20

20

Мы выслали все координаты по факсу для контракту и вечером во вторник выехали в Москву. В среду утром зашли к Руслану. Руслан, как всегда, принял по-дружески.

– Ну, Данила, как, тайга всё ишо на уме?

– А вот спроси у ребят.

Руслан стал разговаривать с Андрияном.

– Что вы так круто повернули?

– Руслан, мы везде выживем, но ети несправедливости уже опротивели, и мы не хочем терять отца, он больной, из-за каких-то идивотов он может помереть, нам ето неинтересно, и именно мы его просим: или тайга, или Уругвай.

– Вон как. А ты, Софоний?

– Я в тайгу.

– А чем думаете заниматься?

– А чем придётся.

– Молодсы. Данила, сколь надо деняг, чтобы выжить?

– Руслан, мы шшитали: дома построить, завести пасеку, купить скота и необходимую технику – понадобится три милливона рублей.

– Как хошь получить: сразу всё или на расстрочкю?

– Руслан, на расстрочкю. Вернусь с Бразилии, понадобится милливон рублей, и потом в течение четырёх месяцев два милливона рублей.

– И на сколь время просишь?

– На четыре года.

– Вы мне можете там дом построить?

– О, ето была бы радость для нас!

– Ну вот, я деньги тебе займу до 2012 года, а вы мне построите дом.

– Отлично, Руслан.

– Данила, у меня в Алтае в тайге уже есть дом, но не мешало бы и там построить, ето место замечательно.

– Руслан, мы будем рады, что ты с нами. – Он смеётся.

– Вы чичас куда?

– Да в Калугу, у меня появились там родственники – двоюродныя братьи и сёстры.

– Да, интересно, съездите. Данила, завези к нам в деревню Етномир Андрияна с Софониям.

– Да, чу?дно бы показать ребятам Етномир.

– Я завтра буду там, а вас мой водитель отвезёт в Москву.

– Хорошо, Руслан.

– Когда будете ехать с Калуге, слезете на остановке «Балабаново» и позвоните, вас там стретют.

– Хорошо, договорились.

Я позвонил родственникам, сестра Света указала, на какой електричке выезжать к ним, и мы отправились с Киевского вокзала на експрессе. Через три часа нас встретили сестра и брат – Света и Вася. Мы ехали и боялись, не дай бог что-нибудь не так, но, когда встретились, меня всего прокололо: почувствовалось что-то такоя родноя. Я вспомнил моё детство и что-то такоя близкоя и родноя. Поехали к ним, оне живут десять километров от Калуге в деревне, деревню звать Красный Городок.

Приезжаем к ним, нас встречают Светин муж Анатолий, сын Юра, невестка Лена и два внука. Пошли вопросы, ответы. Вася оказался холостой, оне как шесть лет приехали с Киргизстана: тятя 1994-й год был у них в гостях, и оне очень довольны, что тятя нас увёз в те страны?, но им пришлось нелегко. Когда оне приехали из Китаю в Россию, их звали белыми бандитами и за религию преследовали, не дай бог у детей найдут крестик в школе – позор, и родителей выводили на суд и наказывали. В семидесятых годах, когда деда Мануйла приехал к семье, баба Федора была ишо живая, оне были очень рады, что встретились, но от властей не было покою, бабу Федору часто вызывали на допросы и всё допытывались, зачем приехал американес. Но он мало прожил и скоропостижно помер. Когда СССР развалился, в Киргизстане русских стали притеснять и издеваться, тогда русские потянулись в Россию хто куда, но и тут им несладко пришлось. Местноя население их приняли за чужих и называли их каргызами да чурками. Работают оне все в колхозе и возются со скотом, хто дояркой, хто кем. Но оне дру?жны и все вместе построили себе дом, очень экономны, копейкя по копейке – и кирпич, и так строили.

