О БэВэ

О БэВэ

5 июля 2000 года я зашёл в бывшую приёмную Бушуева, памятную по минувшим дням, где командовала всё та же радушная Нина Александровна. Короткое время она была секретарём у нас в отделе, сохранив о себе самые лучшие воспоминания. «Вы, наверное, к Олегу Игоревичу», – сказал мне вошедший Черток, намекая что он уже отошёл от горячих дел и с проблемами шли к теперь к начальнику комплекса Олегу Игоревичу Бабкову. «Нет, к вам», – возразила Нина Александровна. И я действительно пришёл не по делу а с книгой воспоминаний «Ракеты и люди», которую написал Черток. Мы говорили с ним и о последней книге Раушенбаха «Постскриптум», которая не прощание с жизнью, – сказал Черток, – а просто очередной итог, в числе многих прочих итогов. Однако «Постскриптум» оказался последним, именно прощальной книгой, вышедшей ещё при жизни Бориса Викторовича в записи Инны Сергеевой.

В конце минувшего столетия возникла разом у нас повсеместная мысль, что хорошо бы собраться, встретиться, наконец. Все как-то разом в эту встречу поверили, однако встретиться вместе не довелось. Сначала сбор наш на время откладывали из-за болезни БэВэ, а собрались мы только у гроба БэВэ в ритуальном зале Академии Наук на площади Гагарина. Все наши были и приехал Слава Голованов, одетый как мотоциклист. Он был уже после инсульта, в процессе адаптации и восстанавливал речь. А жить ему оставалось пару лет.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.