14

14

В субботу пришли на круглый стол – мы с Алёшай и Елена Талгатовна с Мариной. Меня проздравили с приездом. Началось заседания, Родионов:

– Данила Терентьевич, КФХ оформили?

– Да.

– Дом оформили для прописки всех переселенсов?

– Нет.

– Почему?

– Спрашивайте в Шебекине.

Селютин:

– Оформили електроенергию, газопровод, дорогу – по експертизе поведётся из Никольска, и деревня не может быть под разным[377] названием, а толькя Никольско.

Я возразил:

– Почему? Мы уже наименовали Солженицыном.

– Но ето невозможно, уж очень сложно оформить и долго.

– Но кака? же ето будет модель? Я не согласен, у нас всё будет разно[378], и оно никак не подходит быть Никольским.

– Но вы можете поставить улицу Солженицыном.

– Нет, не согласен.

– Придётся рассмотреть. Усадьбы разбили на участки?

– Да.

– Данила Терентьевич, а дома что?

– Дома будет строить Вознюк Владимир Андреевич.

– Как так? Я ничто не знаю, всё ето решёно без меня, и деньги не мои.

Родионов с лица сменился и сразу сделался злым.

– Землю оформили?

– Нет.

– Ферму оформили?

– Нет.

Елена Талгатовна вмешалась:

– Да что ето такоя, вы ето сколь будете тянуть? Коров уже три раза? смотрют, и всё не сходится, всё каки?-то проблемы. Что, за каждо дело Даниле придётся ходить к губернатору? Ето же позор!

Родионов:

– Ну что, Селютин, молчишь?

– Да что, уже в разных местах побывали, и все запрашивают свои цены.

Вмешался Севальнев:

– Хорошо, я позаботюсь об етим.

Родионов:

– Но, Данила Терентьевич, вы поступили неправильно, у вас шёл до?говор по строительству с одной компанияй, а вы перешли к другому.

– Но, Владимир Яковлевич, вы сами рассудите. Оне запросили сорок тысяч рублей за квадратный метр, да ишо для испытки сказали: ему один дом. – Он распсиховался. – А моим партнёрам ето не понравилось, в Москве берут тридцать тысяч рублей за квадратный метр, а он хочет нажиться, вот поетому так и поступили.

– Но Вознюк – какой же ето строитель!

– Ну посмотрим, что он предложит.

Родионов сам не свой, но старался скрыть свою злобу:

– Заседания закрыто, в следующа суббота в десять часов всем быть здесь.

Мы все вышли, Елена Талгатовна говорит:

– Данила, ты заметил Родионова, как он изменился, когда услыхал, что будет строить Вознюк?

– Как же, конечно заметил, он сам не свой был.

– Вот чичас принеси к нему мешок деняг, и всё пойдёт как по маслу.

– Ты что, Елена Талгатовна, неужели ишо етим занимаются чиновники?

– Данила, сколь хошь!

– Но, Елена Талгатовна, у нас так не пойдёт.

Мы с Алёшай поехали к Вознюку, он приготовил несколькя фасонов домов, я стал просить, чтобы изменил несколькя вариянтов. Он мне ответил:

– Данила Терентьевич, мы вам приготовим один проект, а изменить можно, что вы желаете.

– Владимир Андреевич, а что вы берёте за метр квадратный?

– От двадцать девять тысяч рублей до тридцать тысяч рублей.

– А когда будет проект готов? А когда готов, я отправляюсь в Москву.

– Ну, значит, во вторник.

– Хорошо, во вторник вечером заеду.

Звоню Якунину Владимиру Димитриевичу и всё докладываю.

– Ну вот, Данила Терентьевич, ета цена подходящая.

– Мы чичас не можем приехать.

– Но как выйдет проект, приезжай.

– Ето будет во вторник.

– Ну ждём. – Мы поехали домой.

– Алёша, позвони Царёвым и Перекрестовым, пускай завтра к нам приедут. Он позвонил, оне посулились.

Вечером Марфа рассказыват: у нас была в гостях Ольга Ровнова. Она всё-таки приезжала, ну молодес, она чичас в Бразилии. Я ей дал адреса, к кому заехать, но, боюсь, расскажет, что я дал адреса, опять буду масоном. Знаю, синьцзянсы обойдутся нормально, но макаки[379] – не знаю.

В воскресенье отмолились, я всех остановил и стал задавать вопросы Василию.

– Василий, почему ослушался Якуниных? Оне тебе транспорт нашли на восемьдесят тысяч рублей дешевле, а ты настоял на своим.

