Архипова Ирина Константиновна меццо-сопрано 1925–2010

«Ирина Архипова – легендарная личность, гордо возвышающаяся среди величайших русских певцов XX века», – писал известный музыкальный критик Ричард Даер во время очередных гастролей певицы в Метрополитен-опера в 1996 году.

Архипова родилась 2 января 1925 года в Москве. Голос и музыкальные способности унаследовала от предков. Выдающимся певцом-самородком был ее дед – украинский крестьянин, имевший красивый баритональный бас. Он пел в церкви, слушать его приходили односельчане со всей округи. При советской власти он руководил хором, пел с ним по клубам художественной самодеятельности и завоевывал первые премии на районных и областных олимпиадах. Под старость довелось ему побывать в Москве, в Большом театре, где в тот вечер шла опера «Руслан и Людмила» М.И. Глинки. Он слушал спокойно и сосредоточенно, а потом тихо и грустно сказал дочери: «Вот где было мое место».

Музыкальны были и родители Ирины Константиновны: отец – инженер-строитель, профессор, с молодости увлекался игрой на народных инструментах и дирижировал самодеятельным оркестром. Мать получила первоначальное педагогическое образование, недолго занималась вокалом в музыкальном училище в Воронеже, но вскоре приехала в Москву.

Кармен

Услышав, что Большой театр набирает певцов в хор, она пошла на прослушивание, и была принята, но замужество и рождение детей принесли большие семейные заботы, и пришлось из хора уйти.

В неполных девять лет Ирину отдали в музыкальную школу при Московской консерватории, которую по болезни ей вскоре пришлось оставить и некоторое время заниматься частным образом. Но, желая дать дочери всестороннее музыкальное образование, отец снова привел ее в школу, на этот раз при Гнесинском училище. Прослушала девочку сама Елена Фабиановна Гнесина и, найдя способной, приняла в школу даже в разгар учебного года. А занималась с Ириной Ольга Фабиановна, педагог очень требовательный, внушающая некоторый страх юной ученице, которую она находила несколько ленивой, поскольку та нередко отвлекалась от скучных музыкальных пассажей и больше интересовалась чтением, рисованием, лепкой, коньками… И все же Гнесина подготовила девочку к поступлению во второй класс, а в четвертом Ирина уже играла произведения для учеников старших классов, ее перевели сразу в шестой и предсказывали в будущем большие успехи. Столь же успешно она занималась на уроках сольфеджио и в детском хоре. Здесь впервые обратил внимание на ее голос педагог сольфеджио П.Г. Козлов, сказавший: «Ведь у нее голос! Может быть, она будет знаменитой певицей».

Занятия в музыкальной школе шли параллельно с занятиями в школе общеобразовательной, но ни ту, ни другую Ирина закончить не успела – началась война.

Учеников старших классов послали на работу в подмосковный колхоз – убирать картофель и хлеб, через две недели детей срочно вернули в город: немцы приближались к Москве. Ирина записалась в санитарную дружину и стала заниматься на курсах медсестер. Но в октябре семья с институтом, где работал отец, уехала в эвакуацию в Ташкент. Здесь Ирина получила аттестат зрелости, но еще в последнем классе стала посещать подготовительное отделение Архитектурного института, тоже эвакуированного из Москвы. Профессия отца и ее собственные наклонности к живописи сыграли роль в выборе дальнейшего образования, в 1943 году она поступила в институт, получив на экзамене высшую оценку приемной комиссии за рисунок с гипсовой головы Гомера.

Но интерес к музыке остался: студенты пели и играли в своих компаниях, выступали на вечерах. Однажды выступила и Ирина с исполнением романса Полины из оперы «Пиковая дама» П.И. Чайковского.

Это потом Архипова–певица станет известной исполнительницей партии Полины, а в тот вечер вместо успеха был провал (она «пустила петуха» на верхней ноте), а оценкой были слова: «Ирина-то зачем вышла петь».

В 1944 году Архитектурный институт вернулся в Москву. Появилась возможность посещать концерты, выставки, театры. Одним из них был Большой.

Из воспоминаний Архиповой: «Здание Архитектурного института находится недалеко от Большого театра, и это обстоятельство было нам на руку. Чтобы достать билеты в Большой театр, мы осуществляли настоящую операцию. Я для этого оставалась ночевать у подруг в институтском общежитии. Рано-рано, еще затемно, мы выходили на улицу Рождественку и, перебегая от подъезда к подъезду, пробирались вниз, к Кузнецкому мосту, а оттуда – к кассам Большого театра. Это было рискованно – мы могли нарваться на военные патрули: в Москве еще действовал комендантский час и ходить по ночному городу просто так было нельзя. Правда, комендантский час тогда был уже не такой строгий, как в первые годы войны, – дело шло к победе.

Такие «подвиги», щекотавшие нервы чувством опасности, возможны только в молодости. Зато после всех приключений нам удавалось проскользнуть незамеченными, и мы становились в очередь первыми. А когда покупали билеты – самые дешевые, на четвертый ярус, – были счастливы донельзя. Помню, как нам посчастливилось купить билеты на «Аиду», где в партии Амнерис выступала В.А. Давыдова – тогдашний мой кумир».

А судьба вскоре свела ее с педагогом, которому будет принадлежать отныне значительная роль в ее судьбе.