Тут стали подходить ишо сёстры: Маша, Светина сестра, с сыном Пашай, и Валя с зятям и дочерью, потом подошли Гордеевы Надя, Аня и Люба, все моего возрасту, хто младше – тоже родственники, но уже троюродныя. Надя занимаются цветами, ростют и возют на рынок, но милиция их гоняет, оне обижаются, кавказсы дают взятку милиции, их не трогают, но русских бабушек гоняют. Всё везде кругом несправедливость, и наше ро?дство нас дурачут, что мы приехали в Россию. Мы почти всю ночь провели в разговоре, пришлось и наплакаться. Как мы рады, что встретились! Да, ето родные и простые. Я тятю вспомнил, что он рассказывал. Оне были очень дру?жны, и теперь вижу: ето правда, у нас с ними сходство есть. Утром мы собрались уезжать, оне не отпускают, но я объяснил мой компромисс, и завтра вылетаю в Бразилию.

– Но не заботьтесь, теперь будем обчаться чаше. А скажите, как вы узнали, что мы в Белгороде?

Света говорит:

– В новостях на Первым канале, ето было на конференсыи, ты сказал: родился в Китае, вырос в Аргентине, женился в Уругвае, живёшь в Белгороде, звать Зайцев Данила. Ты похож на дядя Терентия, мы знали, что у дядя Терентия есть сын Данила, вот и мы решили, что ето ты.

– Но молодсы, что признали.

Мы от них уехали очень рады, Андриян и Софоний сказали:

– Каки? оне милыя! Да, ето наша кровь, и чу?дно, какоя ощущение родноя, как будто всегда знались.

Я забыл: и старший брат Яша был тоже, он недавно с Киргизстана. Но почему оне не могут получить гражданство? Уже шесть лет бьются за ето. А каки? звёзды-футболисты приезжают, им гражданство автоматом, и хто с деньгами, покупают гражданство, а переселенсам нету. Вот и разберись, кака? справедливость. Мня удивило, как оне заботются, чтобы их научили молиться и всё соблюдать, все заповеди. Мы им посоветовали пойти к поморсам в Москву, но и показали, как молиться по псалмам.

Взяли електричкю, поехали до Балабанова, позвонили Руслану, нас встретили, и поехали в Етномир. Да, у Руслана с каждым днём строительство растёт, и движение туристов боле и боле. На днях было сто сорок послов с разных стран, и Руслан ведёт до?говор со всеми страна?ми. Да, проект великолепный, Андриян с Софониям тоже ахнули и похвалили Руслана. Да, ето деревня всемирной культуры и дружбы, мыслей и знакомства.

– Ну, Руслан, восхитительно, молодес!

Мы всё прошли, посмотрели, и нас водитель отвёз в Москву. С Русланом мы встретимся в Бразилии, билеты у меня на руках.

– Андриян, мы ошибку сделали. Мне-то вылетать, а вы бы погостили у родственников.

– А мы и не догадались.

– Но можете и вернуться.

– Но уже нет, – Андриян возразил, – надо готовиться в Сибирь.

– Ну, сам знаешь. Смотри хороше?нь за всем.

В Москве я их оставил в квартире, а сам позвонил Вадиму Сергеевичу Якунину, он ответил:

– Ждём, Данила Терентьевич.

Я сразу же отправился, прибываю, меня пропустили, ну вот встречаемся, Вадим Сергеевич заводит в кабинет и показывает експертизу и объясняет:

– Вам дали продукт старый, в муке нет проблемы, хоть и ста?ра, но повлиять не могло на организм, но вот масло – тут в шестьсот раз больше грибков, вот ето повлияло на организм.

Я Вадима Сергеевича поблагодарил, взял експертизу и пошёл. Вот тут я был не сам в себе. Значит, вот какая бывает государственная гарантия! Бузычкин, да будь ты проклят! И чем тебе мешают переселенсы? Так поступить! Мы едем не политикой заниматься на родину, а спокойно жить себе и работать. Ох оне идивоты! И бедный наш губернатор ничего не знает, так и не допустили до него.

