Демидовы

На левом берегу Арно, рядом с набережной у Ponte alle Grazie, есть Piazza Nicola Demidoff, названная в честь Николая Никитича Демидова (1773-1828), русского посланника при Тосканском дворе, мецената, почетного гражданина Флоренции. В центре площади под стеклянным ажурным навесом установлен памятник Демидову работы Лоренцо Бартолини. В центре – Демидов в образе римского сенатора, который обнимает маленького сына; женская фигура, символизирующая Признательность, преподносит ему лавровый венок. По углам – четыре статуи-аллегории: Природа, Искусство, Милосердие и Сибирь (последняя держит на руках Плутоса с мешком золота). Памятник был создан по заказу сына посланника Анатолия Николаевича Демидова и преподнесен им в подарок Флоренции.

Основание роду Демидовых, сыгравшему заметную роль в новой истории Флоренции, положил сын тульского крестьянина-кузнеца Никита Демидович Антуфьев. В 1696 г. Петр Великий по пути в Воронеж остановился в Туле и приказал спросить местных умельцев, не возьмутся ли они за месяц выковать триста алебард по привезенному образцу. На вызов царя явился единственный желающий – кузнец Никита Антуфьев. Вскоре после первого испытания Петр заказал ему же изготовить ружья по иноземному образцу, и Антуфьев опять с честью справился с царским заданием. В благодарность Петр пожаловал мастеру участок земли на берегу Тулицы, право добычи железной руды и фамилию Демидов. Через некоторое время Демидовы получили в дар от царя обширные земли на Урале и в Сибири, открыли там магнитные, серебряные и медные рудники. По свидетельству Голикова, биографа Петра, в 1715 г., когда у царя родился сын Петр Петрович, Никита Демидов прислал «на зубок» царевичу «множество драгоценных золотых вещей из древних сибирских курганов и сто тысяч рублей деньгами». В 1720 г. Петр возвел Никиту Демидовича Демидова в потомственное дворянство.

Никита Демидов умер 17 ноября 1725 г. и был погребен в Туле при Христорождественской церкви (называемой Демидовской), в чугунной гробнице под папертью. Его сын Акинфий Никитич расширил отцовское дело, и когда в 1745 г. он скончался, три его сына – Прокофий, Григорий и Никита Демидовы унаследовали огромное состояние: десятки рудников и заводов, другую недвижимость, а также более тридцати тысяч крестьян (приписных вечноотданных крепостных).

Памятник почетному гражданину Флоренции Николаю Никитичу Демидову на площади его имени.

Первым из Демидовых побывал в Европе Прокофий Акинфиевич Демидов во время большого заграничного путешествия. Историк С. Н. Шубинский писал:

«Цель этого путешествия заключалась, конечно, в желании посмотреть на заморскую роскошь и испытать те развлечения и наслаждения, которых нельзя было достать в России ни за какие деньги. Останавливаясь во всех главнейших городах Европы, Прокофий Акинфиевич предавался такой праздной и шумливой жизни и делал такие чудовищные закупки разных предметов роскоши, что привел иностранцев в ужас. Пируя на лукулловых праздниках Демидова, они с недоумением качали головами и говорили друг другу на ухо: «Как он мотает! С чем-то выедет отсюда?», а Прокофий Акинфиевич между тем посмеивался вслух над бедностью Европы, отзываясь, что ему некуда тратить денег и что он не может достать себе даже самое необходимое. Такое безумное бросание денег, разумеется, скоро сделало имя Демидова известным за границей. Везде, где он ни проезжал, его принимали, как принца, – с почестями и низкопоклонством».

В России Прокофий Демидов жил в Москве, т. к. в Санкт-Петербурге, по замечанию того же биографа, «присутствие двора сдерживало его произвол, а придворный блеск отчасти затмевал пышность, которой он окружил себя». Унаследовав в Москве несколько домов, Прокофий выстроил на Басманной улице близ Разгулял еще один дом самой затейливой архитектуры и снаружи обшил его весь железом – как защиту от частых по тем временам пожаров.

