Васильев Алексей Иванович (1742–1807)

Алексей Иванович Васильев родился в Санкт-Петербурге в семье чиновника. Отец – Иван Васильевич, сенатский секретарь. Дед служил в Адмиралтейств-коллегии при Петре I, который и пожаловал ему дворянский титул.

Как и большинство дворянских детей того времени, Алексей Иванович получил домашнее образование. В 12 лет, оставшись без отца, он поступил в Сенатское юнкерское училище. После окончания курса и сдачи экзамена на знание законов и делопроизводства начал служить протоколистом. Как отмечают исследователи, «на примере документов, написанных рукой Васильева, видно, что он писал полууставом, то есть почерком дьячков и мелких канцелярских служителей начала XVIII века».

Свою карьеру А. И. Васильев начал строить ещё во время правления Елизаветы Петровны с работы в Сенате, где занимался финансовыми вопросами (надзирал за государственными расходами; участвовал в описании прямых налогов, был причастен к созданию казённых палат, в ведении которых находились финансовые вопросы губерний, и др.). Через восемь лет с начала службы в Сенате, в 1762 году, А. И. Васильев получил должность секретаря высшего правительственного чиновника страны. Сначала он состоял при генерал-прокуроре и начальнике сенатской канцелярии А. И. Глебове, а затем при А. А. Вяземском.

В тот период, когда Екатерина II пыталась организовать работу по составлению нового Уложения (Уложенная комиссия), Алексей Иванович работал в комиссии по формированию государственного бюджета и налогообложения, а также готовил свод законов по финансовому праву. После назначения А. И. Васильева в 1770 году обер-секретарём Сената он вошёл в комиссию по составлению общегосударственной окладной книги. Ввиду того что Первый департамент Сената не успевал рассматривать присылаемые туда со всей страны ведомости, в 1773 году была образована Экспедиция о государственных доходах. Алексей Иванович назначается её обер-секретарём и работает над составлением Свода Законов по финансовой части, Государственной Окладной книги и Наставления Казённым палатам. Эти труды, представленные в 1778 году императрице, привлекли её внимание.

Биографы отмечают, что продвижением по службе Васильев прежде всего был обязан природным способностям и трудолюбию. Но не только. Есть мнение, что карьере Алексей Ивановича могли также способствовать его масонские связи. Некоторое время он был казначеем Великой Английской ложи. Также на карьерный рост Васильева повлияла и женитьба на родственнице генерал-прокурора А. А. Вяземского – на знатной, но не блистающей внешними данными княжне В. С. Урусовой. Надо сказать, что Алексей Иванович всегда, даже после смерти А. А. Вяземского, помнил о том, что тот способствовал его карьере. На одном из портретов Васильева кисти художника В. Л. Боровиковского хорошо виден мраморный бюст генерал-прокурора Сената князя А. А. Вяземского. Бюст – как напоминание о том, что в продвижении по службе Васильев был многим обязан своему благодетелю.

Покровитель А. И. Васильева генерал-прокурор А. А. Вяземский практически в течение всего правления Екатерины II играл важную роль при дворе. Он фактически был главой правительства, выполняя функции министров юстиции, внутренних дел, финансов и начальника тайной полиции. Когда в 1789 году А. А. Вяземского поразил паралич, Екатерина II, по словам кабинет-секретаря императрицы А. В. Храповицкого, сказала: «Жаль князя Вяземского, он мой ученик, и сколько я за него выдержала!» А. А. Вяземский был одним из доверенных лиц императрицы, будучи генерал-прокурором Сената, следил за расходованием казённых средств и имел репутацию неподкупного человека.

Однако существуют и другие оценки деятельности этого государственного лица. Так, известный русский поэт, мемуарист В. Ф. Ходасевич в своей книге, посвящённой Г. Р. Державину, служившему у генерал-прокурора, пишет: А.А. Вяземский «рекомендованный государыне ещё Орловыми… умел быть отличным служакой; угождая государыне, не забывал и себя, то есть воровал, но в меру; был неразборчив в средствах и деятелен, потому что завистлив. Он жил на Малой Садовой в собственном доме, где, кстати, помещалась и тайная канцелярия; иногда он лично присутствовал при допросах. Никто его не любил, но все у него бывали: как не бывать у генерал-прокурора?». Другой биограф Державина – С. М. Брилиант – отмечает, что за А. А. Вяземским «водились крупные грехи». Екатерина знала об этом, но смотрела сквозь пальцы, считая князя незаменимым слугой, а главное, из-за того что у него всегда были наготове деньги «для всех возможных случаев и это ещё при таком ненасытном моте, как я». Так писала императрица Гримму, немецкому публицисту эпохи Просвещения. По уверению Державина, «князь управлял государственным казначейством самовластно, в обход законов, раздавал жалованье и пенсии по своему произволу, без высочайших указов, и утаивал доходы с тем, чтобы выслуживаться пред государыней, как бы вдруг открывши новый источник».

