Виноватая тыква

Виноватая тыква

В теплый майский день шел я на работу. Было около девяти часов утра. Настроение хорошее. Не спешу… Пока просмотришь вчерашний монтаж, резервные дубли, расставленные или висящие на софитах, по обе стороны монтажного стола, подложенные ролики, глянешь в сценарий, – рабочее состояние – творческое – приходит только к десяти часам. Словом, сам монтаж начинался после десяти. Вот тут уж не подходи. Не мешай! Убью!..

Итак, подошел к проходной. Женщины из охраны сдают смену: разговоры, смешки, сплетни – ну, как это всегда у женщин. Не скучают. Семечки тыквенные лузгают. Одна из них – моложавая, симпатичная, всегда улыбчивая, похоже, незамужняя или вдовушка, сияет, приветствуя:

– Рустам Бекарыч, здравствуйте! Вот, угощайтесь! – и оделяет меня двумя-тремя семечками.

Я поздоровался, поблагодарил и, не задерживаясь, прошел на территорию студии.

Недалеко от ворот, слева в маленьком домике помещалось все студийное командование. Этот домик у нас назывался «Белым домом». Под окнами домика разбита клумба. Женщины в синих халатах из общества озеленения занимаются посадкой цветочной рассады, придерживаясь какого-то только им понятного рисунка. Ну и я одну крупную семечку, подаренную на проходной, возьми да и воткни по центру клумбы! Так просто, от хорошего настроения, от теплого весеннего солнышка, от радостного ощущения весны – внес свою лепту в озеленение! На вопросительные взгляды женщин я пояснил в шутку:

– О-о!.. Это привезенный из Испании неповторимый цветок. В Кремле перед дворцом растет! – и пошел дальше, к себе в монтажную.

Недели через две гляжу – росток, сантиметров пятнадцать! Я не поленился, вернулся на проходную к женщинам:

– Девчонки, там по центру клумбы я семечко ваше посадил, похоже, принялось. Вы поглядывайте, может, и поливать будете…

– Да-да! – хором ответили на проходной.

К осени по центру клумбы среди цветов выросла огромная тыква, килограммов на пятнадцать. Ора-а-анжевая, красавица! Дыни не надо, вместо дыни бы съел!

Со стороны дороги тыква не бросается так нахально в глаза, как из окна замполита. Он пришел после отпуска на работу, открыл окно – и помертвел: тыква!.. За что? Кто?! Кто посмел?! Если бы он окно раньше открыл, не принял бы эту тыкву как оскорбление по своему адресу: ну, зеленый росток; ну, цветет крупными желтыми цветами, – даже красиво! Кто мог помешать расти тыкве? Вот и выросла «на халяву»!.. Но тут, пока он был в отпуске – и вдруг наглая усмешка природы: громадная, оранжевая! Прет, ну просто прет в глаза! В окно лезет!..

Он начал выяснять осторожно, исподволь, кто автор этого творения. А-га!.. Режиссер Мамин, сукин сын. Ну, погоди!.. Вызывает:

– Рустам Бекарович! У нас на Украине тыкву кидают жениху вслед, когда отказывают ему. Или дома, вместо отказа, вместо слов – перед женихом тыкву на стол выставляют, и все село знает, в окна глядят, пальцами показывают… То есть, гм– гмм… А у вас как?

– Что как? – я вначале действительно не понял, что ему от меня надо.

– Ну когда тыкву кладут или кидают вслед? Как у вас?

– У кого «у вас»?

– У мусульман! Вы же татарин?

Я начинаю понимать, к чему он клонит, и внутри меня, словно бесенок какой зашевелился:

– Да! Но я родился в Москве и единственное, что могу сказать о тыкве, то ее все едят!.. И мы тоже едим с кашей. В салатах… – Чем больше он напрягался, закипал, тем веселее мне становилось: ну надо же – идиотизм полный! – Я не пойму вас…

– Ну, да-да! – он начинает раздражаться. Но виду-то показать нельзя! Вообще, он по сути своей был эдакий «человек в футляре», скользкий какой-то, плоский, за очки все прятался. Думается, и в армию-то он пошел ради формы, ради погон и чина, дающего власть, а не служить Отечеству. Это у него во лбу впечатано.

