17
17
Подходит зима, рыбы не стало, ушла вся вглубь, трудно поймать, пришлось проситься на Пальмар. Но уже всё изменилось, больше не выдают но?вы разрешение, но мне повезло, у меня старый документ, его поновили, и, пожалуйста, рыбачь. И всё изменилось, уже не называется ИНАПЕ, а ДИНАРА – Дирексион насиональ де рекурсос акуатикос[238], все чиновники сменились, стало всё чижале?, но я своёго добился по-прежнему, и всё шло как по маслу.
Приехал к нам Андрон-племянник, Степанидин сын, он приехал рыбачить, мы его приняли и поехали на Пальмар, дали ему екипаж, и он стал рыбачить один. Мы ему наказывали, как рыбачить и где рыба, он слушал со вниманием и всё исполнял, как ему сказано, и очень старался, и ловил хорошо. Карина не поехала на Пальмар за рыбой, пришлось срочно бежать в Бразилию. Мы уже слыхали, что есть скупатель, что скупает во всём Уругвае, ето Карлиньёс, он живёт пятьсот кило?метров от границы, город Санто-Анжело. Я поехал к нему, мы встретились в магазине, я ему сказал, хто я и зачем приехал, он засмеялся и говорит:
– Значит, вы и есть русо, что рыбу-то оставили на расплод в Уругвае?
– Да, мале?нькя оставили для вас.
– И в чем я могу вам услужить?
– Мы не хочем рыбу сдавать скупшикам, поетому приехали к вам. Ежлив хошь нашу рыбу, то давай договоримся.
Карлиньос дал двадцать центов выше, чем Карина, льда сколь хошь, и на границе Ривера и Санта-Анна-до-Ливраменто. Дал адрес, кому сдавать. Приезжаю на границу, разыскал адрес – да, бразильска машина на уругвайской стороне, позвонил, вышел парень молодой, подходит, здороваемся, он спрашивает:
– Вы от Карлиньёса?
– Да.
– Хорошо, вы доложны рыбу привозить суда.
– А как таможня?
– Ето наша проблема. У меня тесть начальник таможни.
– Вон как, хорошо.
Мы наняли наёмной транспорт и стали возить рыбу на границу. Транспорт угодил хороший, но рыбы уже не столь. В 1996 году ловили за ночь пятьсот – шестьсот килограмм на екипаж, чичас за неделю столь, и всё ето значит, что рыбаки не соблюдают размер сеток и вылавливают всю мелочь. Ето большая ошибка: ме?лка рыба полцены, с ней много работы, и реки остаются без рыбы. У нас политика была доржать толькя сети крупные, размер сто пятьдесят миллиметров и выше, но рыбаки доржали размер девяносто, ето двадцатисантиметровая рыба вся попадала. Мы ловили толькя крупну, весь Уругвай роптал, что русские вылавливают всю рыбу, но ето не так. Действительно, мы всех больше ловили, ето получается меньше рыбы, но больше килограмм, а у них много рыбы, но мало килограмм. Оне часто заявляли на нас, и часто приезжали инспектора, но у нас всё в порядке, инспектора с полной информацияй вёртывались в ДИНАРА и докладывали: у них всё в порядках. Однажды приезжают инспектора, угодили мне хорошо знакомы, всё проверили, и Рауль Пуиг спрашивает:
– Даниель, что же секрет, всегда вы всех больше ловите?
– Очень просто. Работаем день и ночь – раз; сети ставим перед самым солнцезакате, тогда рыба не видит – два; сети каждый день убирам, чтобы рыба не знала, где сети, – три; как мы попали на руно, смотрим, откуда зашла – сверху или снизу, и за ней идём, и етим редко ошибаемся, и то ето бывает в праздники, но мы можем ошибиться одну ночь, а на втору? ночь уже на руне, и всю неделю ловим – четыре; месяц очень много значит, на новый рыба кверху идёт, на ущерб – книзу – пять; когда ветер, рыба идёт толькя на ветер – шесть. Мы всё изучам, кака? погода, кака? температура воды, на какой глубине ловится рыба – да, обчим, информации очень много. Рыба тоже ведёт свою актуализацию, и с каждым днём надо изучать новую систему жизни рыбы.
– Даниель, а не боишься – даёшь столь информации?
– Нет. Во-первых, рыбаки ленивы. Бывало, плывёшь нимо, видишь сеть, берёт любопытство посмотреть, какой размер сети, какой матерьял, как насажена, и часто попадается – сети размер мелкий, сети заилёны[239] – значит, селу неделю не тронуты, потому что рыба дохша, раздута. Во-вторых, не умеют насаживать сети, третья – не умеют ставить сети, а само главно – когда даёшь правильну информацию, нихто не поверит, у рыбаков заведёно друг друга обманывать, поетому нихто никому не верит.