Выдающийся архитектор академик И.В. Жолтовский был и духовным наставником института, мечтал сделать его храмом искусства. Прекрасно знавший живопись, театр, музыку, литературу, он хотел видеть молодых художников и зодчих всесторонне образованными людьми, и по его идее в институте были созданы вокальный и драматический кружки. Вокальным кружком руководила Н.М. Малышева. Ученица выдающегося пианиста К.Н. Игумнова Надежда Матвеевна Малышева несколько лет была концертмейстером в Оперной студии К.С. Станиславского и поддерживала его работу по созданию оперного театра. Она работала рядом с людьми высокой культуры, широких знаний, а теперь свои знания передавала молодым архитекторам. Она и стала первым учителем будущей певицы Ирины Архиповой.

Малышева учила не только правильному голосоведению, но помогала понимать и чувствовать музыку, поэзию, изучать историю создания написанных композиторами произведений… Вдумчивая и музыкальная ученица усвоила ее уроки быстро и навсегда. Спустя годы, уже известной певицей, Ирина Константиновна напишет в предисловии к книге своего педагога по вокальной методике: «Я не могу подходить к вокальным произведениям иначе, не освоив в них синтеза музыки и слова. Я ищу в них эмоциональный смысл, стремлюсь понять их внутренний подтекст».

Через четыре года со дня своего первого неудачного выступления Ирина снова вышла на сцену актового «Красного зала» института и на этот раз имела шумный успех.

По окончании института Ирина Архипова работала в Проектной мастерской Министерства Вооруженных сил СССР в качестве архитектора; продолжала занятия с Н.М. Малышевой, участвовала в концертах, которые устраивались в мастерской.

Услышав, что в консерватории открылось вечернее отделение на вокальном факультете, решила пойти на прослушивание. В оперном классе присутствовала комиссия – известнейшие певцы и музыканты А.В. Нежданова, Н.Н. Озеров, Л.Ф. Савранский… Если бы тогда она знала всех в лицо, возможно, не осмелилась бы предстать перед ними. Но она спела арию Любавы из оперы «Садко» Н.А. Римского-Корсакова, романс «Обойми, поцелуй» М.А. Балакирева и «Песню Селима» А.П. Бородина.

Прошла все три тура и все-таки вызвала некоторые споры. Но Л.Ф. Савранский, которому понравился ее крепкий и свежий голос, чистое и проникновенное исполнение, изъявил желание взять ее в свой класс. Замечательный певец Леонид Филиппович Савранский следил не только за техникой пения, но учил сценическому искусству – сам яркий актер, он хорошо «показывал в образе». Находил полезным для Ирины и одновременные занятия с Малышевой.

Любаша. «Царская невеста»

С большим теплом говорит певица о своих педагогах: «Мне повезло, что встретились два человека, которые хорошо понимали друг друга и были так бескорыстны». Свои достижения она считает их общим вкладом в богатейшую сокровищницу Большого театра. Правда, Малышева скромно отрицала свои заслуги, ссылаясь на то, что занимались у нее многие, а толку из них не выходило. И Савранский никогда не напоминал о своих заслугах, но с восхищением говорил о достоинствах Архиповой: «Голос прекрасный, всепобеждающий. Теперь редки такие голоса. Она может петь все и создавать шедевры. Это настоящая певица Большого театра».

Но до Большого театра было еще далеко. Четыре года Ирина совмещала работу в мастерской с консерваторией. Ее трудолюбие поражало даже Савранского. Рано утром она распевалась в консерватории, затем бежала в мастерскую и оставалась там дольше всех, а вечером – снова в консерваторию на лекции по гармонии, теории, истории музыки… На пятом курсе начались занятия в оперной студии, она спела партии Лариной в «Евгении Онегине» П.И. Чайковского, Весны и Леля в «Снегурочке» Н.А. Римского-Корсакова; в его же «Царской невесте» – партии Дуняши и Петровны, а партия Любаши стала ее дипломной работой. Для выступлений в концертах готовила камерный репертуар.

Заведующий кафедрой факультета Н.Н. Озеров задал Ирине прямой вопрос: «Ну что, будем строить или петь? Если бы не было таланта, тогда и говорить было бы не о чем». Сделать выбор между пением и архитектурой было нелегко. Профессия строителя укоренилась в семье, к ней относились серьезно. Но любовь к пению у Ирины оказалась все же сильнее, сыграла свою роль и поддержка руководителя оперного класса П.Д. Микулина, который был уверен в большом будущем молодой певицы. Ирина Архипова перешла на дневное отделение консерватории и с присущим ей упорством отдалась работе – близился выпускной экзамен. Концерт она пела в Малом зале консерватории, отделение из девяти произведений разных жанров: арии, романсы, народные песни и получила высший балл.

Успешно спела и партию Любаши. Ей предложили остаться в аспирантуре. Но Савранский не видел в этом никакой пользы и настойчиво доказывал необходимость скорейшей сценической практики.

Дважды Архипова прослушивалась в Большой театр – и оба раза неудачно. А вскоре ее пригласила дирекция Свердловского театра оперы и балета им. А.В. Луначарского. Дебют был назначен 1 ноября 1954 года в «Царской невесте». Ирина хорошо знала партию Любаши и уже пела ее в Оперной студии, но теперь предстояло выйти на большую профессиональную сцену. «…афиша расклеена по всему городу и не дает спокойно ходить, – писала она матери. – Вчера пела оркестровую. Вообще ничего, но если была бы здорова, конечно, было бы лучше. А все убиты, говорят, что здорово, во время репетиции сидящие в зале аплодировали».