Шубинский: «Внутренняя отделка дома была великолепна и вполне соответствовала колоссальному богатству хозяина. Массы золота, серебра и самородных камней ослепляли глаза, на стенах, обитых штофом и бархатом, красовались роскошные картины; зеркальные окна и лестницы были уставлены редкими растениями; мебель из пальмового, черного и розового дерева поражала своей тончайшей, как кружево, резьбой; на мозаиковых полах лежали ковры из тигровых, собольих и медвежьих шкур; на потолках были развешаны в золотых клетках птицы всех стран света; по комнатам гуляли ручные обезьяны, орангутанги и другие звери; в мраморных бассейнах плавали разнородные рыбы; мелодические звуки органов, искусно вделанных в стены, увеселяли слух посетителей; в столовой фигурные серебряные фонтаны непрерывно били вином; роскошный и обильный обед был во всякое время готов для всех желающих – словом, Демидов сосредоточил в своем доме всю роскошь и великолепие, которые только были доступны тогдашнему искусству и фантазии».

Биографы семейства Демидова свидетельствуют, что с годами странности Прокофия Акинфиевича увеличились. По Москве он ездил не иначе, как цугом, в колымаге, окрашенной ярко-оранжевой краской. Экипаж состоял из двух маленьких лошадей в корню, двух огромных в середине с едва приметным форейтором, и двух также небольших лошадей впереди, с форейтором столь высокого роста, что длинные ноги его тащились по мостовой. Ливрея лакеев вполне гармонировала с упряжью: одна половина была сшита из золотой парчи, другая из самой грубой сермяги; одна нога лакея была обута в шелковый чулок и башмак, другая в онучи и лапоть. Когда вошло в моду носить очки, Демидов их надел не только на свою прислугу, но даже на лошадей и собак…

Герб Демидовых на фасаде Собора Санта-Мария дель Фьоре.

Однако Прокофий Демидов вошел в историю не только своей экстравагантностью. Он жертвовал огромные суммы на Московский университет; на свои деньги основал в Москве коммерческое училище для ста мальчиков из купеческих семей. За его благотворительную деятельность императрица Екатерина Великая пожаловала ему чин действительного статского советника. В ноябре 1786 г. П. А. Демидов скончался и был погребен в Донском монастыре за алтарем Сретенской церкви; благодарный Университет прислал целую депутацию к гробу усопшего.

Совершил путешествие в Европу в 1771-1773 гг. и другой сын Акинфия Демидова – Никита Акинфиевич, наследник нижнетагильской части отцовского состояния. Это путешествие подробно описано в изданном Демидовым в Москве в 1786 г. «Дневнике путешествия по иностранным государствам». В «предуведомлении» к нему секретарь Демидова написал:

«Главным побуждением к предприятию его высокородием Никитою Акинфиевичем сего путешествия была беспрестанная болезнь Александры Евтихиевны, его супруги, ибо господа медики, ее пользовавшие, употребив многие способы своего знания, но без успеха, напоследок отозвались что к ее исцелению другого средства они не находят, кроме как ехать к водам, в Спа находящимся. Сей совет и надежда, чтоб видеть в совершенном здоровье свою супругу, побудили его предпринять столь дальний путь».

Лечение минеральными водами на бельгийском курорте Спа прошло успешно, и на следующий год, в Париже, А. Е. Демидова (урожденная Сафонова) благополучно родила дочь Екатерину. На радостях Никита Демидов заказал молодому русскому скульптору Федоту Ивановичу Шубину, приехавшему в Париж из Рима, где стажировался, мраморные бюсты – свой и жены (они сейчас находятся в Третьяковской галерее). Федот Шубин, поселившийся в парижских апартаментах Демидовых, приступил к работе и при этом настолько увлекательно рассказывал «о древностях римских и всех достопамятных вещах»,что «возбудил охоту видеть Италию».

