Глава 5. С морем не шутят
Глава 5. С морем не шутят
Ранней весной 1952 года, когда Финский залив был еще покрыт льдом, произошло событие, которое впоследствии роковым образом сказалось на спортивной судьбе Владимира Петровича Куца. Погода на Балтике капризна и изменчива. В начале марта засияло солнце, по льду побежали трещины. Их подразделение оказалось отрезанным от основной базы, откуда доставлялись продукты и такие дорогие для каждого моряка письма с большой земли.
Катера смогут прийти к ним еще не скоро. Пробиться к базе, до которой около 30 километров, можно на лыжах, но в марте это становится опасным. К счастью, пурга скоро кончилась. Трещины затянул крепкий морозец, и, хотя в любой момент можно было ждать изменения погоды, Куц с тремя матросами, неплохими лыжниками, получив разрешение командира, отправился на базу. Несмотря на встречный ветер, к вечеру они были на месте.
Ночью Куц вышел из казармы на берег. Порывы ветра подхватывали и кружили в воздухе хлопья снега. Погода вот-вот изменится, а это значит, что придется оставаться здесь до открытия навигации. На острове ждут почту. Пытаться вернуться вчетвером? Но зачем рисковать четырьмя жизнями, когда можно только одной? Он не сможет захватить с собой продукты, но почту доставит.
Запечатав в конверт и оставив на базе комсомольский билет, удостоверение личности и портрет матери, Куц с мешком, куда была уложена драгоценная почта, несмотря на все усиливающийся ветер, пустился в обратный путь.
Когда его валило с ног, он вставал и снова продолжал путь. Это напоминало бег. Так же как и на последнем километре дистанции, на него наваливалась усталость, и он упорно боролся с желанием остановиться, отдохнуть. Но теперь ставкой была жизнь, и поддаться желанию прилечь значило уже никогда не подняться на ноги.
Еще в дороге он вспомнил, что здесь неподалеку в 1941 году проходил путь нашего флота, совершавшего героический переход из Таллина в Кронштадт. Тогда морякам было много труднее, чем ему. Корабли на каждом шагу подстерегала опасность. Для уничтожения мин тральщиков не хватало. Мины расстреливали с боевых кораблей, но их было так много, что они продолжали плавать в фарватере. Подорвался на мине эсминец «Володарский», лавировал между минами крейсер «Киров». Матросы пересаживались в шлюпки и руками отводили мины от бортов кораблей.
Куца снова свалили с ног порывы ветра и заряды снега, хлеставшие ему прямо в лицо. Кроме того, стало так темно, что он то и дело упирался лыжами в глыбы льда.
Он падал и поднимался. Казалось, что его поддерживают эти воспоминания о краснофлотцах, которые несколько лет назад здесь же боролись за свою жизнь и жизнь кораблей. Ему угрожали только ветер и снег. Команды кораблей, участвовавших в переходе, подвергались куда более серьезным опасностям. Их подстерегали торпедные катера, немецкая артиллерия и авиация. Лидер «Минск», флагманский корабль отряда прикрытия, отбил несколько атак торпедных катеров, но, в конце концов, подорвался на мине. Матросы, ликвидировав повреждение, все же привели свой корабль в Кронштадт.
Куц ясно представляет себе, как корабли пикируют «юнкерсы». С тонущих судов нужно было спасать людей, которые не могли долгое время плавать в холодной воде.
Когда очередной порыв ветра и глыба льда, в которую воткнулись его лыжи, опять свалили его с ног и он, поднявшись, с трудом обходил препятствие, внезапно на берегу вспыхнули прожектора. Значит, о нем сообщили, его ждут.
Ослепленный ветром, он не заметил трещины и оказался в воде. Вынырнув, уцепился за край льдины. Но выбраться не хватало уже сил. Потом он увидел людей, спешивших к нему на помощь.
В санчасти, где он очнулся, было тепло, пахло лекарствами. Фельдшер, стоя у шкафа, мирно разбирал пузырьки. Куц провел здесь неделю, а перед выпиской старый врач базы, тщательно ощупав ноги Куца, твердо сказал:
— С тренировками придется покончить. Бег тебе противопоказан. Кровоснабжение нижних конечностей явно недостаточное.
Вместо выговора или гауптвахты за самовольное возвращение Куц за доставку почты получил 10 дней отпуска. Что касается предсказания врача, то оно не подтвердилось.
«Я не мог усидеть в доме, — вспоминал Куц. — Едва подсохло, отправился на тренировку. Сделал небольшую пробежку. Все ждал, что даст о себе знать боль в ногах, как предсказывал доктор. Но ее и в помине не было. Начал ускорения. и меня охватила беспредельная радость. Я бежал по лесной дорожке, вдыхал весенний воздух, и меня прямо-таки подмывало прокричать на весь лес о своей радости».