Свидетелем этого выступления был Ю.А. Гуляев, в то время студент Свердловской консерватории и стажер театра. Он вспоминал: «…С первого же звука голоса певицы все преобразилось, ожило и заговорило. Архипова – Любаша пела: «Вот до чего я дожила, Григорий», и это был такой вздох, протяжный и щемящий, это была такая правда, что я обо всем забыл; это была исповедь и рассказ, было откровение обнаженного сердца, отравленного горечью и страданием. В ее строгости и внутренней сдержанности, в умении владеть красками голоса с помощью самых лаконичных средств жила абсолютная доверчивость, которая волновала, потрясала и удивляла. Я верил ей во всем. Слово, звук, внешность – все заговорило богатым русским языком».

Свердловский театр был во всех отношениях хорошей школой для начинающей певицы: креп и выравнивался голос, накапливалось сценическое мастерство, обогащался и духовный мир. За два года она спела партии Полины, Амнерис и Жрицы («Аида» Дж. Верди), Шамановой («Таня» Г.Г. Крейтнера).

И здесь она впервые спела «Кармен» Ж. Бизе. В возможностях певицы спеть эту партию тогда многие сомневались, и так кстати была поддержка суфлера А. Курочкина, предсказавшего вопреки всему, что это будет ее «коронная роль».

Радостная от успеха, она писала родным: «Спектакль… первый прошел прекрасно. Я сама чувствую, что эта партия мне более по душе… На сцене мне аплодировали хор и рабочие сцены, оркестр, а о публике и говорить нечего. После спектакля я выходила более 10 раз».

Архипову уже знают и любят в Свердловске, тепло принимают в спектаклях и концертах, и «единственно, чему огорчаются, это предчувствию, что певица у них долго не задержится».

А до нее уже дошли слова Марии Петровны Максаковой, написавшей своей свердловской подруге: «Архипову я знаю, у нее красивый голос, и она большая умница. Лет через пять она будет широко известна».

После того, как она стала лауреатом и получила золотую медаль в 1955 году на конкурсе вокалистов V Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Варшаве, ее пригласили в труппу Большого театра.

Дебютировала Архипова 1 апреля 1956 года в «Кармен» Ж. Бизе. В партии Хозе с нею выступил болгарский певец Любомир Бодуров, находящийся на стажировке в театре. А вскоре партия Кармен принесла ей мировую известность.

В 1959 году на гастроли в Москву приехал знаменитый итальянский певец Марио дель Монако. Архипова была его партнершей в опере «Кармен». Из воспоминаний самой певицы: «Трудно передать словами то состояние, то чувство страха и гордости, желания и боязни, сомнения и надежды, в котором я находилась все дни перед гастролями итальянского певца… В театр попасть невозможно, театр просто атакуют: конная милиция, толпы страждущих… Состояние перед спектаклем особенное, как потом напомнила мои же слова костюмерша – «Я не живу и не умираю». Зал гудел, как огромный улей, в возбуждении и ожидании. Как я пела и как звучала – этого я не помню… Акт кончился громом аплодисментов. Оркестр аплодировал стоя. Оркестранты, мои критики и друзья, кричали: «Ира, молодец, давай дальше так же». Я поняла, что чувство восхищения чужестранцем не заглушило, а, наоборот, обострило патриотическое чувство за свое, за своих артистов и в зале среди зрителей, и в оркестре, и среди многочисленных коллег, присутствовавших на спектакле. В антракте на сцену прибежала супруга Марио дель Монако и обратилась с поздравлениями ко мне. Ее похвалы были для меня неожиданностью и, конечно, радостью.

Заключительная сцена была проведена с таким трагическим накалом, что мне было очень трудно оставаться на сцене артисткой, и поэтому после занавеса я расплакалась…»

С Марио дель Монако после спектак ля «Кармен»

Этот спектакль стал сенсацией не только потому, что пел певец с мировым именем, но и потому, что молодая певица не уступила ему ни в чем. Таково было общее мнение.

А дель Монако, пораженный открытием для себя певицы столь яркой индивидуальности, дал ей восторженную характеристику: «У Ирины Архиповой есть и темперамент, и тонкая сценическая интуиция, и обаятельная внешность. И, конечно, отличный голос – меццо-сопрано широкого диапазона, которым она в совершенстве владеет. Она – замечательная партнерша. Ее содержательная, эмоциональная актерская игра, ее правдивая, выразительная передача всей глубины образа Кармен давали мне как исполнителю Хозе все, что было нужно, для жизни моего героя на сцене. Она – по-настоящему большая актриса. Психологическая правда поведения и чувств ее героини, органически соединенная с музыкой и пением, проходя через ее индивидуальность, заполняет все ее существо.

Ирина Архипова – именно такая Кармен, как я вижу этот образ: яркая, сильная, цельная, далекая от какого бы то ни было налета вульгарности и пошлости, и человечная».

Он пригласил Архипову спеть с ним спектакли в Италии. И она стала первой советской певицей, выступившей по приглашению на итальянской сцене и открывшей ее для других наших певцов. В сезоне 1960– 1961 годов в неаполитанском театре Сан-Карло и в Римской опере она с триумфом спела семь спектаклей «Кармен». Около двадцати газет откликнулись на эти выступления, высоко оценив Архипову как первоклассную певицу и блистательную актрису.

«Перед нами очаровательная артистка утонченной чувствительности и ясного ума… Какие тонкие музыкальные оттенки способен воспроизводить ее голос… Восхищение вызвала эта новая трактовка у нас, у которых музыка в крови», – писала газета «Иль Паэзе».

