ВАДИМ ОГУРЦОВ ВСТРЕЧИ С ФЕДОРОМ ВЕРЕЩАГИНЫМ Очерк
ВАДИМ ОГУРЦОВ
ВСТРЕЧИ С ФЕДОРОМ ВЕРЕЩАГИНЫМ
Очерк
Мир держится на мастерах. Мы убеждаемся в этом, когда в немом восхищении стоим перед кружевами деревянного карниза или кирпичной кладки; когда встречаемся с незаурядным пианистом или хирургом; с шофером, который проводит машину в просвет на сантиметр шире ее самой, с токарем, который с фантастической точностью вытачивает сложнейшие детали. Когда стоим на откосе и смотрим, как с миллиметровым допуском движется в забое ковш экскаватора. Подлинное мастерство — понятие не только техническое, но и эстетическое. И нравственное тоже, потому что, встречаясь с мастером, строже судишь себя, испытывая тревогу, что не достиг еще совершенства в своем деле.
С этими мыслями мы вышли от Верещагина. Он стоял в дверном проеме, светился улыбкой и уговаривал заходить к нему. Нам и без того уже хотелось зайти. Бывает ведь, что выспросишь все по делу, а выспросить для самого себя про опыт житейский — ту мудрость, которой готов поделиться с тобой человек и которой порой так не хватает тебе, — уже времени не хватило.
В свои сорок пять Федор Фомич сохранил юношескую стройность. «Не в кого толстеть — в роду все при земле заняты, а она труд любит». Давно выгорел чуб. Совсем белесые брови на первый, только на первый взгляд, делают лицо бесхитростным и невнимательным. Пока не встретишься с глазами. В них интерес и мудрость, и готовый тебе «на засыпку» вопрос, и совсем нехитрая застенчивая шутка.
Вопрос о том, как это ему удалось почти десять лет подряд завоевывать звание лучшего механизатора Министерства строительства предприятий тяжелой индустрии, явно застал его врасплох. Непривычный давать интервью, он только руками развел, долго молчал, явно выигрывая время, и только потом сказал:
— Вы что-нибудь полегче спросили бы… Ну, если работа моя — сидеть в экскаваторе, так должен же я ее по-настоящему делать? Чтобы ни перед собой, ни перед людьми стыдно не было? Должен. У нас ведь тоже, как на фронте: доверили участок — защищай, себя покажи, не жалеючи. Наш брат, строитель, всю жизнь на передовой, а любая стройка с котлована начинается.
И это сказано было верно, как и то, что профессиональная гордость лежит прежде всего в основе высших производственных достижений. Только тот, который верит в себя и свое дело, может так просто сказать: «Чтобы не стыдно было». И будь это дело таким грандиозным, как создание нового космического корабля, и таким вполне земным, как экскаваторное. Важно достичь в нем необычного умения, найти то сознание необходимости своего «солдатского маневра», которое ведет к трудовому подвигу.
Во время первой нашей встречи мы не раз возвращались к этой теме. Потому что она касалась каждого факта трудовой биографии Верещагина.
…Мы договаривались о второй встрече, но Федор Фомич не сдержал своего слова. Он счел нескромным привлекать внимание, хотя факт стоил того: экипаж Верещагина завершил девятую пятилетку на два с лишним года раньше.
В этом, без особой опаски можно сказать, выдающемся трудовом достижении есть особенность, которую надо подчеркнуть. Далеко не случай, не удачное стечение обстоятельств, а многолетний разбег, предпринятый экипажем, и привел к рекорду.
Задание семилетки было выполнено за три года и восемь месяцев. Задание восьмой пятилетки — за два года и одиннадцать месяцев. Задание девятой пятилетки — тоже.
И если мы сегодня говорим о подвиге экипажа, то главное в нем — многолетнее стремление неустанно набирать новые высоты в труде.
В Минтяжстрое СССР есть специалисты, не раз названные лучшими механизаторами. Немало таких, кому три года подряд присуждали это звание. Есть пятикратные.. А вот Верещагин восемь лет подряд удостаивался такой чести.
