Суворов учит солдат побеждать

Суворов учит солдат побеждать

В августе 1794 года в Варшаве, столице Польского королевства, поднялся бунт. Поляки вместо своего короля выбрали себе начальником Костюшко, ночью напали на русские войска и перерезали до 3000 человек солдат. Против бунтовщиков пошли русские, немецкие и австрийские войска, которые и вступили в Польшу с разных сторон.

Поляки собрали очень большие силы и во многих местах построили себе укрепления.

Немцы боялись нападать на них, и помощь от немецких войск была невелика, австрийцев же было очень мало. Вся надежда была на русских. Главным русским отрядом командовал Суворов. У него под начальством было около восьми тысяч человек. Но Суворов этим не смущался. Он прибыл в середине августа в Польшу и сейчас же принялся за дело. Главным, по его мнению, была быстрота. Он раздал солдатам свои поучения, которые назывались «наукой побеждать», и приказал эту «науку побеждать» прочитывать по несколько раз в день. Написана она была коротенькими фразами и так просто, что всякий солдат ее легко запоминал.

Суворов был человек необыкновенный. Недаром ему воздвигнут в Петербурге памятник, площадь названа его именем, а теперь, к столетию со дня его смерти, строится в память его Суворовский музей, а церковь, в которой он молился, привезена на память в Петербург. Слава его заключалась не в одних победах, а в том, что он всегда побеждал. Говорят, победить – это счастье, а Суворов говорил: победить – это наука. И наука его заключалась в том, чтобы каждого солдата заставить поверить в то, что он победит непременно. А когда человек во что-нибудь верит – он непременно это сделает. Еще потому Суворов был велик, что он понимал гораздо больше, чем те люди, которые жили в одно с ним время. Мы читаем его «науку побеждать» и говорим, что она и теперь годится и теперь хороша.

Вот эту-то «науку побеждать» и читали солдаты перед походом на поляков. Соберутся в кружок, выищется между ними какой-нибудь грамотей, водит пальцем по строкам и читает:

– «Саблю на шею! Отскокни шаг, ударь опять! Коли другого, коли третьего! Богатырь заколет полдюжины, а я видал и больше».

– Неужели, дедушка, и больше полдюжины калывали? – робко спрашивает молодой солдат старого капрала.

– Куды ж! – отвечает тот. – Под Измаилом что было – страсть. И не сочтешь, сколько перекололи.

– Я, дедушка, беспременно хоть полдюжины поляков поколю…

– Нишкни! Слухай дальше: «Береги пулю в дуле! Трое наскочат – первого заколи, второго застрели, третьему штыком карачун». Это ты, паря, мотай-ка на ус себе. Пуля-то пулей, а только поминай, что заряжать долгонько, больше на штык надежду имей, – пояснил прочтенное капрал.

– Это как же, дедушка, я знаю. В двенадцать приемов ведь заряжаем.

– «Фитиль на картечь, – продолжал читать дальше старик, – бросься на картечь! Летит сверх головы! Пушки твои, люди твои! Вали на месте! Гони, коли! Остальным давай пощаду! Грех напрасно убивать! Они такие же люди! Умирай за дом Богородицы! За Матушку-Царицу, за Пресветлейший дом. Церковь Бога молит. Кто остался жив, тому честь и слава!..» Вот это, брат, так запомни. Картечь, друг мой, летит вверх, чем ближе ты к ней – тем безопасней, потому через голову хватить. Запомни, как они, значить, фитиль к пушке поднесут, а ты вали смело на пушку, тут уже она твоя, тебя не тронет. Боже помилуй, если сдаются, бить. За что? Вот слушай-ка дальше, что граф нам пишет: «Обывателя не обижай, он нас поит и кормит. Солдат не разбойник». Да, братец, мотай это крепко себе на ус: не разбойник солдат, а защитник Престола и Отечества. Он надежда Государева… Никогда никого не обидь. Корки хлеба, яйца не возьми… Напротив, сам подсоби мужичку, коли по квартирам станешь. Помни– мы его защищаем, а он за нас работает – хлебушка нам дает.

«Солдату надлежит быть здорову, храбру, тверду, решиму, справедливу, благочестиву, молись Богу! От него победа! Чудо богатыри! Бог нас водит, он нам генерал. Ученье – свет, неученье – тьма! Дело мастера боится. И крестьянин не умеет сохою владеть – хлеб не родится! За ученого трех неученых дают. Нам мало трех! Давай нам шесть! Давай нам десять на одного! Всех побьем, повалим, в полон возьмем! Последнюю кампанию неприятель потерял счетных семьдесят пять тысяч, только что не сто; а мы и одной полной тысячи не потеряли! Вот, братцы, воинское обучение! Господа офицеры! Какой восторг!»

Да, брат, учись. Это Суворов, брат, не зря сказал – за ученого и десять мало… Вот теперь, погляди-ка, на походе сказал: «Патронов не мочить» – ты и уши развесил, а мы, старики, поняли – значит, через реку вброд пойдем, и подвязали патронные сумки повыше… Вот, брат, штука-то!

– А почему, дедушка, – спросил молодой солдат, – нам приказывают подъем делать по петушиному крику и сам Суворов петухом поет? Смешно смотреть, дедушка, генерал, при мундире, и вдруг петухом…

– Смешно. Дурак ты, посмотрю я на тебя. Тут, брат, кругом много ненадежных людей. Узнают, когда мы выступаем, да и ахнут на нас из засады. Вот о часе-то выступления писать в приказе и не годится. По сигналу вставать – неловко, кабы горнист зря не сболтнул. Вот он и надумал. Вставать по петушиному крику. Мы и ждем, да и не знаем, может, в полуночи закричит, а то и до полудня проспим покойно…

– Вот оно что, дедушка. Нет, видно, и правда один-то ты ученый всех нас десятерых неученых стоишь.

Так на привалах подучались солдаты, беседуя сами с собой. А днем шли. Шли скоро, чтобы не дать полякам укрепиться. Поляки пытались остановить несколько раз войска, но Суворов всякий раз успевал разогнать их и быстро продвигался к Варшаве.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.