Газета «Иль Маттино»: «…Архипова наделена глубокой и волнующей музыкальностью, она обладает безупречной интонацией, чистой дикцией и очень хорошим итальянским произношением, для иностранки просто завидным. Голос удивительно свеж, подвижен, с широким диапазоном…

Исполнительница покоряет живым, тонким и страстным темпераментом, проявляющимся в звучании голоса и в игре… Спектакль имел триумфальный успех».

Газета «Паэзе Сера»: «Ирина Архипова владеет чудесной гаммой переходов от пианиссимо к форте, оттенками и филировкой, эти данные подкреплены чудесным исполнительским даром. Наделенная тонкой чувственностью, интеллектом и огромным мастерством, Архипова достойна того, чтобы ее имя было включено в галерею русских мастеров искусства, удививших мир».

Это был взлет новой звезды на мировом оперном небосклоне.

Она выступала в этой опере в Варшаве, Лодзи, Вроцлаве, покорила Будапешт, Софию, Бухарест… И всюду отмечали ее «великий триумф» в этой роли, где «редкой красоты голос выражает всю гамму чувств, которыми наделил свою героиню Бизе». К сожалению, Министерство культуры отклонило предложение импресарио Архиповой выступить на сцене Гранд-опера в Париже, ссылаясь на занятость певицы в своем театре.

В 1980 году Архипова спела «Кармен» снова в Италии на сцене музыкального театра в Ливорно.

В 1958 году в Большом театре чешский дирижер Зденек Халабала поставил оперу «Ее падчерица» Л. Яначека. Работа была нелегкой, так как наши певцы впервые слышали эту оперу, образы которой в вокальном и сценическом отношении были сложные. Самые лучшие впечатления остались у выдающегося музыканта от исполнения Архиповой партии Дьячихи. После премьеры Халабала писал: «Партия одна из самых трудных: вокально она сложна своим широким диапазоном, сценически – своим психологическим драматизмом. Дьячиха – женщина, действующая сурово в суровых условиях, это страдающий человек, который мучается, борется над собой и над теми силами в деревне, которые толкнули ее на преступления.

Роль Дьячихи должна потрясти зрителя, но ни в коем случае не вызвать у него осуждения. Артистка использует все богатейшие возможности сложной партии. Она не только преодолевает трудности роли, но и покоряет ее вокально (мне кажется, что она с наслаждением исполняет именно те места, перед которыми другие певицы становятся в тупик)… Артистка создает человечески правдивый и потрясающий образ, увлекающий публику. Перед ее исполнением в восторге преклоняются знатоки музыки, перед которыми прошло много «Дьячих» – чешских и зарубежных».

На сцене Большого театра Архипова получила признание одной из лучших исполнительниц Марины Мнишек в «Борисе Годунове» и Марфы в «Хованщине» М.П. Мусоргского. Позднее она неоднократно пела их за рубежом – в Италии, Австрии, во Франции, в Аргентине. Ирине Архиповой принадлежит большая заслуга и в утверждении русской классики на мировой сцене.

Миланская сцена Ла Скала видела «исключительный успех ее блестящей Марины Мнишек». В сезоне 1967–1968 годов она пела в «Борисе Годунове» – совместной постановке русских, польских, болгарских, итальянских певцов и постановщиков. А сезоном раньше на этой же сцене была возобновлена после 18-летнего перерыва опера «Хованщина» с Ириной Архиповой в партии Марфы. Обе партии были признаны эталоном исполнения.

Марина Мнишек. «Борис Годунов»

Из прессы разных лет.

Итальянская газета «Иль Джорно»: «У Ирины Архиповой – солистки Большого театра – тембр голоса и его звучание сочетаются с очень благородным стилем исполнения. Марфа Архиповой остается образцом воплощения этой партии».

Французская «Юманите»: «Восхитительна Марина Мнишек в исполнении Ирины Архиповой, которая благодаря этой одной роли сразу заняла место в галерее великих человеческих голосов, среди самых знаменитых певиц современности».

Австрийская «Курьер»: «Настоящим асом вечера стала Ирина Архипова в партии Марины Мнишек: женский голос такой сверкающей силы и обволакивающей красоты не часто услышишь в наши дни…».

Аргентинская «Ла Расон»: «Ирина Архипова (Марина) пела восхитительно, не знаешь, чем больше восторгаться: ее музыкальностью или богатством голоса».

Такое же признание получила певица и в операх П.И. Чайковского. Первой ее партией была Полина (в пасторали Миловзор) в «Пиковой даме». Дирижер Ю.И. Симонов говорил о своих впечатлениях: «Когда я встретился в «Пиковой даме» с Ириной Архиповой, мне еще не доводилось дирижировать этой оперой. Но слушая спектакли, я всегда поражался рафинированному музыкальному вкусу певицы, совершенному и проникновенному исполнению романса и ее безупречному чувству партнера.

Участие Ирины Константиновны в данном спектакле неизменно способствовало не только более тонкому, музыкальному прочтению образа Полины, но и созданию более вдохновенной атмосферы всего спектакля, что каждый раз доставляло мне как дирижеру большую творческую радость».

Она пела эту партию на гастролях труппы Большого театра в Ла Скала в 1964 году и в Гранд-опера в 1970 году, оценки ее исполнения были неизменно высоки.