Он протирает замшевым кусочком очки, надевает, поглядывая искоса за окно. А там тыква «язык ему показывает».

– А в Башкирии, в Татарии, у них за что тыкву выставляют? – Вскинул глаза, смотрит на меня сквозь блестящие линзы. «Поймал!»

– Я в Башкирии и в Татарии не был.

– Нет? Ну, в Узбекистане, Туркмении. У них как?

– Откуда я знаю? Был я и в Казахстане, и в Узбекистане; у них есть дыни, сладкие ароматные дыни, их они едят. Зачем им тыква? Тыква только на Украине, в Москве вон… Посмотрите – красота достойная натюрморта! В Азербайджане, Армении тоже есть дыни и их только едят. И потом мне кажется, в мусульманских республиках грех глумиться над пищей, как говорят, богом данной. – Вижу, замполиту нечего сказать. Я встал: – Извините, у меня автор в монтажной. Нехорошо столько заставлять его ждать! – вышел…

Всю осень, как только замполит меня увидит, обязательно остановит и выспрашивает:

– Ну, так ничего и не скажете?

– О чем? О тыкве, что ли?

– Ну о чем же? Конечно, о тыкве.

– Ну, вы даете!.. Это уже похоже на анекдот!

На партийных собраниях сидит он в президиуме и сверлит меня глазами. Мужики рядом спрашивают, «что это замполит в тебя вперился, глаз не оторвет»? Я им рассказываю про тыкву. Они прыскают, шушукаются. Смеются и справа, и слева, удержаться не могут. Глядя на них, и я не могу удержаться – смеюсь.

Замполит весь красный. Понимает, что смеются над ним и, конечно, думает, все дело в тыкве, которую я посадил. Ерзает, как на угольях. Но люди-то смеются над тыквой, им самим созданной! Над ситуацией, им самим выдуманной! Я тогда просто веселился; казалось: ну что ж, бывают же убогие люди! Без чувства юмора, например! Больше всего на свете они боятся за свой авторитет; им все грезится, что тень на них упала, да еще не с той стороны! Не дай бог, кто заметит это!.. Но, как выяснилось позже, я ошибался, и довольно жестоко поплатился за это.

Как-то вскоре после описанных событий захожу к начальнику студии Спиридонову Владимиру Андреевичу с документами на подпись, характеристика была нужна для вступления в Союз кинематографистов. Буквально следом за мной входит замполит. Узнав о цели моего визита, он вдруг бурно вознегодовал:

– Союз киношников – вольница, с иностранцами якшаются! А Мамин над секретными фильмами работал. И сейчас мы его готовим к поездке по странам Варшавского договора!.. Ни в коем случае рекомендовать его нельзя!

Спиридонов невозмутимо:

– Какие секретные картины? У него в самом начале работы на студии была одна картина, да и та – «для служебного пользования»! Так, Рустам?

– Так, Владимир Андреевич.

– Большинство наших секретных картин уже весь мир просмотрел, они давно устарели.

Владимир Андреевич был человеком очень крупным, даже тяжеловесным, и его доводы звучали весомо, неоспоримо: – А насчет Варшавского договора – так это же на съемки человек едет! Не лясы точить, не сплетни! Эк, куда хватил! Политотдел его утвердил, а ты?! Ты что, в НАТО его посылаешь?.. Или за тыкву мстишь?

Замполит вскочил, кинул на меня косой взгляд и, наверное, заметил невольную усмешку. Хотел было выйти, но что-то его удержало.

– Ты чего? – комичность ситуации развеселила и начальника студии. Он откинулся в кресле, заулыбался, глядя в упор на поджавшего губы замполита: – Он эту тыкву-то для студии посадил, не для тебя же!.. Скажу, чтоб в столовой кашку из тыквы сварили. Ох и вкусная бывает каша из тыквы, любил я в молодости… Идите, Рустам Бекарыч, – он подмигнул, – разберемся.

