13

13

Приезжаем домой, стал спрашивать у Марфе:

– Что же у вас непорядки?

– Да Василий с мамой опять начали фокусы показывать.

– А что им не хватает?

– Да злятся, что всё оформлено на Алёшу.

– А что оне хочут?

– Чтобы было всё на Василия.

– Ох ты тип! Марфа, ты знашь, что он сказал Степану?

– Что?

– Получить деньги да бежать отсуда. Вот он и бьётся. Да будь ты проклятый, идивот!

– Он уже страшшает: ежлив на него не переведут, он уедет в Сибирь.

– Да пускай уматывают. А Алёша что?

– Да чё-то не показывается.

– А он знает ето?

– А как же, знает.

– Да, он правильно поступил. Так, я поеду к Андрияну.

Сял на трактор и в Никольско к Андрияну, зять Георгий со мной. Приезжаем к Андрияну, он радым-радёхоняк, что я приехал. Он для Георгия уже нашёл дом, со всеми суседьями у него хорошо, все друзья, наменял уже куриц, поросят, коз, уже свои собаки.

– Ну, Андриян, рассказывай, каки? проблемы.

– Тятя, с нашего рая ничего не будет. Работам толькя мы: я, Софонькя, Никитка да дядя Алёша, Василий нигде не подошёл, и он ходит разражат деду с бабой.

– А оне что?

– Сам увидишь. Ето первы лицемеры.

– Ну вот, всё сбывается, что я вам говорил, поетому и надо разрабатывать свою стратегию, и большоя терпление.

– Тятя, а как у тебя? – Я ему всё рассказал. – Ну идивоты же, такоя счастья теряют!

– Да разобраться, оне етого недостойны. Андриян, а как всходы пшеницы?

– Пшеница очень хоро?ша, зашло очень хорошо.

– А земля?

– Вся уже приготовлена.

– А хто работал?

– Все мы четверо.

– Дак Софонькя с Никиткой несовершеннолетни!

– А ночами хто видит?

– Но молодсы, работать надо.

– Я на тракторе ночью затоптал пять чу?шак[373] диких, чичас все с мясом.

– Молодес.

Георгию понравился дом, мы заказали всё, что необходимо для дому, Тарасову Фёдору Васильевичу, он ответил: «Завтра всё будет».

Приезжаем домой, у нас в гостях тесть с тёщай. Но как я знаю на память их, заметно, что виляют норкой[374]. Я виду не показал и рассказал свою поездку, помянул толькя то, что их интересует:

– Виделся с вашим Тимофеям.

Тёща сразу оживилась:

– А что, он всё ишо в Уругвае?

– Да, у нас в Монтевидео произошёл до?говор о переселении, у него боле десятки семей с Аляске, и я ему поручаю деревню строить.

Мне чу?дно, как тесть заскулил:

– Да, у нас Тимофей пробо?йной, он всё добьётся. – Думаю: для своего кармана.

– Ну вот, у вас уже больше семей, чем у нас. – Тесть с тёщай улыбается. Думаю, ну слава Богу, живите себе спокойно, во всём помогу, и мы будем на спокое. – А насчёт вашего Алёшки: он сам виноват, его нихто не гнал, у него там жена, сын, дом, машина, скот, он сам не захотел работать и убежал. – Ети слова – тестю с тёщай стало не по норке[375], стали её осуждать. Я прервал: – Вы, родители, были в Бразилии, проехали нимо, заезжали в деревню, но к ним не заехали, ето ваша забота, но вы не позаботились, а теперь хочете его женить. А где закон?

Тестю стало неудобно, он завилял:

– Да я Алёшке говорил, но он не слушат. – Думаю, вот лицемер, всё у вас заодно.

– Что, получили груз?

Тёща:

– Да, получили, всё хорошо дошло.

– Ну и что вы, довольны?

– Как же, конечно.

– А вы знаете, что Василий натворил?

– Нет.

