Кризис «годового отчета»

Кризис «годового отчета»

В конце первого года моего пребывания в должности президента, как это традиционно заведено во всех банках, был подготовлен годовой отчет. В странах с развитой экономикой в годовом отчете абсолютно любого банка публиковалось открытое обращение президента. Именно так поступил и я, после чего отправился в очередную командировку за границу. Вернувшись, немедленно отправился на встречу с Айхан-беем и увидел, что он сидит в кабинете очень бледный и взволнованный. Я про себя подумал: «Что же случилось, пока меня не было? Надеюсь, что все в порядке». Еще через какое-то время мне стало ясно, что гнев Айхан-бея направлен именно на меня. Он не кричал, не повышал голоса, но разговаривал со мной неестественно строгим тоном. Мы говорили о разном, но я так и не мог сообразить, что же произошло, почему он так сердится на меня. Наконец Айхан-бей сказал, что я веду себя так, словно банк принадлежит мне, выставляю себя напоказ, использую банк в целях рекламы собственной персоны и поэтому ему это все категорически не нравится.

Если учесть, что я всегда использовал слово «мы», ценил работу в команде и коллективный интеллект, вселял во всех сотрудников оптимизм и веру в себя, то слушать такую неоправданную критику в свой адрес мне было очень неприятно. Тем более от Айхан-бея, который назначил меня на эту высокую должность и в любой момент мог освободить от нее. В какой-то момент он довольно резким движением выложил на стол отчет за 1991 г. Потом нашел страницу, где были размещены мое обращение как президента банка и моя небольшая фотография. Айхан-бей спросил меня, по какому праву я написал подобное обращение и разместил его на страницах банковского годового отчета, более того, потребовал, чтобы я немедленно что-то предпринял и отчет в таком виде не был бы издан. Вот тогда я и понял, отчего он был так сердит на меня. Этот пресловутый отчет стал первым для Айхан-бея в его должности председателя совета директоров, а для меня он был первым отчетом, венчавшим первый год моей работы в банке в должности президента.

Поначалу я не мог четко и коротко ответить ему, что во всех приличных банках мира в годовых отчетах обязательно можно найти обращение от лица президента или генерального директора. Я постарался объяснить ему, что это общепринятая практика, и если он изволит, то я могу представить его вниманию отчеты других мировых банков. Я пытался убедить его, что это абсолютно нормальное явление, но он был в ярости. Мне не оставалось ничего другого, как сказать ему: «Я уверен, что поступил правильно, но с вашего позволения прямо на ваших глазах позвоню кому следует и прикажу, чтобы приостановили печать». Во время телефонного разговора я распорядился, чтобы из всех экземпляров была изъята та часть, где находится мое обращение. На другом конце телефона меня стали говорить, что это очень важно, но я строго заметил: «Делайте то, что я вам сказал!»

Много позднее мне стали известны подробности кризиса «годового отчета». Один из членов совета директоров, у которого не было ни малейшего представления о годовом отчете и его структуре, увидел на одной из страниц мою фотографию и тут же нажаловался Айхан-бею: «Нет, вы только посмотрите! Акин-бей претендует на ваше место, он возомнил себя владельцем банка, даже портрет свой разместил. Скоро отчет попадет в руки каждого сотрудника, и все это увидят». Жалобы на меня были неоправданны и несправедливы, но, словно бомба замедленного действия, направлены прямо против меня. Да еще и в первый год моего руководства.

Позднее Айхан-бей изменил свое отношение к годовому отчету; более того, он не стал возражать, когда я предложил размещать в нем и его обращение как председателя совета директоров. Айхан Шахенк за все годы нашего с ним сотрудничества лишь дважды разговаривал со мной в подобном резком тоне. Один случай я только что описал, а другой, о котором я расскажу ниже, связан с одним из назначений на должность.