Итальянская газета «Унита»: «…Тембр бархатистый и нежный, вокализация изящная и убедительная выделили меццо-сопрано Ирину Архипову в партии подруги Лизы – Полины. Прекрасный дуэт двух актрис в начале второй сцены первого акта был одним из наиболее трогательных моментов вечера».

Французская газета «Комба»: «В эпизодической роли Полины мы имели счастье услышать великую Ирину Архипову, которая после своего дуэта с Лизой исполнила с великолепным искусством романс».

В 1990 году Архипова спела в этой опере партию Графини.

В «Советском артисте» по этому поводу И. Гусельников писал: «Перед нами явился образ мрачно-величественный, с чертами трагической обреченности, постепенно сгущающий вокруг себя атмосферу тягостно-гнетущего ожидания страшной развязки и словно бросающий на окружающих грозный отблеск холодного пламени неподвластной человеку стихии.

Облик Графини завораживал своей неодолимой демонической притягательностью, поистине, говоря словами Германа, «наглядеться вдоволь» было невозможно. Каждое новое появление Графини усиливало впечатление, укрупняя и возвышая этот образ вплоть до последнего царственного жеста, обращенного к Герману, – «Вон!» – вместе с тем могучим крылом обороняющего ее от жалкого пистолета…

Такое понимание образа Графини, как нам кажется, сулит новые перспективы в концепции спектакля и по сути дела является драматургическим открытием.

Что сказать о вокальном мастерстве Ирины Константиновны – оно несравненно! Вокальная партия Графини небогата. Каждая нотка в ней – на вес золота. И они действительно были золотыми».

А в 1992 году ей довелось петь партию Графини в Метрополитен, и впечатление было не менее сильным.

Американские газеты писали, что «каждая фраза доносила свой выразительный вес всему огромному залу» и «что у этого легендарного русского меццо-сопрано огромный резерв артистизма».

В операх Чайковского Архипова создала также яркие вокально-сценические образы Любови в «Мазепе», Княгини в «Чародейке», Иоанны в «Орлеанской деве» (концертное исполнение оперы).

Архипова пела в двух постановках «Мазепы», каждый раз привлекая внимание критиков исполнением трудной партии Любови.

Позднее она спела ее за рубежом, о чем вспоминала: «Очень интересной для меня оказалась работа над партией Любови в голландской постановке «Мазепы»… После сцены Любови, в которой она молит дочь спасти отца, уговорив гетмана, ради которого Мария бросила родной дом, отменить казнь, зал встал и устроил овацию, раздавались крики «браво» – и все это несмотря на то, что опера шла на русском языке. Там, в Голландии, газеты назвали меня «королевой русского вокала»…».

В операх А.Н. Римского-Корсакова, помимо Любаши в «Царской невесте», Архипова спела Весну-Красну в «Снегурочке» и Любаву в «Садко».

Музыкальный критик Ин. Попов писал: «Едва ли не самый красноречивый пример высокого мастерства лучших солистов Большого театра в спектакле «Садко» – выступление Ирины Архиповой в партии Любавы. В ее пении за последние годы, пожалуй, более всего впечатляют идеальное владение всеми регистрами голоса, ровность звуковедения, которую можно было бы назвать инструментальной, если бы это слово применительно к вокалу не употреблялось порой в случаях облегчения тембрового звучания голоса. У Архиповой же эта «инструментальная выравненность регистров» ничуть не мешает вокальной красочности тембровой палитры, а, напротив, стимулирует ее полное и глубокое раскрытие. И, что, быть может, самое существенное, все это поставлено на службу создания цельного в своей синтетичности вокально-речевого сценического оперного образа».

Всеобщее признание получила певица и за исполнение таких партий зарубежного репертуара, как Амнерис в «Аиде», Эболи в «Дон Карлосе» и Азучена в «Трубадуре» Дж. Верди.

З.И. Анджапаридзе вспоминал: «Ирина Константиновна умеет находить различные и яркие тембровые краски для разных партий. Архипова – Амнерис в «Аиде» Верди… в сцене «Судилища» умеет подняться до высот подлинного трагизма, так она молит о спасительной любви, и так трудно устоять перед этой обволакивающей силой, и так хочется ответить ей любовью, что – пусть простят мне все боги Египта – в душе я упрекал великого Верди за то, что не разрешил он финал оперы по-иному».

Амнерис. «Аида». Ла Скала

Этот спектакль шел под управлением выдающегося дирижера А.Ш. Мелик-Пашаева и долгие годы замечательное трио – Г.П. Вишневская – Аида, З.И.Анджапаридзе – Радамес и И.К.Архипова – Амнерис сливались в едином ансамбле, потрясая зрителей совершенными вокально-сценическими образами.

Эту партию Архипова пела на сцене Финской оперы. Пресса писала: «Среди всех этих первоклассных голосов – голос медного тембра, ровного звучания, изысканного чувства, которым идеально артистично владеет Ирина Архипова – Амнерис».

В 1963 году к 130-летию со дня рождения Дж. Верди в Большом театре состоялась премьера «Дон Карлоса» под управлением болгарского дирижера Асена Найденова. Вспоминая позднее об этой работе, он говорил о сильном впечатлении, которое получил от исполнения Архиповой: «Эта партия в опере самая трудная. Во второй картине (я имею в виду нашу редакцию оперы) есть труднейшая каденция, которая повторяется дважды. Я могу назвать лишь двух певиц, которые исполняли эту каденцию точно по указаниям Верди, технически совершенно, с непринужденной легкостью и безупречным вкусом. Это – всемирно известная болгарская певица Елена Николай и Ирина Архипова. О других сложностях партии Эболи я не буду говорить. А как трудна заключительная ария! Партия Эболи требует от исполнительницы большого самообладания, физической выносливости, чувства меры, актерского мастерства. Ирина Константиновна Архипова обладает не только всеми этими качествами, но и еще огромной музыкальностью, отличной памятью и ярким артистизмом».

