу мячей в сетку ворот.

«Неплохо смотришься, малыш, – сказал Лула. – Продолжай работать. И ешь! Бог мой, тебе надо набрать вес!»

Такому совету не трудно было следовать. С такими прекрасными источниками белка, как цыплята и говядина, которые впервые в жизни были мне регулярно доступны, я съедал все, что попадало в поле моего зрения, продолжая постоянно тренироваться. У «Сантоса» был тренажерный зал, и я начал изучать карате – полезное искусство для того, чтобы научиться правильно прыгать и, что не менее важно в футболе, падать. Тело мое стало наливаться мускулатурой. Ноги вскоре стали такими большими, что объем моих ляжек сравнялся с объемом талии. Кроме того, я регулярно выполнял все основные упражнения, знакомые мне с детства, со времен занятий под руководством Дондиньо. Я часами оставался на поле, еще долго водя мяч после ухода других игроков.

Я понял, что, хоть и нахожусь далеко от дома, я продолжаю заниматься тем, что люблю.

Я был счастлив.

И хотя я еще не осознал этого, я шел наверх.

Дондиньо всегда говорил мне, что для того чтобы добиться успеха в футболе, требуется талант, но одного его недостаточно. Подтверждением тому служила, разумеется, его собственная история. И в самом деле, отец всегда повторял, как необходимо везение. Эти слова звенели у меня в ушах в середине 1956 года, когда я пытался сообразить, как мне попасть на поле и сыграть за «Сантос».

Первые свои матчи я сыграл в составе юниорской команды клуба «Сантос». Я забил достаточно голов, так что клуб объявил мои пробы успешными и подписал со мной настоящий контракт – хотя это и было не вполне законным, учитывая, что я еще был несовершеннолетним. Сыграв еще в нескольких юниорских матчах, я наконец-то получил возможность сделать шаг к большому успеху. Или типа того. Основному составу команды «Сантос» предстояло сыграть тренировочный или, как их еще называют, «товарищеский» матч в соседнем городе Кубатан. Несколько постоянных игроков команды не смогли поехать на выступление, так что я впервые надел футболку игрока основного состава и вышел на поле. Мы победили со счетом 6:1, причем я забил четыре мяча.

После этого остальные игроки стали относиться ко мне немного иначе. Кроме того, пресса в Сантусе начала обращать на меня внимание, стали появляться репортажи о мальчишке из глубинки, выделывавшем чудеса с мячом. Популярность росла, и на тренировочные сессии «Сантоса» стали собираться толпы в десять и более тысяч человек – вдвое больше обычного.

Седьмого сентября 1956 года, в День независимости Бразилии, в честь которого была названа команда в моем родном городе, я вышел в первом составе на официальный матч «Сантос» против «Коринтианс». То была не знаменитая команда «Коринтианс», а ее тезка помельче из Санту-Андре, одного из промышленных пригородов Сан-Паулу. Не успел я выйти на поле, как один из лучших игроков «Сантоса», Пепе, произвел удар по воротам. Вратарь отбил мяч, но мне удалось послать его в сетку с отскока – это был первый официальный гол, забитый мною в качестве профессионального футболиста, из более чем 1280 голов, забитых мною за всю мою карьеру. От восторга я бросился бежать по полю, в возбуждении молотя воздух кулаками. Когда игра закончилась, толпа болельщиков «Коринтианса» поднялась со своих мест и стала нам аплодировать. Игроки из команды соперников тоже были очень любезны и подошли поздравить меня.

Это был хороший дебют. Средства массовой информации в Сантусе стали открыто призывать городскую команду почаще включать меня в свой состав на игры. Жители города тоже стали узнавать меня, спрашивая, когда я стану чаще играть. Однако я был готов подождать.

В клубе «Сантос» я начинал как армадор, опорный полузащитник, но меня большей частью использовали как атакующего полузащитника, играющего под десятым номером. Мне тяжело думать о том, как все это произошло – история моей семьи повторилась вновь и с теми же последствиями.

Дело в том, что «Сантос» уже имел на поле двух отличных атакующих полузащитников – Дель Веккьо и Васконселоса, того самого, что обнял и так тепло приветствовал меня в тот памятный день, когда я впервые пришел в клуб. Однажды, когда «Сантос» играл на своем стадионе на первенство штата с командой Сан-Паулу, произошло жуткое столкновение Васконселоса с игроком команды-соперницы. Он лежал на поле, корчась от боли, и все мы поняли, что случилось что-то серьезное. Так оно и было: у Васконселоса была сломана нога.

Его травма открыла мне постоянный доступ на поле. Когда футбольный сезон возобновился в начале 1957 года, а Васконселос так полностью и не выздоровел, я занял его место и с тех пор никогда его не покидал.

В 1971 году Пеле решил оставить сборную Бразилии, хоть ему было всего 30 лет, объяснив общественности, что хочет уйти в зените славы, а не как Лотар Маттеус много лет спустя

Васконселос проявил себя непревзойденным джентльменом, когда годы спустя репортеры спросили его, как все это произошло.

«Футболка клуба «Сантос» под номером десять, – сказал он, – вне всяких сомнений, принадлежала мне до тех пор, пока не появился маленький чернокожий парнишка на ножках-палочках, вошедший в историю как Пеле».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.