12 августа
12 августа
В Железнодорожной больнице мы со Светой провели почти весь день. Обследовали нам опять все, так что теперь у доктора есть самые разные показания о состоянии моего здоровья, от УЗИ брюшины до кардиограммы, и, конечно, много снимков моей красивой груди в самых разных перспективах. Ну и встреча с главным состоялась. Докладываю по итогам: мечта идиотки сбылась, лечить меня будут еще долго и обстоятельно. Только сегодня это уже почему-то не радует.
Итак, в ближайшее время мне предстоит операция (примерно три часа на операционном столе и около недели в больнице), облучение (двадцать пять процедур в течение двух месяцев – в каждый из рабочих дней недели) и “красная” химия (количество сеансов пока неясно). В какой последовательности будут проводить все эти мероприятия, тоже еще не расписали. Вот в среду, через два дня, получу на руки и привезу доктору из лаборатории свою гистологию, тогда уже они и поговорят со мной более обстоятельно. А Свете уже в ближайшее время хотят начать облучение. В общем, попугаев-неразлучников, кажется, все же разлучат, и лечиться будет уже не так весело.
Очень боюсь “красной” химии. Все, что слышала в отделении от тех, кто ее проходил, и то, что читала об этом в Интернете, пугает своим единодушием. “Красная” – более злая и хуже переносимая. Так что, узнав эту новость, начинаю понимать, что предыдущий этап лечения был цветочками, ягодки еще впереди. Вот они, настоящие тошнота, рвота, мышечные и головные боли, слабость и потеря ориентации – совсем не те, что уже терзали меня в результате четырех сеансов химии “желтой”. Впрочем, как всегда, ищу позитив. Пожалуй, сейчас стоит согласиться с тем, что все это даст мне более полный опыт познания болезни и позволит заполнять свой дневник чуть более информативными записями.
Облучение, насколько я понимаю, неболезненно. Правда, кожа станет противной и пойдет где прыщами, где шелушением, волосы выпадут окончательно, а ногти придут в полную негодность, но это, в конце концов, лишь внешние признаки и все покровы моего тела в дальнейшем подлежат восстановлению.
А вот разговоры про операцию внезапно перешли в другую плоскость. Если раньше и молодой доктор, и наш главный говорили со мной только об органосохраняющей операции, то сегодня прозвучало, что могут грудь и полностью удалить. “Обе?” – переспросила меня сестра, когда я вечером по скайпу рассказывала ей о беседе с врачами. “Одну, конечно”, – успокоила я ее, успокаивая и себя. Вот она, старая истина “все познается в сравнении”: когда я представила, что могли бы удалить обе, а пока лишь намекают, что есть риск удалить одну, то сразу стало и полегче. Пожалуй, надо себе еще массу страшилок придумать, потом их развеять – и вздохнуть с облегчением, что жизнь не так ужасна, как кажется. Ну подумаешь, рак, ну еще на полгода лечение растянется, но лечат то только одну грудь. А даже если и удалят, то вставлю имплантат и буду в два раза лучше Анджелины Джоли. Ведь у Джоли обе груди – искусственные, а у меня одна своя. Факт!
На работу пока продолжаю ходить. Сегодня после всей суеты и беготни смогла добраться до офиса в половине пятого. Осмотрелась на местности, ответила на почту, сверила с дизайнером график и объем работ, поздравила финансового директора с днем рождения и уже в начале шестого снова покинула контору. Надо бежать за полисом. Еще в апреле сдала свои данные в страховую компанию на оформление нового документа, но зайти за ним так все было и недосуг. А ведь если операцию в ближайшее время назначат, то и полис понадобится.
Ну что же, день прожит не зря, и дел переделано много, и переживания все пережиты, и очередные тридцать страниц Мориса Дрюона во время пути в больницу и обратно прочитаны. Все же великая вещь городской автобус: он едет, ты читаешь, маршрут преодолевается, время идет, выздоровление приближается.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.