Такое же впечатление осталось у коллег по театру. Так, А.И. Орфенов писал: «Эболи в спектакле «Дон Карлос» – большая удача и театра, и актрисы. Созданный Архиповой образ Эболи колоритен и ярок. Предельно высокая тесситура партии осваивается певицей с поразительной легкостью и свободой. С какой виртуозностью исполняет она, к примеру, «Песенку о сарацине» с традиционной для композитора каденцией! Или вспомним арию из пятой картины и трио из третьей, которые смело можно назвать труднейшими, пожалуй, во всей литературе, написанной для меццо-сопрано. И все трудности преодолеваются певицей уверенно и спокойно».

Партии Кармен, Амнерис и Эболи певица пела не только на крупнейших сценах страны – столичных оперных театров бывших советских республик. Пела абсолютно на всех европейских оперных сценах, на некоторых неоднократно, а также в США, Канаде, Аргентине, Японии…

Одним из самых ярких событий музыкальной жизни некоторых театров стало выступление русской певицы в партии Азучены в «Трубадуре» Дж. Верди. Архипова пела партию в Рижском оперном театре, во Франции в Нанси, где ее имя было занесено в «Золотую книгу» театра. Летом 1972 года приняла участие в Международном оперном фестивале в Оранже. Спектакль, в котором она пела с такими исполнителями, как Монтсеррат Кабалье, Питер Глоссоп, Людовик Шписс, имел огромный успех. Газеты были заполнены откликами на это событие.

Марсельская «Суар»: «Открытием еще одного голоса, еще одной «коронацией» ознаменовался фестиваль в Оранже. Ирина Архипова! Кто, кроме нее, мог бы сыграть Азучену и сравниться с Кабалье? Архипова, которую мы знаем как лучшее меццо Большого театра, буквально зажгла энтузиазмом публику античного театра! Какое легато! Какая непринужденность во всем диапазоне звучания! Какая теплота и сила голоса!»

Газета «Комба»: «Этот спектакль закончился триумфом двух дам! Монтсеррат Кабалье и Ирина Архипова – вне конкуренции. Они единственные и неповторимые в своем роде. Благодаря фестивалю в Оранже нам выпало счастье видеть сразу двух «священных идолов», заслуживших восторженный отклик публики». Они встретились снова в этом спектакле через три года в Лондоне в Ковент-Гардене.

За это время Архипова вошла в спектакль, поставленный в Большом театре немецким режиссером Э. Фишером, спела его в Таллине в театре «Эстония» и в Буэнос-Айресе в театре «Колон». Аргентинские газеты писали, «что она принадлежит к числу исполнителей, определяющих «лицо современной мировой оперы».

О своем восприятии Архиповой в образе Азучены вспоминал Ю.А. Мазурок: «Мне посчастливилось не только неоднократно выступать с Ириной Константиновной в этой опере на сцене Большого театра, но и участвовать с ней в постановках «Трубадура» в Женеве и Висбадене.

Эта партия справедливо считается одной из сложнейших в оперном репертуаре меццо-сопрано. Она очень трудна вокально и крайне эмоционально насыщена.

Слушая Архипову, не замечаешь этих трудностей. Музыкальный рисунок партии воспроизводится певицей абсолютно точно, не нарушается ни одной ложной интонацией, вызванной стремлением к большей эффектности.

Со многими певцами приходилось мне петь в «Трубадуре», но по глубине проникновения в замысел автора и точности его воспроизведения Ирину Константиновну я могу назвать идеальной, а по благородству, корректности, строгости – подлинной классической Азученой».

Говоря о репертуаре Архиповой, можно назвать еще партии Лауры в «Каменном госте» А.С. Даргомыжского (концертное исполнение оперы); Шарлотты в «Вертере» Ж. Массне, Мэг Педж в «Фальстафе» и Ульрики в «Бале-маскараде» Дж. Верди, Фрикки в «Золоте Рейна» Р. Вагнера, Клитемнестры в «Ифигении в Авлиде» К. Глюка.

Газета «Советская культура» писала: «Победа последних лет – образ Клитемнестры (матери Ифигении), воплощенный Ириной Архиповой. Она – великолепный мастер оперной сцены, прославленный во всем мире, – вряд ли нуждается в рекомендациях, эпитетах в превосходных степенях, в рассказе о том, какой вклад внесен ею в современное оперное искусство. Но здесь даже самых ярых своих поклонников артистка потрясла высочайшей сценической и музыкальной культурой, великолепием, яркостью и тембровой выровненностью звучания голоса при абсолютной свободе пения и, безусловно, необычной глубиной интерпретации образа. Скорбная ария-мольба Клитемнестры о спасении дочери (из второго акта) без преувеличения заставила многих в зале со слезами сопереживать трагические события».

Певица была приглашена для участия в постановках оперы П. Дюка «Ариана и Синяя Борода» в Гранд-опера, где она пела партию Нурис, и оперы «Сельская честь» П. Масканьи в Ливорно в театре Гольдони, где исполнила партию Сантуццы.