– Я ему дал пятьдесят тысяч рублей, он нанял непонятно какой транспорт за сто восемьдесят тысяч рублей, а Якунины нашли ему транспорт за сто тысяч рублей, но он их не послушал, но настоял на своим, и им пришлось заплатить за етот груз сто восемьдесят тысяч рублей. И как, по-вашему, он прав за ето?

– Конечно, нет.

– Во-вторых, на работе его нигде не видать.

– Но он же оформлял груз.

– Ето плёвоя дело. Я помощнику губернатора позвонил с аеропорта, и всё было решёно. А почему он ни раз не подошёл к посеву? А ему было наказано вести весь посев. Я вижу, он не хочет работать и что-то мухлюет. Слухи идут, что вы обижаетесь, что всё оформлено на Алёшу. Ето поручёно было губернатором, и, покамесь у нас гражданства не будет, мы не имеем права на себя офармливать.

– Но у Василия есть же гражданство.

– На Василия нет надёжды, он брату Степану сказал: получить деньги да бежать с России. Как, по-вашему, ето правильно?

– Да конечно нет.

– Ну вот, ждите Тимофея, я на него боле располагаю.

– А насчёт Надьки что?

– Ей надо учиться.

– Но она же мале?нькя училась.

– Тятенькя, я вас не понимаю. Ей чичас дай любой счёт, и она не сможет сошшитать, а у нас важныя дела. Пускай пе?рво учится, вон Танькя уже школу прошла, но я ей не дозволяю, пускай бухгалтерию пройдёт, тогда и можно надеяться.

– Но всё-таки Надькя может участвовать у Елене Талгатовне.

– А хто ей не даёт, пускай ездит да и контролирует.

Им стало неудобно. Дак вон в чём дело, теперь понятно. Значит, вы мне не доверяете, вы и сами себе не доверяете. Хто вор – думает, что все воры; хто ревнивый – думает, все ревнивы; хто завистливый – думает, все завидуют; хто пьяница – думает, все пьют; хто неверный – думает, все неверны; хто милостливый – думает, все милостливы. Вот в чём дело. Значит, у нас не пойдёт.

Я позвонил помощнику губернатора и доложил, что я приехал и важны дела есть к Евгению Степановичу.

– Хорошо, Данила Терентьевич, я вам сообчу, когда подойти.

Я известил в администрацию Шебекинского района Юрию Петровичу, что я вернулся, через мале?нькя он звонит:

– Данила Терентьевич, вы можете подъехать чичас в четырнадцать часов?

– Да, конечно.

Я звоню Алёше:

– Приезжай, надо в администрацию.

Он приезжает, рад, что я приехал. Мы поехали в Шебекино, Алёша стал спрашивать, как мои успехи, я рассказал.

– Данила, я не могу понять. Ты бьёшься, стараешься и думаешь обо всех, но не все так понимают. Я Василия до сих пор не могу понять, что он хочет.

– Алёша, ето вор.

– Но Данила, я им мешаю.

– Да, ты им мешаешь, но знай, оне нихто, и потерпи, всё будет хорошо, твоя защита – ето я. Нам срочно надо организовать порядошну группу, а там подъедут надёжны семьи.

– А что оне думают? Ты столь уже пробил, и впереди предстоит столь хлопот, и ето же для всех.

– Алёша, ничто оне не думают, проклятая зависть их мучит.

– Данила, а кого имеешь в виду пригласить в нашу группу?

– Авериных, Перекрестовых, Царёвых.

– Да, ето порядошны семьи.

– Ну вот, их десять семей, нас четыре, да одиннадцать семей подберём – вот и все двадцать пять семей. А оне пускай себе строют деревню. Вот когда я не буду доступен им, тогда оне будут ценить мою работу.

– Да, ето верно.

Приезжаем к Бузычкину Александру Николаевичу.

– Ну как, Данила Терентьевич, ваши успехи?

– Да всё нормально. – Я кратко ему объяснил.

– Данила Терентьевич, под деревню ишо не разбито на участки, а с АПК требуют.