Звоню Москвину.

– Виктор Александрович, вы на месте?

– Да, Данила Терентьевич. Вы в Москве?

– Да, завтра вылетаю в Бразилию. Виктор Александрович, у меня к вам просьба.

– Заходи, Данила Терентьевич.

– Чичас зайду.

Захожу к нему, показываю експертизу.

– Да, – Виктор Александрович пособолезновал и спросил: – А губернатор знает?

– К сожалению, нет.

– Да, надо обратиться к нему.

– Но не допускают.

– Данила Терентьевич, всё будет хорошо. Когда вернёшься, разберёмся.

Я рассказал и что настроил Василий.

– Да, ето сурьёзно, ето непорядошно – показывать себя такими. Ну ничего, всё проидёт.

Я ушёл расстроенный. Друг ты мой! Я тебе не сознался, что всё бросам. Знаю, что всё теряю, и Бузычкин тоже предупредил: «Ежлив всё бросишь, знай, что всё тебе закроется раз навсегда во всей России». Да, я ето понимаю и знаю, что теперь нам будет нелегко. Но и знаю, что сделаю своим старообрядсам добро, пе?рво будут проклинать, но, когда разгадают, будут благодарить, хоть и некоторы поедут, но сразу поймут: матушка-родина не в состоянии нас принять, а может быть, и не будет и никогда. Я психологию чётко знаю наших старообрядсов, поетому лучше выключиться, и всё переселение затихнет. Мне стало жалко всех друзьей: Москвина Виктора Александровича, Лидию Ивановну, Поздоровкина Владимира Георгиевича, Белова Димитрия Вадимовича, Лукина Владимира Петровича, губернатора Савченко Евгения Степановича, пресидента Медведева Димитрия Анатольевича, премьера Путина Владимира Владимировича. У них проект добрый, но с нём трудно, придётся бороться. Вот когда новоя поколение нарастёт, тогда что-то можно ожидать.

Звоню Поздоровкину Владимиру Георгиевичу:

– Ну что, каки? новости?

– Да, Данила Терентьевич, мы организовали поездку. Вы когда вылетаете?

– Завтра в четырнадцать часов.

– А можете сегодня забежать?

– Да уже поздно, но я забегу прямо чичас.

– Хорошо, я пропуск приготовлю.

Я немедленно в МИД, мня уже ждали.

– Данила Терентьевич, тут одна новость. Одна организация, благотворительный фонд под названием «Екоград», оне вами заинтересовались, вот ихней телефон.

– А может, понадобится. – Я взял. – Ну и хто едет с вами, Владимир Георгиевич?

– Да мы едем, Роструд[392], по образованию – ну, словно[393], пять органов. Данила Терентьевич, а сколь будет старообрядсов?

– Думаю, свыше сто.

– Да, ето хорошо.

– Владимир Георгиевич, я отказываюсь от представительства.

– А почему, Данила Терентьевич?

– Сердце больноя.

– А теперь как?

– Я на конференсыи всё передам Павлу Иванову.

– Как жалко. Ты опытной, Данила Терентьевич.

– Ну, что поделаешь…

– А как у вас там в Белгороде?

– Да проблемы.

– А что?

– Да всё пройдёт.

– Ну что, стретимся в Бразилии?

– Да наверно так.

Я ушёл, думаю: ну вот, повезло, нихто не едет из вышних органов.

Еду в квартиру:

– Ну что, ребяты, вам пора на поезд.

Я звоню в благотворительный фонд и представляюсь, со мной обходятся очень по-грамотному и ласково, и назначили встречу на Курским вокзале через час. У ребят билеты были куплены.