В Большом театре участвовала в постановках опер современных композиторов: «Не только любовь» Р.К. Щедрина, «Оптимистическая трагедия» А.Н. Холминова, «Повесть о настоящем человеке» и «Война и мир» С.С. Прокофьева и других. В «Войне и мире» Архипова с успехом пела партию Элен Безуховой не только в своем театре, но и во время его гастролей за рубежом.

Ирина Архипова, признанная во всем мире певица, блестяще владела концертным стилем исполнения. Необычайная музыкальная чуткость, большая культура в подходе к поэтическому тексту, всегда интересная трактовка произведения, ювелирная техника и актерская выразительность привлекала любителей вокального искусства на ее концерты. Концертный репертуар ее включал свыше тысячи произведений. Здесь известные и редко исполняемые шедевры мировой классики, музыка разных эпох, стилей и жанров. Ее концертные программы содержательны и оригинальны. Певица исполнила всю «Антологию русского романса»; программы ее органных вечеров состояли из старинных произведений итальянских и немецких композиторов, есть циклы произведений советских композиторов. Она пела в «Реквиеме» Дж. Верди, Девятой симфонии Л. Бетховена, в «Александре Невском» С.С. Прокофьева, «Глории» А. Вивальди, «Альт-рапсодии» И. Брамса, «Stabat mater» Дж. Перголези. Выступала с концертами на всех музыкальных сценах страны, не раз совершала большие концертные турне по зарубежным странам. Еще в 50-е годы, в начале своего творческого пути, она объездила Австрию, все девять провинций, а городов – вдвое больше; затем выступила в шести городах Финляндии; в 60-е годы в Японии за сорок дней дала четырнадцать сольных концертов в одиннадцати городах. Японцев, бельгийцев, американцев она знакомила с произведениями русских композиторов. Ее первое турне 1965 года по штатам США – Мичиган, Колумбия, Вашингтон, Вирджиния, Северная Каролина – увенчалось триумфальным выступлением в Нью-Йорке в Карнеги-холле.

Зал Карнеги – 2500 мест, здесь выступают самые известные музыканты и певцы. Концерт Ирины Архиповой был признан «победой выдающейся певицы». Американская публика и критика признали, «что певица заворожила зал тонким артистизмом, сильным и чистым голосом, значительностью исполняемых произведений, большой экспрессией и богатством нюансов в передаче их мыслей и чувств, показав себя не только талантливой законченной артисткой, но умным человеком с большой душой».

Уже заголовки в газетах говорят об огромном успехе ее выступлений: «Архипова потрясает аудиторию!», «Ее приветствует Карнеги-холл», «Звезда Большого театра срывает овацию за овацией», «Оценка – триумф!», «Неправдоподобный блеск совершенства! Ее пение сметает все языковые барьеры!»

Во вторую поездку, в 1966-м, она посетила еще целый ряд штатов и имела такой же громкий успех.

Газета «Чикаго Сан-Таймс»: «Событием вечера был чикагский дебют великого русского меццо-сопрано, и мы попали под обаяние огромного искусства… Голос звучал ровно и звучно, верхние ноты были великолепны, в низких голос прекрасно резонировал».

Газета «Колумбас Ситизен Дженрел»: «Каждый романс в ее исполнении был подобен жемчужине. Трудноописуемое великолепие многокрасочного голоса окутывало его величественной мантией… Своей тонкой музыкальностью Ирина Архипова доводила исполнение каждого произведения до уровня самой высокой артистичности».

Выступления Архиповой по стране и за рубежом имели поистине большой размах, поражали своей напряженностью.

Вот короткие записи: «Этот сезон у меня был нелегким и предстоящий тоже. После Конкурса имени Чайковского – Загреб, Зальцбург, Любляна, Дубровник». «Прошедший год был совсем даже неплохим!!! Эти мои поездки – 2 раза Англия, 2 раза – Югославия, 2 раза – Греция, Италия, Австрия… Не успела написать из Парижа, где была занята с утра до вечера каждый день, и после премьеры «Снегурочки» сразу улетела. Ну, так пишу из Смоленска, где в грандиозном соборе пишу с камерным хором удивительной красоты музыку…»

Певица пела в крупнейших концертных залах – Плейель, «Вигмор-холл», «Куин Элизабет», «Фестивал-холл», Атенеум, Домском соборе, на крупнейших Международных фестивалях камерной музыки в Туре, Дивоне, Лионе, Савонлинне, Зальцбурге, Оранже, Вероне.

Она выступала с лучшими оркестрами, с выдающимися дирижерами: А.Ш. Мелик-Пашаевым, Г.Н. Рождественским, Е.Ф. Светлановым, Л. Стоковским, И. Маркевичем, Г. фон Караяном, Д. Сантини, Д. Гавадзени, З. Мета, Р. Мути, А. Найденовым, З. Халабала…

Работа с каждым из них – это целый период подлинного творчества. «Я храню прекрасное воспоминание о моем сотрудничестве с Ириной Архиповой, – напишет И. Маркевич. – Я познакомился с ней перед исполнением «Рапсодии» Брамса… В то время у Архиповой еще не было случая петь это произведение, и я был поражен, с какой легкостью она освоила этот совершенно оригинальный стиль. Это исполнение осталось моим наилучшим воспоминанием, и я счастлив, что имеется запись». Запись получила в Париже «Гран при».

Она была первой исполнительницей на русской сцене произведения «Любовь-волшебница» М. де Фальи с дирижером Л. Стоковским.