Возможно, такое неудовольствие в адрес князя Державин высказал по личным мотивам. Современники Вяземского обвиняют его в том, что он не любил литераторов и гнал их со службы. «Когда им заниматься делами, когда у них рифмы на уме», – говорил он. Можно предположить и то, что князь возненавидел поэтов благодаря Державину, который обманул доверие своего покровителя и намекал на него в сатирических стихах по поводу барельефа нагой Истины в Сенате. Поэт уверяет, что князь нашёл вид её соблазнительным для Сената и приказал несколько её «прикрыть».

Однако высказывания других современников подтверждают обвинения Державина. Русский публицист, мемуарист С. А. Порошин приводит разговор с графом Н. И. Паниным, который «много удивлялся, как фортуна поставила князя Вяземского столь высоко»; при этом упоминалось о разных случаях, которые могут оправдать такое удивление.

После отставки в 1792 году по состоянию здоровья князя А. А. Вяземского императрица назначила генерал-прокурором и государственным казначеем графа А. Н. Самойлова. Он исполнял эти обязанности вплоть до её смерти. Однако и о нём современники в основном отзывались отрицательно, отмечали его излишнюю гордость и высокое тщеславие. Князь И. М. Долгоруков писал, что он «…глуп, спесив, груб, бестолков, дурён».

Вслед за отставкой А. А. Вяземского в 1793 году от ведения финансовых дел был удалён и А. И. Васильев. Ему поручили руководить Медицинской коллегией. Возможно, такое решение было обосновано его связью с масонами, которым императрица не доверяла, а возможно, свою роль сыграло увольнение со службы покровителя.

В 1796 году после восшествия на престол Павла I Алексей Иванович был назначен государственным казначеем России. Он занимался поступлением и распределением налогов, работал над проектом по перечеканке медной монеты для увеличения курса ассигнаций, а также определял расходы на содержание армии. Кроме того, ему было поручено возглавить комитет по проверке финансов Польши. Фактически при Павле I Васильев сосредоточил в своих руках набор функций, присущий министру финансов. При Павле I Васильев был награждён орденом Андрея Первозванного, высшей государственной наградой Российской империи, и ему был пожалован титул барона. О том, что Васильев был приближённым к императору человеком, свидетельствует и то, что, когда Алексей Иванович являлся государственным казначеем, Павел I ежегодно отправлял ему до 300 записок, на основании которых выпускались императорские указы.

Сохранились интересные свидетельства о службе Васильева при Павле I:

«– Возьмите от меня вора! – сказал государь.

Обольянинов (П. Х. Обольянинов, фаворит Павла I, генерал от инфантерии. – Прим. авт.) стоял в недоумении.

– Я вам говорю, сударь, возьмите от меня вора!

– Смею спросить, Ваше Величество, кого?

– Барона Васильева, сударь! Он украл четыре миллиона.

Обольянинов начал было оправдывать этого славившегося честностью государственного казначея.

– Знаю, – закричал Павел, – что вы приятель ему; но мне не надобно вора; дайте мне другого государственного казначея.

– Ваше Величество, – отвечал Обольянинов, – извольте назначить сами, я не имею ни на кого указать; или, по крайней мере, позвольте мне подумать несколько дней.

– Нечего думать, назначьте сейчас и приготовьте указ об этом в Сенат.

– Ваше Величество, – решился возразить Обольянинов, – указом нельзя сделать государственного казначея.

– Как ты осмелился сказать, что мой указ не сделает государственного казначея?!

С этими словами император схватил Обольянинова за грудь и так толкнул его, что тот отлетел к стене. Обольянинов считал себя погибшим, губы его шептали молитву, а на глазах показались слёзы. Павел опомнился и уже более спокойно спросил:

– Почему же вы, сударь, защищаете барона Васильева?

