Фехтование с навозной кучей
Фехтование с навозной кучей
1. Способна ли на все эта банда?
Вечером 22 августа 1968 года в Коктебеле несколько писателей собрались на дне рождения одного из них, кого, честно сказать, не помню. Был писатель-фронтовик, автор популярной тогда чистой, печальной повести о войне «До свидания, мальчики!» Борис Балтер. Были трое писателей из нашего поколения, которых теперь, как ни грустно, невозможно представить за одним столом, – Аксенов, Гладилин, Евтушенко. Мы сидели на белоснежной террасе под низким душным навесом небосвода, с которого, казалось, вот-вот обвалятся звезды прямо на наш стол, пили одно из самых лучших шампанских мира – новосветский брют и говорили о том, что тогда больше всего тревожило российскую либеральную интеллигенцию – о Чехословакии. Разумеется, все мы были на стороне Пражской весны. Нас мучило одно – решится ли брежневское правительство задавить эту весну или все-таки не решится. Если нет – тогда у нас, русских писателей, тоже есть надежда. Соответственно своему тогдашнему, еще не растоптанному идеализму, я был единственным, кто утверждал за тем столом, что вторжения не может быть: все-таки это «братская социалистическая страна», никто коммунистов там вешать не собирается и, следовательно, нет никаких логических мотивов для военного вмешательства.
Аксенов мрачно сказал:
– Эта банда на все способна.
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКДанный текст является ознакомительным фрагментом.
Читайте также
48. Лютер — навозной мухе (1540 г.)
48. Лютер?— навозной мухе (1540 г.) Жужжи себе — мне ведомо вполне, Кто натянул мушиную личину; Садишься то на стол, то на штанину, И даже на нос влезть пытался мне. Надеешься застать меня во сне? Ты изворотлив, чем в тебя не кину, Но проповедью завтра я вражину Поддену, чтобы
Фехтование с навозной кучей
Фехтование с навозной кучей 1. Способна ли на все эта банда? Вечером 22 августа 1968 года в Коктебеле несколько писателей собрались на дне рождения одного из них, кого, честно сказать, не помню. Был писатель-фронтовик, автор популярной тогда чистой, печальной повести о войне
ФЕХТОВАНИЕ
ФЕХТОВАНИЕ Мы любили старика Идзюми–сана. Он был такой свой — русский, что мы забывали, что это человек другой расы, другой культуры. Может быть, это было потому, что он так долго прожил в России?По–русски он говорил плохо, так что мы все — и Ольга Петровна, и Туся, и я —