15

15

В Москве мы встретились у Вадима Сергеевича, я передал проект дому. Да, дом всем понравился, цены тоже порядошны. Владимир Димитриевич стал мне объяснять:

– Ну вот, Данила Терентьевич, у нас разница большая, за двадцать пять домов оне воруют три милливона долларов, и ето работа Родионова, вот почему он нервничат. А теперь посчитай: дома, летни кухни, бани, школа, бараки для техники да ишо комплексы – ето же масса деняг. Знай, Данила Терентьевич, Родионов – ето хичная птица.

– Да, теперь мне много чего стало понятно, и надёжда стала колебаться. Владимир Димитриевич, а вот Вознюк – ето порядошный человек?

– Но, Данила Терентьевич, вам надо построить дом, отменный от всех. Ты, Данила Терентьевич, пойми, вы связаны с политикой, к вам будут приезжать важны гости и обчаться с тобой.

– Но слушайте, я понимаю, но я не хочу отличаться от всех. Вы знаете: зависть ета портит всё, и зачем ето надо, я так же проживу, как и остальные.

Вадим Сергеевич сказал:

– Да, Данила Терентьевич правильно судит. Избегать конфликтов – ето поступок самый мудрый.

– Вот план деревни. Так, значит. Дорога публична проходит нимо деревне.

– Правильно.

– Да, я вижу, как летают по деревням пьяны водители. Да и зачем нам посторонних людей? Опять надо строить заборы. В деревню вход запрещён посторонним.

– Да, правильно, Данила Терентьевич.

Я ошибку сделал: контрак партнёрства оне мне дали в етот раз, но не тот раз, и сказали:

– Данила Терентьевич, рассмотри хороше?нь, вдруг что не устраивает – можно изменить.

– Хорошо, постараемся.

– Данила Терентьевич, как толькя подпишем контрак, сразу начинаем работать и пойдёт инвестиция.

– Прекрасно, Вадим Сергеевич.

Я распростился и в етот же день отправился домой. Конечно, зашёл к Москвину и Руслану. А Вадиму Сергеевичу предложил: «Уже пора познакомиться с Русланом», он пообещал, и Руслану тоже предложил ето же, он тоже пообещал познакомиться, и фрукта его заинтересовала. Москвин Виктор Александрович выслушал мой доклад, оценил: «Да, здорово, Данила Терентьевич. Ну что, желаем успехов». Я поблагодарил и отправился домой.

Заехал к Елене Талгатовне, попросил рассмотреть контрак. Она стала рассматривать, когда кончила, говорит:

– Данила, контрак хорошо сделан, но на ихну выгоду.

– Почему?

– Им пятьдесят один процент, а вам сорок девять процентов, ето же неправильно. По здешным законам вы не имеете голос, вы не хозяева, а рабы, и я уже разговаривала с Владимиром Димитриевичем, и он мне сказал чётко: у него с вами толькя бизнес. – Я задумался, стал угрюм. Она видит, что я изменился, стала уговаривать: – Данила, ето можно поправить, не переживай.

Я промолчал и поехал домой. Думаю: ето работа Владимира Димитриевича, недаром он спрашивал, когда приезжал, на каких основаниях мы думаем работать. Я ему ответил: толькя из половины, но рабочими нихто работать не будет, и он задумался. Значит, пошёл на хитрость. Я его понимаю, он молодой, ето его личный бизнес, Вадим Сергеевич так не поступит, у него по данным Форбеса семьсот милливонов долларов капиталу. Да, надо будет побеседовать с нём. Весь проект наш, долг тоже наш, и работа наша, вот почему и надо больше партнёров, хто будет честнея, с тем и работать. Я позвонил Владимиру Димитриевичу и спросил:

– Почему не пятьдесят на пятьдесят? Мы являемся рабами.

– Нет, Данила Терентьевич, вы не поняли.

– Но Елена Талгатовна уточняет, что так.

– Данила Терентьевич, всё можно изменить и договориться.

– Ну хорошо. Когда приеду в Москву, поговорим.

Звоню Руслану:

– Когда можешь приехать насчёт фрукты?

– Чичас я свободной, могу приехать.

– Ну, тогда приезжай.

У нас дома новости. Василий уже съездил в Москву, он хотел уехать в Австралию, но у него не получилось. Когда оне заезжали в Россию, у них забрали паспорта и выдали внутренныя, а без загрань паспортов он не может выехать. А своёй Ольге сказал: «Вам надо было Россию – вы в ней и живите». У него не получилось. Тогда он сговорил Алёшку тестява, и уехали в Приморский край, откуду выехали ихны предки. Думаю, вот дурак, не живётся тебе спокойно. Ну и лучше, хоть будем на спокое.