– Александр Николаевич, я не разрешил, потому что мне в етой деревне жить, и я не хочу, чтобы было как попало, а чичас будем размерять.

– Хорошо, когда?

– Завтра же.

– Данила Терентьевич, у вас не все ходют в школу, почему?

– Не знаю, наши ходют.

– Пожалуйста, разберись, зайди к Шаповаловой Галине Александровне[376].

– Хорошо, зайду.

– А ишо есть переселенсы?

– Да, одна семья, ето зять.

– Хорошо, надо оформить.

Я вижу, Бузычкин проявляет особоя внимание к нам, думаю: что-то тут не то, но я поблагодарил и спустился к Шаповаловой. Она мне стала говорить:

– Данила Терентьевич, Татьяна уехала, с кем теперь иметь связь? У вас время нету.

– Галина Александровна, на ету должность поставим Агафью Фёдоровну, и можете работать спокойно. – Я дал ей Агафьин телефон. – Но дай мне пе?рво переговорить, и я вам перезвоню.

– Хорошо, Данила Терентьевич, жду вашего звонка.

Приезжаем в деревню, заехали к Агафье, я стал спрашивать:

– У вас девчонки ходют в школу?

– Да, ходют.

– А хто не пускает в школу?

– Да Василий.

– Опять Василий! А что ему не хватает?

– А хто его знает.

– Агафья, ты можешь взять на себя ответ по образованию?

– Могу, а что?

– Сама знаешь, мне некогды, Таньке нету, да она и не хочет, надёжда толькя на тебя.

– Ну что, нет проблемы.

– Ну спаси Христос, я тогда позвоню Шаповаловой, и она с тобой свяжется.

– Хорошо. – Ну слава Богу, одной проблемы меньше.

Вечером звонит Картавенко Николай Васильевич:

– Утром в девять часов явиться к губернатору.

– Хорошо, Николай Васильевич, спасибо.

Утром пришли к Картавенке Николаю Васильевичу, он мня провёл к Евгению Степановичу. Евгений Степанович принял обычно, как сына.

– Ну, как успехи, Данила Терентьевич, как съездили и что нового?

Я всё подробно рассказал, показал фотографии – аргентински фрукты и всю систему работы, рассказал о конференсыи в Москве и о разработке программы для старообрядсов.

– Нет проблемы, мы её разработаем. А что можете подсказать, Данила Терентьевич?

– Евгений Степанович, вам виднея, вы знаете, что можно, а что нельзя, и знаю, что вы не обидите, так что полагаемся на вас.

– Хорошо, Данила Терентьевич, а как у вас с посевом?

– Слава Богу, взошло хорошо, остальную землю всю приготовили.

– А коров вам дали?

– Пока нет.

– А под деревню размерили?

– Нет.

– А что так?

Мне стало неловко, и я с робостью сказал:

– Спросите у Родионова. – Евгений Степанович посмотрел прямо мне в глаза, я потупился.

– Данила Терентьевич, что-то не то?

Я чуть не заплакал, но вытерпел и ответил:

– Да всё нормально.

– Но вдруг что, заходи и сообчи.

– Спаси Господи, Евгений Степанович. – Я вышел расстроенный. Не люблю жалобиться, но что делать – чиновники не дают спокойно работать, предчувствуется что-то нехороше.

Приезжаю к Елене Талгатовне.

– Ну вот, наконес-то явился, Данила, мы уже заботились. Как твоя поездка?

– Слава Богу, отлично, – и я всё рассказал.

– И ты даже уже побывал у губернатора? Но, Данила, какой ты поразительный, как жалко, что нет у тебя надёжных людей. Алёша – ето разгильдяй, нет на него надёжды, он не умеет администрировать.

– Да, я знаю, он толькя честный, но больше ничего.

– А вот Василий – етот опасный для тебя. Ты посмотри, что он настроил без тебя.

– Да, Елена Талгатовна, всё знаю, – и я рассказал всё, что он строит у нас, и уже у нас две группы.