Встречаемся. Человек лет шестьдесят, представляется: Караваев Николай Михайлович, пресидент «Екограда». Я тоже представился, пошёл разговор. Он предлагает земли, строительство, и все проекты огромныя на все вкусы, что все его знают и государство его поддарживает. Ето проект строительства нового поколение, городки от пять тысяч до пятнадцать тысяч население, вся инфракструктура, университеты, магазины, спортивныя развлечение, поликлиники – словно, что хошь, всё в етих городках будет, и всё связано с екологияй. Требуются производители чистого продукта, и на нас, старообрядсов, большая надёжда по истории.

– Хорошо, мы подумаем. Я завтра вылетаю в Бразилию на конференсыю и шестнадцатого буду в Москве, тогда снова стретимся и обсудим.

– Хорошо, договорились.

Я пошёл провожать ребят.

– Ну что, как вы поняли етого человека?

– Тятя, я ему не верю, ето обман.

– Да, вы правы, тут что-то не то, но я разберусь. Но, Андриян, езжайте домой, собирайтесь, и уже свидимся в Абакане двадцать первого числа. Всё поручаю на тебя. Ну, с Богом.

Мы крепко обнялись, поцеловались, и оне тронулись. Да, Андриян конкретный стал. Как ни говори, а возмужал, и тюрма его изменила в хорошу сторону, ну и слава Богу.

На друго? утро звоню Ольге Геннадьевне Ровновой, мы с ней встретились на Киевским вокзале.

– Ну и как твоя поездка в Бразилию?

– Ой, Данила, замечательно, везде побывала, везде хорошо приняли, но синьцзянсы – ты прав, Данила, – оне боле прошше и ласковея. Но я съездила хорошо, замечательны Ивановски.

– Да, вы правы, Ольга. Ну вот, я сегодня вылетаю в Бразилию на конференсыю.

– Да, ето замечательно. Данила, я у вас была в гостях, когда ты уезжал в Южну Америку.

– Да, я знаю, молодес.

– Данила, твоя семья замечательна.

– Спасибо, Ольга.

– Ой, какой Ванюшка чу?дный! А Мастридия! Да все, но мне всех боле понравился Софоний.

– Да, понимаю, он у нас особый.

– Ну и как у вас дома?

– Ольга, лучше не поминай.

– А что случилось? – Я всё ей рассказал. – Боже ты мой, но и что ты теперь думаешь?

– Мы собрались уезжать в тайгу.

– Ух ты, ничего себе! Так круто[394]?

– А больше у нас выходу нету.

– Данила, прошу тебя, пиши книгу.

– Ольга, не вы первы просите, чтобы написал, но, наверно, придётся, у меня жизнь вся в приключеньях.

– Давай пиши.

– Давай я подумаю. Ну, Ольга, прощай, я на аеропорт.

– Данила, вернёшься – звони.

– Ну, прощай.

– Счастливого пути.

Я Лидии Ивановне не стал звонить, знал, что она обижена осталась, но ето не моя вина, и как ей всё рассказать? Она подымет шум, а он не нужон, пускай лучше я буду виноват во всём.

На аеропорте я ишо раз позвонил Картавенке, он взял трубку, узнал мой голос и спросил:

– В чём дело, Данила Терентьевич?

– Я вас просил встречи с губернатором, но вы не допустили, а ето было очень важно. Теперь уже поздно. Нас отравили и все до?говоры перервали, но до губернатора не допустили. Мы всё бросам.

– Данила Терентьевич, вы что, всё срываете?

– Не мы срываем, а Бузычкин всё сорвал.

– А как посев, техника?

– Пускай Бузычкин теперь сам расправляется.

– Но вы же деньги вложили.

– Ничего нам не надо, всё ето передай Евгению Степановичу, и простите нас за всё, мы етого не желали родине.

– Да, Данила Терентьевич, ето странно.

– Для вас да, для нас – нет.

– Когда вы можете зайти?

– Уже поздно, я на аеропорте, вылетаю в Бразилию, а обратно прямо в тайгу в Сибирь.

– Ну что, сам знаешь.

По словам понятно, что Картавенко растерялся. Ну что, теперь будут сочинять историю против нас.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.