С Р. Мути она выступала в Лондоне и Глазго, Неаполе и Берлине.

Осенью 1986 года лондонская пресса писала: «Слушая ее пассажи танеевского зловещего «Менуэта – Танца смерти с видом гильотины» или суровые октавы свиридовского «Силуэта», переживаешь впечатления, сравнимые со слушанием Шекспира в исполнении превосходнейших актеров: пропорции, высота тона – все значимо, все в меру, все трепетно и живо в этом искусстве переживания, мыслей и чувств».

А вот что можно было прочесть на страницах французских газет о концертном исполнении во Франции оперы «Орлеанская дева» П.И. Чайковского: «Впервые во Франции в концертном исполнении прозвучала одна из самых грандиозных опер Чайковского, сюжет которой прямо касается Франции… Ирина Архипова, великая советская артистка, доказывает справедливость извлечения этой оперы из забвения. Ее Жанна потрясает простотой своей выразительности. Роль трудная, но мы ни разу не почувствовали усилия: Ирина Архипова целиком захвачена своим персонажем, живет целиком его жизнью».

Высокие оценки певица получала во всех странах, где выступала.

Еще в Свердловске Ирине Архиповой предлагали место преподавателя сольного пения в консерватории, позднее неоднократно приглашали в Гнесинский институт, но, поглощенная творчеством и общественными делами (в 1962 году певица была избрана депутатом Верховного Совета СССР), она могла лишь понемногу заниматься с певцами стажерской группы Большого театра. А с 1976-го стала преподавать в Московской консерватории (с 1982 г. – профессор). При ее поддержке состоялась артистическая карьера целого ряда видных оперных певцов, среди них – Т.И. Синявская, В.И. Пьявко, Д.А. Хворостовский, П. Бурчуладзе, А.Г. Абдразаков, Л.В. Нам, Е.А. Манистина.

На протяжении многих лет Ирина Константиновна принимает участие в работе вокальных конкурсов: с 1974 года (кроме 1994 г.) она президент Международного конкурса вокалистов имени П.И. Чайковского, с 1968 г. – постоянный председатель Всесоюзного (с 1991 года он Международный) конкурса вокалистов имени М.И. Глинки; являлась членом жюри конкурсов в Вервье, Мюнхене, Буссето («Вердиевские голоса»), имени Марии Каллас в Афинах, оперных певцов им. Ф.И. Шаляпина в Казани и других. По ее инициативе проводятся фестивали «Ирина Архипова представляет» (по городам России), «Певческие биеннале» (Москва, С.-Петербург), Фестиваль И. Архиповой – В. Гергиева (с участием отечественных певцов, работающих за рубежом), «Музыкальное лето Селигера», «Музыкальные гостиные».

Труд Ирины Архиповой как певицы и общественного деятеля можно назвать поистине титаническим. «Феноменом энергии» назвали ее однажды коллеги. Она же объясняла это проще: «Когда труд в радость – усталость не одолеет». Но к радости ведет тернистый путь – исключительное напряжение ума и воли, великое терпение и огромная отдача души.

Без души в искусстве нельзя. «Нужно быть такой актрисой, – говорила Ирина Константиновна, – когда тебе верят, с тобой плачут или смеются, ненавидят или любят. Артист должен уметь разбудить чужую душу. Иначе незачем идти на сцену».

Из двадцати двух полностью записанных опер с участием певицы выделяются записи, сделанные с оркестром под управлением А.Ш. Мелик-Пашаева: «Кармен», «Аида», «Фальстаф», «Борис Годунов», «Война и мир». Певица записала также 54 сольные грампластинки; 12 грамзаписей включают ее выступления в вокально-симфонических произведениях. Снялась в документальном фильме «Песни России» (1963, режиссер Е. Учитель), в телефильмах «Ирина Архипова. Избранное» (1974, т/о «Экран»), «Посвящение Ирине Архиповой» (1980, режиссер Н. Субботин, т/о «Экран»). В художественном фильме «Чайковский» (1970, режиссер И. Таланкин) звучит романс в исполнении Архиповой; в фильме «Ты мой восторг, мое мученье…» (1984, режиссеры В. Пьявко и Ю. Рогов) использована запись сцены из оперы «Кармен» с участием Архиповой.

У Ирины Архиповой немало публикаций в печати, где она затрагивает проблемы современного искусства, воспитания молодых певцов, музыкального образования.

Умерла 11 февраля 2010 года. Похоронена на Новодевичьем кладбище.

Ирина Константиновна имела много отечественных и зарубежных званий и наград. Среди них:

народная артистка СССР (1966);

лауреат Ленинской премии (1978);

Герой Социалистического Труда (1983);

кавалер трех орденов Ленина (1972, 1976, 1985);

кавалер ордена Трудового Красного Знамени (1971);

лауреат Государственной премии России (1997);

лауреат Российской оперной премии «Casta Diva» (1999);

Президент Международного Союза Музыкальных Деятелей;

Президент Фонда Ирины Архиповой;

Лауреат премии имени С.В. Рахманинова;

Человек года (титул Русского Биографического института, 1993);

Человек столетия (титул Биографического Центра Кембриджа, 1993);

титул «Богиня искусств» и Всемирный приз искусств «Бриллиантовая лира» (1995);

кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» II cтепени (2000);

кавалер ордена Равноапостольной Великой Княгини Ольги II cтепени (2000)

Л.Р.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.