В начале декабря 1773 г. Демидовы, оставив маленькую дочь в Париже «с хорошим присмотром», тронулись в путь в Италию, «с намерением осмотреть такую землю, которая изобильна была всеми произведениями и притом великими людьми, героями, чиноначальниками, гражданами, учеными и художниками». С ними отправились двое парижских знакомых – князь Сергей Сергеевич Гагарин (впоследствии действительный тайный советник и русский посланник в Лондоне) и будущий известный историк и коллекционер граф Алексей Иванович Мусин-Пушкин. Взяли в путешествие и Шубина – «по довольному его знанию италианского языка».

Через Лион и Шамбери русские путешественники приехали дилижансами в столицу Пьемонтского королевства Турин, где остановились на постоялом дворе «Город Лондон». Потом долго ехали на почтовой карете через Милан, Парму и Болонью (везде осматривая местные достопримечательности), «по причине грязной дороги, ибо тогда была осень и зима вместе». С особыми сложностями преодолели путь от Болоньи до Флоренции – «по причине великого снегу, в горах лежавшего». 7 января 1773 г. они достигли, наконец, Флоренции – столицы Великого герцогства Тосканского, где прожили потом две недели.

Знакомый английский посланник представил русских гостей Великому герцогу Пьетро Леопольдо I (брату императора Священной Римской империи Иосифа II Габсбурга) и Великой герцогине Марии Луизе (дочери испанского короля Карла III), которые устроили в честь них специальный прием. Путешественники сделали ряд важных визитов (например, во дворец принцев Корсини на правом берегу Арно), побывали в оперном театре «Pergola» на Via Ghibellina, одевшись, по местному обычаю, в маскарадные костюмы, ибо «во всей Италии, кроме папского владения, с самого рождества по первую неделю великого поста ходят даже и по улицам и по всем позорищам в маскерадном платье». Несколько раз посещали «Казино» (или, на английский манер, «Клоб») – популярное еще со времен Медичи заведение, где флорентийская элита привыкла узнавать последние светские и политические новости, просматривать свежие газеты, пить входивший в моду кофе и играть в карты. «Клоб» этот (Casino Mediceo di San Marco) находился в квартале между улицами Larga (ныне Cavour) и San Gallo.

Осмотр художественных сокровищ Флоренции русские гости начали с великогерцогской галереи Уффици, где Никиту Акинфиевича особенно поразила скульптура Венеры Медицейской в зале «Трибуны» – восьмиугольной комнате с обитыми малиновым бархатом стенами, организованной еще в конце XVI в. при герцоге Франческо I. Н. А. Демидов свидетельствует об этом скульптурном шедевре (римской копии I в до н. э. с утраченного греческого оригинала), в конце XVII в. перевезенном Медичи из Рима во Флоренцию:

«Наисовершеннейший пример сего искусства, имеет шесть футов в вышину, с двумя напереди купидонами и Дельфином на боку. Она представлена вся нагая; голова поворочена на левое плечо; правую руку держит, не дотрогиваясь над грудьми, а левою в некотором расстоянии закрывает то, что благопристойность запрещает показывать. Не можно лучше и совершеннее выдумать».

В «Дневнике» Демидова имеется и первое в русской литературе описание знаменитой флорентийской коллекции автопортретов великих художников, которая в то время находилась в специально отведенном зале галереи Уффици (позднее перенесена в «коридор Вазари» на Понте Веккьо):

«Здесь имеется множество оригинальных картин наилучших живописцев и помещены в особливой зале, самими с себя списанные, а наипаче первейшего из них славнейшего Рафаела портреты».