– Потому, – отвечал с твёрдостью Обольянинов, – что я его знаю и уверен, что он не способен на подлое дело.

– Но вот его отчёт, смотрите, тут недостаёт четырёх миллионов.

Обольянинов прочёл и действительно увидел этот недостаток. Полный удивления, он говорит:

– Ваше Величество справедливо изволили заметить; но по моей обязанности осмелюсь доложить, что никогда не должно осуждать обвиняемого, не спросив прежде у него объяснений. Позвольте мне сейчас же съездить к нему и узнать, что он скажет.

– Поезжайте, – сказал император, – и от него тотчас опять ко мне; жду с нетерпением ответа.

Обольянинов поехал. Оказалось, что в отчёте государственного казначея пропущены те четыре миллиона на какие-то чрезвычайные расходы, которые сам Павел приказал не вносить в общий отчёт и подать о них особую записку.

– Доложите государю, – сказал Васильев, – что я представил эту особую записку ещё прежде и Его Величество, сказав, что прочтёт после, изволил при мне положить её в такой-то шкап, на такую-то полку, в своём кабинете.

Обрадованный Обольянинов поспешил к государю и доложил обо всём. Павел, ударив себя одною рукою по лбу, другой указал на шкап, сказав:

– Ищите тут!

Записка была найдена, и всё объяснилось к чести государственного казначея. Павлу сделалось совестно.

– Благодарю вас, Пётр Хрисанфович, – сказал он, – что вы оправдали барона Васильева и заставили думать о нём по-прежнему как о честном человеке. Возьмите Александровскую звезду с брильянтами, отвезите её к барону Васильеву и объявите, что я, сверх того, жалую ему пятьсот душ крестьян».

Данный инцидент был разрешён, но вскоре у Васильева произошёл следующий конфликт с одним из приближённых людей к императору Павлу I – графом И. П. Кутайсовым. Ссора разгорелась даже несмотря на то, что дочь И. П. Кутайсова была замужем за племянником Васильева. Алексея Ивановича уволили со всех должностей, вместе с тем, основываясь на имеющихся фактах, можно предполагать, что Васильев был не столько жертвой интриг, сколько главным интриганом.

После увольнения барона на место государственного казначея был назначен друг юности Васильева, поэт и государственный деятель Г. Р. Державин, который принял непосредственное участие в смещении Васильева с поста. Васильев познакомился с Г. Р. Державиным ещё в юности, в доме А. А. Вяземского, куда, по словам С. М. Бриллианта, «через приятелей своих Державин вошёл… и скоро стал у него домашним человеком». Отношения двух друзей связывает интересный факт: в юности Державин не захотел жениться на княжне Урусовой, на которой позже женился Васильев. Биограф Г. Р. Державина сообщает: «Княгиня стала сватать ему даже родственницу, княжну Урусову, любительницу литературы, но некрасивую. К чести Державина, он отказался от брака по расчёту и отделался шуткой: “Она пишет стихи, – говорил он, – да и я мараю; занесёмся оба на Парнас, так некому будет и щи сварить”».

О смещении Васильева биограф поэта пишет: «Державин получил должность президента Коммерц-коллегии, а затем, обойдя как-то приятеля своего Васильева, назначен был на его место государственным казначеем. В “Записках” своих он хвалится, впрочем, тем, что спас Васильева, дав ему время скрыть грехи своего управления финансами. Дело, однако, возникло, враги Васильева старались его погубить в угоду любимцу Павла Кутайсову; за него вступился горячо наследник престола. Державин, как сам сознаётся, “балансировал на ту и другую сторону”. Дело было накануне воцарения Александра, и в самый день вступления его на престол особым указом повелено Васильеву вступить во все прежние его должности, а Державину “остаться в Сенате”. Так окончилась деятельность его в недолгое царствование Павла».

С будущим императором Алексей Иванович познакомился ещё в 1798 году, когда ему было поручено заниматься проверкой финансов Польши. Благодаря большому опыту работы в финансовой сфере и доверию нового императора, Васильев был вновь назначен государственным казначеем и восстановлен в других должностях, а также «удостоился получить графское достоинство» и вошёл в «Негласный комитет», фактически руководивший страной в первые годы правления Александра I.