К концу дня Спиридонов зашел ко мне в монтажную:

– Я все подписал, не волнуйся! Но вот что я хочу тебе посоветовать: тебя на ЦСДФ все знают, сдай документы через их секретаря. По-моему, у них Горбатский Игорь…

– Владимир Андреич! Ну просто обидно! Почему я должен искать какие-то обходные пути?..

– Это для твоего же блага… – Спиридонов говорил мягко, дружески: – Приказы начальника не обсуждают!

Сейчас-то я понимаю: он лучше меня знал характер замполита, знал, на какие штуки тот способен. Владимир Андреевич просто не хотел посвящать меня во всю эту кухню, оберегал мое неведение и «незамутненность» моей души.

Я поехал на Центральную студию документальных фильмов, сдал документы Игорю Горбатскому.

Через неделю Игорь звонит:

– Документы рассмотрены, твоя кандидатура рекомендована в Союз единогласно. Я передал все твои бумаги Глузскому, он курирует военно-патриотическую тематику по линии Союза. Поздравляю, старик!

Прошло несколько месяцев. Я крутился как белка в колесе: шли съемки двухсерийного фильма по моему сценарию. А из Союза мне так никто и не звонит. В СК такое правило: перед заседанием Приемной комиссии секретарь обзванивает всех представленных на эту комиссию, чтобы привозили свои фильмы.

Вот уже и Лара, жена, получила членский билет Союза кинематографистов, – а она подавала документы даже позже меня. А мне не звонят!.. Но выяснять, даже вспоминать об этом, по сути, было некогда! Снять две серии, завися от высокого военного начальства, от министра обороны, присутствующего или не присутствующего на тех или иных учениях или мероприятиях, представить материал главному консультанту, начальнику Генштаба. Смонтировать, написать дикторский текст, а затем показать «немой вариант» Коллегии министерства, – все это требовало уймы сил и нервов!.. План – превыше всего! Не выполнить план – оставить коллектив студии без прогрессивки!

Прошло около года. И вот как-то заходит ко мне в монтажную молоденький киномеханик из звукоцеха:

– Рустам Бекарыч! Я ухожу в армию. Сдаю дела – а тут!.. Обнаружил на сейфе в проекционной папку с документами. Ваши?..

Я смотрю – это мои документы, представленные в Союз кинематографистов! Как они там оказались? И сколько же там провалялись в пыли?! Ну и дела!

Я сразу понял, что без вмешательства нашего замполита здесь не обошлось. Как он это сделал – уже не важно! Конечно, не сам бегал забирать, послал кого-то, наверняка под благовидным предлогом. Но главное – он со мной посчитался! Вот так, из маленького семечка – выросла большая грязная подлость! Из жалкого самолюбия, мнимой тщеславной обиды – сформировался уродливый поступок.

Если бы не свершившийся факт, я бы, вероятно, и не вспомнил о существовании этого человека – никакой роли ни в производственном процессе, ни в общественной жизни студии он не играл. Так себе – сидел «прыщ» и сидел! Но не зря говорят: «Не дергай Бога за бороду, а собаку – за хвост!» А я, наивный, вероятно, подергал самолюбивого политического начальника – за евонные усы!

Абсурдность случившегося отбила у меня охоту снова собирать документы для вступления в Союз. Потом Студия Министерства обороны и вовсе перестала существовать. Только через какое-то время справедливость была восстановлена и я неожиданно для себя получил заветный билет, подтверждающий мое членство в кинематографическом братстве…

А все-таки, согласитесь, чудно! Как это в судьбе моей странным образом завязан такой милый безобидный овощ, как тыква? Там, в детстве, когда я напоролся на нее в поместье Верещагина и, выдернув весь куст с корнями, притащил матери, я обрел кучу неожиданных неприятностей. И главное – злого врага в лице самого хозяина! И сейчас… здесь… А я ведь, ей-богу, ничего против нее не имею, скорее даже склонен восхищаться! И каша с тыквой восхитительна. А вот поди ж ты, моя доброта к ней – ни к чему.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.