– У меня уже было договорено.

– Но на свои деньги ты можешь расшитывать, но на чужи – ето же позор. – Молчит. – Василий, я тебя просил как агронома следить за посевом, но ты даже не подошёл, а сам дал согласия.

– У меня свои были дела.

– А, вон как! Василий, а почему детей в школу не пускаешь?

– Я не хочу разврату.

– Но оне же учутся отдельно. – Молчит. – Василий, когда брали банки, овощи для консервы, ты своей жене сказал: «Давай поскорея возмём, а нам про них не нужно», и банок взял наполовину больше. – Молчит. – Василий, я же просил не думать о себе, а обо всех. – Молчит. – Василий, зачем ходишь подслушивашь?

– Я никого не подслушивал.

– Как нет? Тебя уже захватили два раз в дверях ночью. – Молчит. – Василий, я уже больше не могу терпеть, ежлив тебе не нравится, у тебя Российской Федерации гражданство есть, ты можешь начинать сам свой проект, но толькя не здесь, езжай в любую область и не мешай нам. Знай, что полезешь – всем всё закроешь. Уже слухи идут, что ты собрался в Хабаровск. – Молчит.

Алёша не вытерпел и стал говорить:

– Сколь для вас Данила сделал – никому ето не добиться, и сколь у него терпления! Сколь я вижу, он про себя не думает, а толькя всегда рассуждат про людей и заботится об вас.

Тестю стало неудобно:

– Да, Данила уже много сделал для нас, давайте дружнея будем, а то нехорошо. Власти узнают, нам будет позор. – Ну, думаю, слава Богу, хоть ты-то образумился. – Давайте простимся и будем работать, как начинали.

Проститься-то простились, но я понял: Василий – затаённый враг.

Я пришёл домой, Андриян, Георгий тоже зашли к нам, Андриян весёлой:

– Ну слава Богу, простились.

– Ох, Андриян, ошибаешься, я задел чирей, вот посмотришь, он чичас нашнёт гноиться.

– Неужели?

Георгий говорит:

– Да, тятенька прав. Ето Василий, его задели – всё, он так просто не оставит.

– Но как, по-вашему, молчать?

– Конечно, нет.

– Слушайте, позавтракаете, отдохнёте и приезжайте, сегодня приедут Царёвы и Перекрестовы.

– Хорошо, приедем.

После обеда все подъехали, гостей получилось полный дом, нача?лся разговор, я всем предложил ра?вно[380], пригласил их всех в деревню и с нами вместе работать. Володя Перекрестов стал спрашивать.

– Всё ра?вно: доходы и расходы. Вы не будете рабочи, но – партнёры, – и я рассказал весь проект.

– Да, интересно. А как насчёт воздоржности?

– Но ето простите. Как вступите в деревню, доложны всё соблюдать.

– Так же, как вы?

– Да.

– Но мы ишо не готовы.

– Ето очень просто. Как солдат пошёл на службу и, что требуют, всё исполняет, так и здесь.

Перекрестовы отказались, сказали: «Нам не в силу», Максим Царёв тоже отказался. Но молодсы, честно поступили. Когда все уехали, я своим сказал:

– Жалко. Честно поступили.

Агафья сказала:

– Я с Василиям не хочу селиться. – Здесь по крайной мере всё понятно. – Не дай бог мой Петя свяжется с Василиям – опять я буду худая.

– А что, уже бывало?

– Да ишо как. Бывало, свяжется с Василиям и сразу становится зверям.

– Вон как.

– Вот чичас побывал около вас, сразу стал ласковый.

Алёшка тестяв тоже сказал:

– Я с Василиям не хочу работать, я уже работал с ним в Уругвае и знаю хорошо его. – Думаю, надёжды мало на тебя, куда ветер подует, туда и ты.

В понедельник звонит Севальнев Алексей Анатольевич:

– Данила Терентьевич, можете ехать выбирать коров дойны?х.

– Когда, Алексей Анатольевич?

– Завтра утром.

– Хорошо, Алексей Анатольевич, я пошлю наших жён.

– А сам что?

– Я завтра отправляюсь в Москву.

– Ну, сам знаешь.

Я за ети два дня помог Георгию оформить документы. Вечером во вторник забежал к Вознюку, проект был готов. Дом на триста восемьдесят метров квадратных с мансардным, ничего, красивый, хоть и большеватый, но всё-таки порядошный дом. Я поблагодарил и отправился в Москву.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.