– Да, ето правильно. Даниель, какоя у тебе точки зрения над рыбалкой уругвайской?
– Да, ето сурьёзноя дело, рыба вылавливается, и нихто об етим не думает, ету проблему можно решить, надо хороший компромисс[240] заключить – государство с рыбаком. Ето артефисияльно[241] помогчи рыбе в закрытым помещении выметать икру, потому что рыбе не каждый год удаётся выметать благополучно из-за климатических условий, а потом очень много депредадоров[242], какой-то низкий процент выживает, и ето надо помогчи балансировать.
– А как дорадо?
– Очень просто. Надо ему устроить абитат[243], где он мечет икру, и будет дорадо сколь вам угодно.
– Как ты всё ето знашь?
– Да, милый мой Рауль, всё изучаю.
– Даниель, всё же ето поразительно!
Я смеюсь, он спрашиват:
– Даниель, чичас нашнутся конференсыи и конгрессы насчёт рыбалки, ты можешь высказать все твои точки зрения?
– Конечно могу, и у меня на ето есть большой интерес, ето будуща нашему поколению.
– Даниель, ес инкреибле ту пунто де виста, ме дехасте кон ла бока абьерта[244]. – Обои смеёмся. – Когда поедешь в Монтевидео, заезжай всегда к нам, чичас у нас директор хороший, Даниель Монтьель.
– Да, я знаю, он добрый. – Оне довольны уехали.
Рыбачили на Пальмаре, рыбу плавили до Байгоррии, бывало, уплывали до тринадцати-четырнадцати часов книзу, и рыбу приходилось везти с трудом. Приплывёшь до Байгоррии, загружашь рыбу на машину, и с водителям на границу. Бывало всё хорошо, но бывало, парень на границе загулят, вот тогда проблема, а нам срочно надо вёртываться. Однажды приезжаем на границу, Фернандо дома нету, жена вышла, сказала, что у Фернандо отец в больнице, у него инсульт. Мы все больницы объехали, но его не нашли. На другой день к полдню? он явился, глаза красные. Я понял, он извиняется, что[245] отец больной, я ему стал говорить:
– Фернандо, стань на наше место: нам надо рыбу сдать, загрузить лёд, довезти до Байгоррии и плыть тринадцать-четырнадцать часов, и мы кажду неделю плывём в пятницу, чтобы сдать в субботу. Но мы приплываем на табор толькя в понедельник вечером, а там рыба пойманна ждёт льда. – Он извиняется.
На другой раз ишо хуже. Привозим рыбу, его нету, всю ночь прождали, всё нету, телефон выключенной, в одиннадцать часов я не вытерпел, поехали в телефонку[246] бразильску звонить Карлиньёс. Дозвонился и сказал:
– Мы так работать не можем: он празднует, а мы мучимся.
– Хорошо, я всё налажу.
Андрияна я оставил у Фернандо на ограде. Когда вернулся, Фернандо извиняется, что толькя что приехал, а Андрияна он не видел. Андриян мне сказал, что всё врёт: толькя что стал с постели. Да, глаза заспа?ты. Мы промолчали, рыбу сдали, Андриян распсиховался и больше не поехал сдавать, пришлось мне одному ездить с водителям. Но история продолжалась, и Карлиньёс ничто не мог сделать, а Фернандо запугивал:
– Не будете сдавать рыбу, вообче на границу не сможете привезти.
Но уже стало тепло, можно вернуться в Сальто. Андрон отличился во всём, молодец, ето парень замечательный, кроткий, послухливый, угодительный, мы его сполюбили.
На Байгоррии что ро?стют осетра, потеряли много рыбы. Пошли бури, прорвало садки, и осетёр ушёл. Мы его ловили внизу уже по шесть-семь килограмм, и даже попадался с икрой. Но хозяева сумели достать с России другого сьентифика, Михаила Рогова, жена Елена, он всё наладил, и у них дело пошло. Ему плотют месячну зарплату в размере тысяча пятьсот долларов, а жене девятьсот долларов, он за все ети года запускал мулькёв, и у них уже пошла прибыль. Нонче оне сдали на два милливона долларов, но с каждым годом ето растёт, на будущай год перспектива на пять милливонов долларов, а на следующай двадцать милливонов долларов, ето очень шикарный бизнес. В Россий осетёр вырастает за двадцать три года, во Франсыи за семнадцать годов, а в Уругвае за пять лет, ето всё значит климатические условия. Спрос с чёрной икры большой, а её как капля в море, не хватает. С моёй точки зрение, Аргентина Рио-Негро подошло бы – самый благоприятный климат для осетра и лосося?. Хороший бизнес, но грошей нема. Михаил – хороший мужчина, но жалко, что лишного пьют, может потерять работу.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.