Зал «Трибуна» в галерее Уффици. В глубине – Венера Медицейская

Осмотревши Уффици, гости перешли в Палаццо Питти («он соединен с галерею и Старым дворцом переходами»). Среди множества находящихся здесь произведений живописи Н. А. Демидов особенно выделил «Мадонну сидящую» Рафаэля Санти:

«Картина овальная, изображающая Богородицу с превечным младенцем, у коего глаза толико в пункт приведены, что с которой стороны ни посмотришь, кажется всюду проницательно взирающим; известна под именем Madona della Sedia вензеля Рафаелова. Она написана по пояс в натуральную величину. Не можно ни нарисовать, ни придать совершеннее изображения, как в сей картине». Интересно мнение Демидова о Великом герцогстве Тосканском:

«Герцогство Тосканское, прежде называемое Этрусским, может почесться наиблагополучнейшим, ибо земля его плодоносна и всеми нужными произведениями изобилующая. Торговля отправляется в хорошем состоянии маслом оливковым, шелком и шерстью. Войска здесь только считается до бооо человек; но в случае нужды герцог может содержать и тридцать тысяч; а как он брат римскому императору и зять испанскому королю, то первый может снабдить его в случае надобности людьми, а последний деньгами, чрез что он будет защищен от всякого нападения и притеснения соседственного. В сем герцогстве, как нам объявляли, читается до милиона жителей. Доходу со всего собирается на наши деньги около трех милионов рублей. Здешние жители вообще самые добрые и честные люди и к воровству совсем не склонны; ибо ограбленных, а наипаче убитых весьма редко находят».

Столица Тосканы особенно понравилась Демидовым:

«Весь город Флоренция и все улицы вымощены большими гладкими камнями, плотно соединенными. Река Арно протекает через весь сей город и разделяет его пополам. Она имеет, как сказывали, во время разлития до 70 сажен ширины; начало свое берет в горах Апененских, а впадает под Пизою в Тосканское море… Строение в сем городе, вообще сказать, самое хорошее, домики не огромны, но к житию способные, улицы довольно широки и чисты; жители ласковы и обращаются с чужестранными по-приятельски. Съестные припасы и прочее все дешево…»

После Флоренции путешественники отправились в Рим, где пробыли месяц, потом три недели провели в Неаполе и его окрестностях. На обратном пути они снова побывали в Риме (посмотрев пасхальные торжества), а достигнув Тосканы, остановились на этот раз в Пизе, где в начале апреля 1773 г. находился двор Великого герцога «для отправления кавалерского праздника святого Стефана, ибо сего ордена герцог гроссмейстер».

Н. А. Демидов так описывает Пизу:

«Пиза особое имеет архиепископство, второй город герцогский, и первый после Флоренции. Довольно велик, улицы в нем пространные, вымощены большими камнями, да и домы, говоря вообще, преизрядно выстроены. По реке Арно могут ходить всякие суда. Она вдвое шире Тибра, что в Риме. Чрез сию реку построены три каменных моста, из которых середний весь мраморный. Пизская соборная церковь подобна сооружением Сиенской, только здешняя побольше и положение ее преимущественнее: колокольня по особливой архитектуре, на правую сторону весьма наклонившаяся, сделана вся из мрамора с немалыми в шесть ярусов колоннами. Подобие ее есть настоящий цилиндр. Поверхность плоска и обведена балюстрадом, с которого мы спускали на веревке свинец или отвес, то оной становился пятнадцать шагов от фундамента».

В главном порту Великого герцогства – Ливорно Демидовы виделись с офицерами русского флота, проживающими в нанятом большом палаццо главнокомандующего, графа А. Г. Орлова. По дороге из Пизы в порт Леричи, около местечка Сарцана с дорожной каретой Демидовых приключилась история, имевшая все шансы окончиться трагически для Демидовых и их не родившегося еще наследника. Вот запись из «Дневника путешествия»:

«Переезжая чрез малый, но крутой мыс, у кареты, в коей сидели Александра Евтихиевна, будучи беременной, Никита Акинфиевич и Михаила Савич Бороздин (полковник, будущий генерал-поручик, присоединившийся к Демидовым в Риме. – А. К.) две впереди заложенные лошади оторвались. Коренные две не могли удержать кареты, потащены были тягостию оной в буерак, на краю коего стоящее дерево удержало стремительность падения… Карета, хотя и опрокинулась вверх колесами, но упала не столь сильно, отчего большого повреждения никому и не учинилось, однако ж крайне все были испуганы. Из буерака вывезли карету с великим трудом на быках, на коих поблизости тамошнего места пахали…»

Счастливо избежав опасности, Демидовы поплыли из Леричи на двух небольших парусных фелюках в Геную, а оттуда, через Турин, альпийские перевалы и Швейцарию, вернулись во Францию.

