Глава II Парикмахер Цветаевой, или Недружелюбная дружба
«Не имей сто друзей, а имей двух грудей!» – этот перл Фаина Георгиевна Раневская произнесла на съемках немого фильма «Пышка» (1934 г.), своей первой кинокартины. Работой над созданием этого произведения руководил молодой кинорежиссер Михаил Ромм. Афоризм, переделанный из русской народной пословицы, был адресован красавице-актрисе Галине Сергеевой, вернее, ее роскошному бюсту, благодаря которому она, по мнению Раневской, и получила роль Элизабет Руссе. Фаина Георгиевна не обладала такой привлекательной фигурой и модельной внешностью, как Галина Сергеева, поэтому друзья, если следовать логике придуманного ей афоризма, у нее имелись…
«Я вижу, что мне осталось в этой жизни радоваться удаче друзей. Других радостей у меня больше нет»
Но если говорить серьезно о взаимоотношениях великой актрисы с окружающими, то следует отметить некоторый парадокс: сложный, вернее невыносимый, характер Фаины Георгиевны Раневской не помешал ей поддерживать крепкую дружбу с целым рядом замечательных людей. Мудрая пословица «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты» подтверждает, что Фаина Раневская была человеком глубоко образованным, несмотря на отсутствие университетских дипломов, отзывчивым, внимательным, разносторонним и, разумеется, бесстрашным в своем выборе друзей. Вспомним лишь несколько легендарных лиц, встретившихся на самых разных этапах жизненного пути актрисы и соответствующих понятию «друг».
«Мне выпало счастье – я познакомилась с Мариной Цветаевой. Марина, челка. Марина звала меня своим парикмахером – я ее подстригала»
«Волошин был большим поэтом, чистым, добрым, большим человеком, – призналась в своих записках Фаина Георгиевна. – Мы с ним и с Павлой Леонтьевной Вульф и ее семьей падали от голода, Максимилиан Александрович носил нам хлеб. Забыть такое нельзя. Вот почему я не хочу писать книгу „о времени и о себе“. Ясно вам?»[11]
Поэт и художник Максимилиан Александрович Кириенко-Волошин (1877–1932) – настоящий символ русской Революции и Гражданской войны. Только не кроваво-кошмарный, каковыми являлись Ленин, Троцкий, Дзержинский, Краснов, Шкуро, Слащев или Петлюра, а светлый символ, обнадеживающе-человечный. Тема его героизма в годы Гражданской войны давно стала хрестоматийной: когда Крым занимали белые, он прятал в своем доме красных, а когда белый террор на полуострове сменялся большевистским, Волошин спасал белогвардейцев. Действия Волошина во время Гражданской войны являлись прямой дорогой на эшафот. Поэта вполне могли повесить как коммунисты, так и их противники за «предательство». Ведь де-юре и те и другие имели на то все основания. Этот похожий на фавна или на принявшего вегетарианство льва смелый человек продолжал творить свое безвозмездное добро в условиях окружающего кромешного зла.
Во время жутких боев в Крыму и сопутствующих им зверств Максимилиан Волошин писал беспощадные стихи. Первыми слушателями некоторых из них стали Фаина Раневская и Павла Вульф.
Террор
Собирались на работу ночью. Читали
Донесенья, справки, дела.
Торопливо подписывали приговоры.
Зевали. Пили вино.
С утра раздавали солдатам водку.
Вечером при свече
Выкликали по спискам мужчин, женщин.
Сгоняли на темный двор.
Снимали с них обувь, белье, платье.
Связывали в тюки.
Грузили на подводу. Увозили.
Делили кольца, часы.
Ночью гнали разутых, голых
По оледенелым камням,
Под северо-восточным ветром
За город в пустыри.
Загоняли прикладами на край обрыва.
Освещали ручным фонарем.
Полминуты работали пулеметы.
Доканчивали штыком.
Еще недобитых валили в яму.
Торопливо засыпали землей.
А потом с широкою русскою песней
Возвращались в город домой.
А к рассвету пробирались к тем же оврагам
Жены, матери, псы.
Разрывали землю. Грызлись за кости.
Целовали милую плоть.
Фаина Георгиевна Раневская по воле судеб оказалась фактически в самом эпицентре культурной жизни России начала XX века. И как бы ни клеймили эту эпоху сторонники «стабильности и процветания», именно она стала одной из самых интересных страниц истории нашей страны. С некоторыми ее героями Фаина Георгиевна была знакома лично, с другими преданно дружила.
В своих письмах к Анне Ахматовой Фаина Раневская нередко называла адресата «Раббик». Это словечко актриса изобрела, переформатировав библейское «Рабби» (учитель) в уменьшительно-ласкательный вид. В свою очередь, Анна Андреевна называла Раневскую «Чарли», как бы подчеркивая гротескный талант, сближающий Фаину с гением американского кинематографа. «Ее стихи вошли в состав моей крови», – сказала как-то Фаина Георгиевна о поэзии Анны Андреевны. Величественную, обладающую имперским, словно отчеканенным на римском динарии, профилем, Ахматову и любимую миллионами кинозрителей трагикомичную характерную актрису связывали не просто дружеские отношения. Этот союз можно назвать родством душ. Ахматова доверяла Раневской гораздо больше, чем это принято у людей, общающихся на Вы. После второго ареста ее сына Льва Гумилева поэт (Ахматову раздражало, когда ее называли поэтессой) временно отдала актрисе папку со своими «крамольными» стихами. Их хранение могло обернуться лагерными нарами. Но Фаина Раневская выполнила просьбу Ахматовой, скромно признавшись, что не догадалась о содержимом папки.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.