Новый карьерный взлёт Васильева привёл к дальнейшему развитию конфликта с Г. Р. Державиным. В. Ф. Ходасевич описывает ситуацию так: «Место государственного казначея пришлось возвратить Васильеву. Положение было не из приятных, но Державин чувствовал, что роптать он не вправе. Хоть и не поступился он ради Кутайсова справедливостью; хоть и перед Васильевым его совесть была чиста (он искренно считал, что в государственные казначеи Васильев не годился и запустил дела чрезвычайно); хоть сам Васильев недавно приезжал к нему и со слезами благодарил за кое-какие поблажки, – всё же он сознавал, что последние ордена свои, чины, должности и награды получил через самые грязные руки им же осуждённого царствования – через руки Кутайсова. Самое приспособление Державина к обиходу павловского двора было слабостью, падением, за которое теперь наступила расплата, сравнительно ещё не тяжёлая: Державин мог ожидать, что взамен казначейства получит иную должность. После создания министерств в 1802 году Васильеву было предложено занять должность министра юстиции, однако он отказался и был назначен министром финансов, первым в истории России. По воспоминаниям Г. Р. Державина, именно он, а не Васильев должен был стать первым министром финансов. Г. Р. Державину в итоге досталась должность министра юстиции».

Васильев занимал должность министра финансов пять лет: с 1802 по 1807 год. Возглавив финансовое ведомство, Алексей Иванович старался вникать в малейшие подробности работы министерства. Особое внимание уделял кадровому вопросу. Выпускники учебных заведений, новые сотрудники министерства перед приёмом на службу проходили проверку знаний (идея, которую позже пытался реализовать М. М. Сперанский – государственный деятель, законотворец, возглавлявший реформаторскую деятельность Александра I). Государственная служба Васильева в Министерстве финансов пришлась на тяжёлый период: Российская империя одновременно вела несколько войн: с Османской империей, Персией и наполеоновской Францией. Для предотвращения негативных процессов в финансовой сфере министерство выпускало новые ассигнации, принимало меры по сокращению государственного долга и добилось того, что был закрыт большой генуэзский заём. При Васильеве были упорядочены взимание гербового сбора, ограничена деятельность откупщиков, улучшено управление лесным имуществом, изменилось горное законодательство, разрешено создание частных банков в Прибалтике. Был определён порядок составления росписи (бюджета) доходов и расходов, считавшийся в то время государственной тайной и секретный даже для Сената.

Васильев скончался, занимая должность министра финансов. Заслуги графа Васильева были почтены Высочайшим указом, данным Правительствующему Сенату 18 августа 1807 года. В нём, в частности, сказано: «К крайнему прискорбию Нашему, смерть прекратила посвящённую более 50 лет службе Отечеству жизнь Нашего действительного тайного советника и Министра финансов графа Васильева. Неутомимая деятельность, ревностнейшее ycepдие к пользам Отечества и особенные способности и знание в делах государственных достойно возвели его с начальных степеней службы до управления одною из важнейших частей государственного хозяйства… в самые трудные времена, при чрезвычайных государственных нуждах, благоразумием и опытностью своею, избирая наилучшие способы к исправлению всех оборотов, к его части принадлежащих, содействовал тем к облегчению важнейших предприятий, к пользе и славе Отечества обращённых. Сверх таковых достоинств и заслуг государственного человека представлял он собою в домашней жизни пример добродетельного гражданина; и по всем сим отношениям, приобретшим ему всеобщее уважение и Наше особенное благоволение и доверенность, заслуживает он пребыть в памяти признательного Отечества…»

Поскольку у Алексея Ивановича не было сыновей, то свой графский титул он передал племяннику. Первый министр финансов погребён на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Мраморный саркофаг, архитектором которого предположительно является Д. Кваренги, над могилой первого министра финансов был сооружён на средства его племянника Фёдора Александровича Голубцова, ставшего министром финансов после смерти А. И. Васильева.