Не менее важно и другое: условия, в которых как специалист вырос Федор Фомич за двадцать пять лет работы. Есть ведь и еще один человек, о котором не следует забывать: Николай Ильич Шелякин, стахановец первых пятилеток, первый ударник коммунистического труда в тресте Южуралспецстрой, почетный строитель, кавалер ордена Трудового Красного Знамени. Это учитель Верещагина, передававший изо дня в день свой опыт. Теперь тридцать экскаваторщиков называют своим учителем Верещагина. Более того: почти всю девятую пятилетку помощником машиниста в экипаже Верещагина работал Александр Шелякин, внук Николая Ильича.
…В перерыве между сменами бригада, выполнившая девятую пятилетку, принимала поздравления и цветы. Сбиваясь от волнения, Верещагин держал ответное слово. Он промолчал, что за оставшиеся два с лишним года его экипаж собирается сделать еще одну пятилетку.
— Уверенности не было. За себя сказать мог, а вот за всех говорить было рано. Одному такую работу не поднять, хоть сутками в кабине сиди…
Но тревожило Верещагина и другое. Он рассказывал об этом медленно, раздумчиво.
Он сам судил себя.
…В февральский тот вечер министр Николай Васильевич Голдин говорил лучшим механизаторам Минтяжстроя:
— Завершая пятилетку, главной задачей надо считать повышение производительности труда. Стоит каждому экипажу увеличить ее на один процент, как получим эффект, равносильный тому, как если бы приступили к работе 176 новых машин…
«Можно ли две пятилетки за одну сделать?.. Основной резерв в трехсменной работе! Допустим… Три смены!.. А транспорт? На две еле набираем. Просить?!»
Чем больше Верещагин думал об этом, тем материальней становилась мысль. Она обрастала множеством «за» и «против», но была уже родной, жила в нем и не отступала. В мастерстве членов экипажа — Бориса Кукушкина, Александра Шелякина, Владимира Шепелина и своем он не сомневался. Покоя не давало другое. Нужен ли рекорд?
Позднее пришел к выводу, что рекорд нужен. Речь шла уже о цене его. Ведь бригада, переходя на трехсменную работу, потребует дополнительные организационные заботы.
…Но возьмем в руки пожелтевшие снимки тридцатых годов! Сотни вооруженных лопатами людей, тонущие в грязи грабарки, дощатые мостки тачечников… Вот ведь как начинались наши промышленные стройки, которым предстояло занять видное место в биографии не только Челябинска, но и всей страны. Ордена Ленина электрометаллургический комбинат. Ордена Ленина электролитный цинковый завод. Ордена Ленина орденов Кутузова и Красной Звезды тракторный завод имени Ленина… Лопатой начинали и кайлом. С мечтой об экскаваторе знаменитой фирмы «Бьюсариус».
И было это совсем недавно, раз с теми мечтателями мы и сегодня можем встретиться на улицах города, можем поздороваться за руку и услышать рассказ о том времени из первых уст.
Потом они пошли, экскаваторы. Не только шведские — свои! Может быть, пока не такие уж совершенные, но свои, и это тоже было событие историческое: вчерашние землекопы садились за рычаги машин.
Сменились поколения. Люди научились через синусы и косинусы рассчитывать траекторию движения стрелы, до последней лошадиной силы использовать мощность мотора, отшлифовывать до совершенства узлы агрегата. Теперь осталось с особым вниманием присмотреться к самой организации работ, искать резервы повышения эффективности своего труда именно здесь.
Производственную традицию, по которой экипаж составляют экскаваторщик и его помощник, можно сломать. Квалификация последнего такова, что готов сам сесть за управление и обеспечить работу машины во вторую смену. Но где взять транспорт? Мало его.
Что же делать, ждать? Придется. Но пойти на производственную разведку должен кто-то уже сегодня… Ведь пора набирать опыт, который потребуется может и не завтра, но через год-другой, — когда увеличат производство автомобилестроители Кременчуга, Минска или Набережных Челнов.
— Так вот и приступили к работе в три смены, — смеется Федор Фомич.