На обратном пути в Россию, незадолго перед возвращением в Петербург, 9 ноября 1773 г., в местечке Чирковицы за Нарвой произошло счастливое для семьи событие: Александра Евтихиевна Демидова «с осьмого часу начала чувствовать приближение ею родин, для чего послали немедленно за бабкой, а между тем упросили и почтмейстерскую жену о неоставлении в сем случае вспомоществованием. А в g часов с четвертью благополучно разрешилась от бремени, и к неописанной радости ее супруга даровал ему Бог сына, как бы в награждение за его столь дальнее и многотрудное путешествие, предпринятое им единственно для ее исцеления. Новорожденной же по прочтении молитвы наречен Николаем».

Николай Никитич Демидов переехал во Флоренцию из Парижа после смерти первой жены Елизаветы Александровны (урожденной Строгановой) и вскоре сменил Н. Ф. Хитрово на посту русского посланника при дворе великого герцога Тосканского. Граф Д. П. Бутурлин, также много лет проведший во Флоренции, описал быт и нравы русской колонии во Флоренции в бытность там Н. Н. Демидова, который, по словам Бутурлина, «зажил там владетельным князем»:

Дворец Демидовых во Флоренции. 1820-е гг.

«Нанимаемый им палаццо Серистори у моста delle Grazie представлял пеструю смесь публичного музея с обстановкою русского вельможи прошлого века. Тут были французские секретари, итальянские комиссионеры, сибирские горнозаводские конторщики, приживалки, воспитанницы и в дополнение ко всему этому французская водевильная труппа в полном составе… Сверх сего штата постоянно проживали у него бездомные игроки и паразиты… В доме Н. Н. Демидова находилась также выставкамалахитовыхи другихценныхвещей, а в саду – коллекция попугаев. Оба эти отделения были доступны флорентийским зевакам… Французские спектакли давались два раза в неделю, а затем следовал бал. Самого хозяина, разбитого параличом, перевозили из комнаты в комнату в креслах с колесами. Конюшни были наполнены английскими кровными лошадьми… Случалось, что Н. К, рассматривая отчеты сибирских своих заводов, находил нужным вытребовать для личных объяснений во Флоренцию какого-нибудь из уральских своих приказчиков, и, получив такое приказание, сибиряк запрягал тройку в повозку и, на основании поговорки, что «язык до Киева доведет», в ней проезжал всю Россию и Германию и являлся к барину во Флоренцию, не говоря ни на каком другом языке, как нарусском…»

Однако, как и его дядя, более чем чудачествами, Николай Демидов прославился своей благотворительностью: он щедро помогал городу, жертвовал на церковь, основал несколько школ во Флоренции. После его кончины наследство перешло с его сыну, Анатолию Никитичу Демидову. Тот был женат на родной племяннице Наполеона I – Матильде (дочери Жерома – брата императора), приобрел близ Флоренции княжество Сан-Донато и построил там виллу. Домовая церковь Демидовых в Сан-Донато долгое время являлась главным храмом всех православных во Флоренции. Приумножил Анатолий Демидов и богатейшие коллекции своего отца, пополнив их большим количеством драгоценных мраморных и бронзовых ваз, статуй, бюстов, в том числе вырытых при раскопках Помпеи и Геркуланума. Когда много позднее коллекции Демидовых перевозились по морю в Санкт-Петербург, потребовалось несколько больших кораблей.