Сохранилось несколько портретов первого министра в мундире Мальтийского ордена кисти известного художника В. Л. Боровиковского, с которым Васильев познакомился через Г. Р. Державина. Картины находятся в собрании Военно-медицинского музея Министерства обороны Российской Федерации, Государственного Русского музея, Государственной Третьяковской галереи и др. В описании одного из портретов Васильева отмечается, что «композиция статичная и сдержанная, выражение лица и глаз более жёсткое, даже несколько высокомерное, фигура и лицо напряжённые. С портрета смотрит строгий государственный чиновник, для которого главное – заботы о государственной казне, точность и расчёт… Возможно, по замыслу автора, такая лаконичность, жёсткость и даже некоторая сухость изображения обусловлена должностным положением государственного казначея России, сосредоточенного только на своих служебных обязанностях».

По мнению исследователя, автора многочисленных работ, посвящённых финансам России, С. Н. Петишкиной, Васильев в период руководства Министерством финансов «не провёл ни одной крупной экономической меры, но полностью посвятил себя улучшению государственного счетоводства и отчётности, в котором имел большой практический опыт, и это было актуально на начальном этапе функционирования Министерства финансов». Наиболее важными документами, принятыми в период министерства Васильева, считаются не финансовые, а отраслевые: Устав о государственных лесах и Горное положение, ставшее основой для горного законодательства России на долгое время.

Князь А. А. Чарторыйский, входивший вместе с Васильевым в «Негласный комитет», писал: «Васильев, бюрократ, способный и честный человек». Другие современники (А. А. Безбородко, С. В. Воронцов, В. П. Кочубей и т. д.) отмечали, что у Васильева «добрый, благодетельный и твёрдый характер», он трудолюбив и скрупулёзен, лично знал всех подчинённых и обращался с ними исключительно вежливо, без какой-либо заносчивости, однако новые идеи Васильев мало приветствовал. Отличался простотой быта, был умерен во всём.

По оценке известного историка Н. Н. Бантыш-Каменского, «Васильев, с приятною наружностью, проницательным умом и быстрым соображением, соединял доброе сердце, нрав скромный, обходительный; отличался бережливостью; был трудолюбив, беспристрастен, доступен для каждого, ласков со всеми; никогда не предавался порывам гнева и не оскорблял никого словом, даже взглядом суровым». По словам мемуариста Ф. Ф. Вигеля, «в нём была вся скромность великих истинных достоинств. Простота его жизни была не притязание на оригинальность, не следствие расчётов, а умеренности желаний и давнишних привычек. Будучи происхождения незнатного, едва ли дворянского, он не ослеплялся счастьем, никогда не забывался среди успехов. Сам Сперанский рассказывал при мне, как даже он был тронут патриархальностью, которою всё дышало в его доме».

Наиболее критическая оценка деятельности Васильева принадлежит, как уже можно догадаться, другу графа, известному поэту и государственному деятелю Г. Р. Державину. По его мнению, Васильев был корыстолюбив, и при нём «тащил казну всякий по своему желанию». Однако документальных подтверждений служебных преступлений Васильева так и не было предоставлено. Такая оценка в какой-то степени могла быть обусловлена личными отношениями и разногласиями между Державиным и Васильевым. Критическую оценку деятельности Министерства финансов при Васильеве также оставил финансист и публицист Г. Блиох. По его словам, отчёты, готовившиеся тогда в министерстве, были в основном подтасовками. В словаре Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона сказано, что из-за чрезмерного выпуска ассигнаций Васильева можно считать «плохим финансистом». По воспоминаниям мемуариста, современника событий времени правления Александра I, Д. П. Рунича, негативная оценка деятельности А. И. Васильева как «старого рутинёра» могла сформироваться во время финансовых преобразований М. М. Сперанского.

В 2012 году Банк России выпустил памятную монету, посвящённую 270-летию со дня рождения Васильева. В Москве с 2013 года на базе Финансового университета при Правительстве РФ проходит ежегодный форум «Общественные финансы: наука и практика», названный в честь первого министра финансов России, который собирает теоретиков и практиков государственных финансов. Цель форума – стимулировать развитие научно-практической мысли в сфере экономики и финансов общественного сектора.

Среди прямых потомков первого министра финансов России наиболее известны княгиня Е. Н. Белосельская-Белозерская (1893–1982), ставшая в эмиграции манекенщицей, супермоделью известных парижских домов моды; народный артист СССР П. П. Глебов (1915–2000), известный по кинофильмам (Григорий Мелехов – «Тихий Дон» и др.) и работой в театре (Московский драматический театр им. К. С. Станиславского; Театр-студия киноактёра).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.