Как видим, эксперимент уже сегодня с производственной точки зрения вполне оправдан. Но у него есть и моральный аспект, ибо право на эксперимент мог получить не каждый. Вряд ли кто усомнился, что заслуженный строитель РСФСР, кавалер орденов Ленина и Октябрьской Революции, лучший механизатор Минтяжстроя СССР Федор Фомич Верещагин имел его, это право.
Могли бы пойти на эксперимент другие экипажи этого или других трестов? Могли. Хоть сейчас они готовы доказать, что такая производительность одного экскаватора в условиях Урала возможна, и коллектив Верещагина всего лишь один из них. Надежды на успех в десятой пятилетке связаны с сотнями таких экипажей.
Но об этом легко сказать, а кто знает, каких сил стоило бригаде Верещагина решиться на такой шаг?!
…Во время очередной встречи он сказал, что теперь его можно назвать человеком счастливым. Надо хорошо знать Верещагина, чтобы достойно оценить его откровенность.
— Всю жизнь заново перебрал, когда избрали меня делегатом двадцать пятого съезда. Доверие это большое для меня; и звание ответственное, которое не на день дается, а на всю жизнь, понимаешь? Я часто вспоминаю свою деревню в Курганской области. Мужики на фронт ушли, и жизнь в деревне подпирали своими плечами бабы да мы, подростки. А мечты совсем простые были. Чтобы похоронка дом миновала. Чтоб к тому куску хлеба, который мать из залавка доставала, — еще бы хоть крошку. Так думаю: тяжелые те годы и научили работать. Тут, конечно, ничего нового не говорю, но эта забота — работать по-настоящему — для каждого главной должна быть. Будет так — вот тогда все планы будут отставать от наших дел. А куда им деваться-то?!
Верещагин улыбается, хотя вроде и чувствует себя виноватым, в серьезном-то разговоре! Хорошая у него улыбка — домашняя. Он еще и рукой ухитряется помогать ей. Пошевеливая так это тяжелыми обветренными руками, будто подтверждает, что судьба планов — вечное отставание в поединке с ними.
…В последний раз мы встретились с Федором Верещагиным, когда в газете было опубликовано сообщение. В нем говорилось:
«Бригада экскаваторщиков треста Южуралспецстрой, которую возглавляет заслуженный строитель РСФСР, кавалер орденов Ленина и Октябрьской Революции Федор Фомич Верещагин, рапортовала о том, что добилась рекордной для экскаваторщиков Урала производительности — разработала с начала пятилетки 1057 тысяч кубометров грунта, что равно заданию десяти лет».
От себя заметим: она организовала работу в три смены. При существующем ныне дефиците автотранспорта. Не сразу, но бригада нашла поддержку в Челябстройтрансе. Высокая квалификация экскаваторщиков обеспечила безостановочную погрузку самосвалов. Здесь и шоферы сделали для себя открытие: комплексная работа экскаватора с бульдозером и автотранспортом повышает производительность и вызывает прямую заинтересованность в высокой выработке. Не рейсы, а взятые экскаватором, погруженные и увезенные кубометры значились в аккордно-премиальном наряде.
По-разному смотрели люди на эти наряды. Одни видели прежде всего тысячи кубометров, этому и удивлялись. Других волновали рубли, которые против этих кубометров значились. И тогда пошли не только пересуды, что за «деньгой» бригада бросилась. Показатели казались столь невероятными, что завистники стали комиссию требовать и контрольных замеров. Им самим и была доверена рулетка. Только исключительно тщательная их работа дала неожиданные итоги: бригада сделала больше, чем в нарядах записано. Настоящее мастерство, оно всегда свое возьмет, кто бы в нем не сомневался.
О тревогах этих Верещагин не хотел говорить, лишь нехотя уточнил кое-что и заметил:
— Тяжело, когда подозревают понапрасну. Одно могу сказать — рубль, он для нас никогда впереди кубометра не стоял. Когда пошли мы на все это, один соблазн был: за двоих сработать…
19 декабря 1976 года экипаж Верещагина рапортовал о выполнении двух пятилеток, а вскоре утро для редакций газет началось с того, что на стол легла телетайпная лента с указом Президиума Верховного Совета СССР. Федор Фомич Верещагин был удостоен звания Героя Социалистического Труда.