А. Н. Демидов умер в 1870 г. бездетным, и его огромное состояние, основой которого были нижнетагильские заводы и земли в Сибири и на Урале, унаследовал племянник – Павел Павлович Демидов. Он родился g октября 1839 г. в Веймаре, рано потерял отца и был воспитан матерью, Авророю Карловной (урожденной Шернваль), вышедшей вторым браком за А. Н. Карамзина, сына знаменитого историка. Павел Демидов окончил юридический факультет Петербургского университета, а затем продолжил службу в русских дипломатических представительствах в Европе. Его биограф писал о нем:

«Порывистый, страстный, часто увлекавшийся, молодой Демидов в широком кругозоре разнообразных впечатлений умел находить и распознавать те стороны людского быта, на которых никогда не останавливается внимание людей, упивающихся жизнью… Богач прежде всего хотел узнать нищету и бедствие. Избалованный или, прямее сказать, подавленный благами жизни, Демидов не удовлетворялся суетою и искал правды. Он ещё в Париже сближался с людьми духовного направления и искал опоры в друзьях церкви и евангельской мудрости…»

После смерти первой жены Марии Елимовны (урожденной княжны Мещерской) Павел Демидов бросил дипломатическую службу, вернулся в Россию и поселился в губернском городе Каменце, а потом в Киеве, где был сначала почетным мировым судьей, а потом городским головой. Занимался благотворительностью, активно жертвуя на нужды города, университета и церкви.

Вилла Демидовых Пратолино под Флоренцией

Посещал Павел Демидов и Тоскану, где унаследовал от дяди владения в Сан-Донато. Во Флоренции он продолжил традиции семьи: открыл несколько школ, дешевые столовые, ночлежные приюты. В1872 г. уже будучи вторично женатым на княжне Елене Петровне Трубецкой (дочери санкт-петербургского предводителя дворянства), он приобрел поместье Пратолино, в двадцати километрах от Флоренции по старой болонской дороге. Вилла в Пратолино была построена еще 70-х годах XVI в. Франческо I Медичи, великим герцогом Тосканским, для своей возлюбленной, а потом жены – Бьянки Капелло. Восторженное описания виллы оставили Монтень и Торквато Тассо. К началу XIX в. вилла пришла в полное запустение, старый дворец был разрушен, и новый владелец – П. П. Демидов – перестроил под основное здание старый пажеский корпус. Достопримечательностью парка виллы Пратолино продолжает оставаться грандиозная скульптура Джамболоньи «Аллегория Апеннин».

Скульптура Джамболоньи «Аллегория Апеннин» («Колосс») в парке виллы Пратолино

С разрешения русского императора Александра II Павел Демидов принял пожалованный ему итальянским королем Виктором-Эммануилом титул князя Сан-Донато и две награды – Орден Св. Маврикия и Лазаря и Орден Итальянской короны. В 1879 г. граждане Флоренции поднесли П. Демидову золотую медаль с изображением его и княгини и адрес, доставленные в Сан-Донато особой депутацией, в составе которой были представители всех корпораций города. Муниципалитет избрал по этому случаю князя и княгиню Сан-Донато почётными гражданами Флоренции.

Павел Павлович Демидов скончался на своей вилле под Флоренцией в 1885 г. сорока шести лет от роду; его тело было сначала погребено в Пратолино, а потом переправлено в Россию.

Вилла Сан-Донато на северо-западе Флоренции была продана еще в 1880 г. – сейчас там находится флорентийская городская больница. Еще раньше, в 1879 г., была упразднена домовая церковь, существовавшая с 1840 г.; ее убранство (иконостас, киоты, клиросы, резные двери работы Барбетти) были переданы православной церкви во Флоренции на Via Leone X, построенной по проекту архитектора М. Т. Преображенского. «Нижний храм» церкви был оысвящен в 1902 г. во имя Св. Николая Чудотворца – покровителя Николая Никитича Демидова, основателя флорентийской линии семейства.

Имение Пратолино после смерти П. П. Демидова перешло к его дочери Марии Павловне, всю жизнь прожившей в Италии и умершей там в 1956 г. Виллу и имение она завещала своему племяннику Павлу – отпрыску югославской королевской семьи Карагеоргиевичей.