– Ох, боже ты мой, Данила, не дай бог чиновники узнают, ето будет вам подрыв.

– Да, знаю, Елена Талгатовна.

– Но, Данила, что оне думают? Всю роль играешь ты, и вся доверие тебе, без тебя оне нихто.

– Елена Талгатовна, я всё ето понимаю, но зависть выше них.

– А теперь что думаешь?

– Теперь будет две деревни.

– Но ето же нельзя, у вас народу не хватат.

– Да, пока не хватат, и буду тянуть. Но у нас без них с Авериными, Царёвыми и Перекрестовыми уже четырнадцать семей, и ишо не хватат одиннадцать семей, но ето не проблема. Я знаю, кого подобрать из переселенсов.

– А у них?

– У них хватит, их много.

– Но без тебя оне нихто.

– Но я буду помогать им во всем.

– Но Данила, кака? твоя добрая душа!

– Елена Талгатовна, мне всех жалко, но обидно. Елена Талгатовна, а как чиновники?

– Данила, идивоты да и всё, не тянут и не везут. Без тебя приезжали Якунин Владимир Димитриевич и Чиканов.

– Ну и что?

– Да всё нормально, смотрели посевы, были на круглым столе, их заставляют строить деревню, даже торопют.

– И что Владимир Димитриевич?

– Он умно поступил, что без вас он ничто не может делать.

– Молодес!

– А ты знаешь, он оказался очень опытным и грамотным парням, и внимательным.

– Ну слава Богу, наконес-то у вас-то сошлось.

– Да, с нём можно работать.

– Вот ето для меня хоро?ша новость. Елена Талгатовна, а вот вы не знаете Вадима Сергеевича, ето вообче замечательный парень. Конечно, он и постарше, он Владимиру Димитриевичу дядя родной.

– Данила, я хочу тебе посоветовать. Я знаю одну строительную компанию, он строит школы, комплексы, дома, губернатор хорошо его знает, у него хорошее отношение с нём, и ето порядошная компания, он заслужил даже медали, он мне лично знаком, и я знаю его как честного человека.

– Хорошо, давай позвоним ему. – Она набрала номер, позвонила и объяснила ему всё подробно, передала мне трубку, мы познакомились, он пригласил к себе в офис, дал мне адрес, ето в Разумным, недалёко от старшего Тарасова. – Ну, Елена Талгатовна, спаси Господи за добрый совет, я поеду к нему.

– Да, Данила, поезжай. А в субботу как?

– Обычно, встретимся на круглым столе.

– Хорошо, Данила, так и быть.

– Ну пока.

Приезжаю в Разумное, захожу в здание етой строительной компании, мня уже ждут, проводют в офис к хозяину. Ето лицо лет пятьдесят, ласковый и вежливый, он представился: Вознюк Владимир Андреевич, я тоже представился.

– Речь идёт о строительстве деревни, но потом будут и комплексы.

– А каки? именно дома нужны?

– Тип шале европейского фасону, пять моделей, чтобы были вперемежку, всех двадцать домов.

– Какой размер?

– От двести пятьдесят до триста пятьдесят квадратных метров с мансардными и погребами.

– Хорошо, мы подберём несколькя моделей. Когда можете подъехать?

– В субботу к обеду.

– Хорошо, ждём, Данила Терентьевич.

– Большоя спасибо, Владимир Андреевич.

Мне он понравился – простой мужик и ловкий. Он в субботу пообещался свозить по разным постройкям и показать, как он строит.

На друго? утро стали размерять деревню. Но уж пришлось ишо поспорить с Рубаненко. Он добрый старик, но закоснелый, в консы консах победил его, дал ему понять, что не ему тут жить, что просим – то мерь. Он:

– То нельзя, друго? нельзя.

– Пожалуйста, оставь, мы с губернатором разберёмся.

Он махнул рукой и стал мерить:

– Как прикажешь. – Размерили, кольи набили.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.