Марфа рассказыват: коров выбрали. Мы с Алёшай стали оформлять коров, и тут пришлось хорошо повоевать с чиновниками. «Да, да», а сами ничего не хотят делать. Я уже разнервничался и сказал Алексею Анатольевичу:

– Я иду к губернатору. До каких пор будут водить за нос?

Он попросил:

– Не ходи, Данила Терентьевич, а то нам всем попадёт, я всё решу.

– Ну, давно бы так. Что мы, дети, что ли?

Да, оне «решили»: привезли нам коров, но ети коровы оказались выбракованы, у всех вымя испорчена. Ето недогляд. Бедныя коровки! Ну идивоты же, как не жалко им животных! Что ето такоя, неужели вся така? Россия?

Вызывает меня учительница. Ну, хоро?ши новости: Ларивон оказался отличником, стал стараться, слушаться, и у него стало получаться всё хорошо, и остальные дети тоже хорошо учутся. И мне что понравилось здесь в России: уровень образование здесь превосходный, вот ишо бы добавить божество да приват[381] – тогда бы было отлично.

Вскоре подъехал Руслан, стали решать о фрукте с Родионовым, но вижу: Родионов стал какой-то непонятный, заметно, что мои партнёры ему мешаются. Когда мы вышли, я Руслану говорю:

– Руслан, замечаешь, что Родионов не в духах?

– Конечно, Данила. Да рази мы здесь нужны? Без нас будет легше отмыть денюжки.

– Да, вы правы.

Мы зашли к Елене Талгатовне, пообчались с ней и поехали в деревню. Я познакомил Руслана с нашими переселенсами, показал комплексы, посев, землю, технику. Руслану Андриян понравился:

– Да, он у тебя прямой парень. Данила, хоро?ша у тебя семья.

– Спаси Господи, Руслан.

С Русланом приезжала Таня, юрист, она работает с Русланом. Мне она нравится, хорошая девушка, брат Коля тоже хороший парень. Мы посадили гостей за стол, стали угощать. Звонок. Звонит Елена Талгатовна:

– Данила, когда Руслан освободится, привези его к нам, мы его проводим.

– Елена Талгатовна, ето мои гости, и нехорошо будет, ежлив я их брошу, я обязан их проводить.

– Ну хорошо, приезжайте вместе.

– Ладно, приедем.

Что-то я стал подозревать над Еленой Талгатовной. Перед Якуниными она уже разработала себе стратегию, и я чувствую, она не мене? служит, а Якуниным и тут уже начинает что-то новоя. Мы вечером созвонились, где встретиться. Встретились, она пригласила в ресторан, с ней была Марина. В ресторане я кушать не захотел, Алёша стал кушать. Заметно было, что у Елене Талгатовне не клеи?лось и она нервничала, – значит, я мешаюсь. Она предложила Руслану, чтобы он помог ей открыть в Москве школу – преподавать курсы холденския компаньи. Да, она профессионал. Руслан дал Тане распорядок и адрес електронной, попросил сбросить предлог. Допоследу Елена Талгатовна вела себя странно, я такую Елену Талгатовну никогда не видал. Распростились все любезно, мы поехали на железнодорожной вокзал.

– Руслан, како? твоё мнение о Елене Талгатовне?

– Данила, ето хишник.

– Руслан, большоя спасибо.

– Данила, запомни: нихто даром ничего делать не будет.

– Да, Руслан, ты прав. – Думаю, толькя я, дурак, так делаю, вечно мне всех жалко.

– Данила, я с Якуниными пообчался.

– Ну и как?

– Да нормально, всё хорошо.

Что-то Руслан таит. Знаю Якуниных и Руслана – ето соперники, Якунины бояре, а Руслан филосо?ф, и у них точки зрение на жизнь разны.

Руслана проводили, поехали домой. Утром спрашиваю Марфу:

– Что-то Таньки нету и нету, и не звонит?

Марфа ето же, уже стали переживать, стал звонить на разные телефоны, не могу дозвонить. Нашёл номер матери Танькиной подружке Паоле, позвонил, она взяла трубку, стал спрашивать про Танькю, она ответила:

– Да, она здесь, в Сиполети.

– Пожалуйста, передай Тане, пускай позвонит. – Я кладу трубку и говорю Марфе: – Всё, Танькя не приедет.

– Да, я предчувствовала. Она, когда собиралась, плакала. Я стала у ней спрашивать, она сказала: не может терпеть ету несправедливость. «И тятю оставют в дураках, а мне его жалко. Зачем он с ними связался, неужели он забыл, сколь уже ему настроили делов? А за Санькю, – сказала, – никогда не пойду, ето идивот. Да вообче русски все идивоты, тут женчины нихто».

Никитка ввязался в наш разговор:

– Да, Санькя идивот, у Таньке жених ласковый и добрый, я его видал в Буенос-Айресе.

Да пускай хоть кака? нация, но са?мо главно – жили бы, а то сходются да разводются, а дети страдают, и родители также.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.