Неожиданный десятидневный отпуск Куц решил использовать для поездки в Таллин, где, как ему было известно, на местном стадионе тренировались некоторые легкоатлеты — моряки Балтийского флота, в том числе известный стайер, побеждавший на флотских соревнованиях, Сергей Протонин.
Было начало лета, когда Владимир сошел с катера на таллиннский причал. Он уже не раз бывал здесь и всегда с удовольствием гулял по узким чистеньким улицам города. Любовался зданием ратуши с флюгером, изображавшим Старого Томаса, поднимался в Вышгород со старинным замком. Отсюда открывалась панорама Таллина со средневековыми башнями, с набережной, за которой синело море.
Стадион, где обычно тренировались легкоатлеты, находился в городском старинном парке Кадриорг. А еще дальше, в сосновом лесу загородного района Пирита неподалеку от морского побережья проводились кроссы.
Владимиру Куцу повезло. Его спортивный путь начался в Эстонии — республике, имевшей давние традиции в спорте, и в частности в легкой атлетике. К приходу Куца в большой спорт высокие результаты в беге на средние и длинные дистанции показывал Эрих Веетыусме из Таллина, в память о котором теперь в Эстонии проводятся специальные соревнования по бегу. В дальнейшем на беговых дорожках страны с успехом выступали Март Вильт, Лембит Виркус, Михаил Вельсвебель, Хуберт Пярнакиви.
Здесь, в Таллине, на стадионе в парке Кадриорг и произошла встреча Владимира Куца с тренером Александром Александровичем Чикиным. Примечательна биография этого человека. Он родился в 1915 году в городе Нарве. Отец умер и мать одна воспитывала троих детей. С детских лет Саша научился сам заготавливать дрова, топить печь в подвальном помещении, где они жили. Летом выходил в море с рыбаками.
В 12 километрах от Нарвы было расположено курортное местечко Усть-Нарва с великолепным пляжем. Проезд был не по карману Сашиным сверстникам, и нередко, чтобы провести на пляже день, им приходилось бегать туда. Без труда переплывал Саша речку Нарову, достигавшую в городе значительной ширины. Отваживался прыгать в узкую протоку между скалами, образованную водопадом.
До войны Чикин окончил ремесленное училище и работал слесарем, а в годы войны был призван в Эстонский корпус, сражавшийся в районе Великих Лук. После боев корпус был отведен на отдых под Москву, где Александр выступал в соревнованиях по бегу. Был участником первенства страны 1943 года.
После освобождения Прибалтики Александр Чикин окончил в Тарту филиал Ленинградского института физкультуры, стал тренером.
Почти 40 лет он работал в «Калеве». Среди его учеников были мастера спорта, чемпионы страны. Одно время он был единственным тренером в обществе, и ему пришлось стать универсалом — работать и с прыгунами, и с метателями, и с бегунами.
Чикин рассказывает о своей встрече с Владимиром Куцем:
«На стадионе в парке Кадриорг в июне 1952 года ко мне подошел блондин в морской форме. До этого у меня уже тренировались спортсмены-балтийцы, и в частности бегун Сергей Протонин. Я предложил моряку, назвавшемуся неизвестной мне до этого фамилией Куц, прийти на стадион на следующий день. Узнал, как он до этого тренировался. Посмотрел, как бежит.
Что поразило меня прежде всего? Стремительность его бега, несмотря на несовершенную технику. Отличная выносливость, приобретенная, по его словам, путем ежедневных кроссов по лесным просекам на военно-морской базе, и. неумение поддерживать равномерный темп бега. А кроме того, поразительная любознательность. Стремление получить ответ на десятки вопросов, связанных с тренировкой в беге.
Через некоторое время я заметил еще одну особенность Куца как спортсмена. Он не выполнял слепо указания тренера, а применял лишь то, что понял, продумал, прочувствовал, счел полезным. Уже в те годы он обсуждал со мной планы тренировок, старался внести в них что-то свое».
Все десять дней отпуска приходил Куц на стадион Кадриорг и тренировался под руководством Александра Чикина.
«Чем ближе я узнавал этого сдержанного человека, — пишет в своих воспоминаниях Куц, — тем больше он мне нравился. Нравилась его спокойная манера, не повышая голоса, «разносить» тебя за ошибки. По душе пришлось и требование железной дисциплины в проведении тренировок».
Уезжая из Таллина, Куц получил от Чикина план тренировок на год. Ему изредка удавалось приезжать в Таллин. А если было нужно, Владимир писал своему тренеру и получал обстоятельные ответы. Кроме того, он воспользовался еще одним советом Чикина — постарался познакомиться с опытом своих предшественников. Брал в библиотеке книги и журналы и раз в месяц менял их, прочитав все, что было напечатано о беге и бегунах.
Начал он с дореволюционных изданий. Его интересовало все: история любимого вида спорта, судьбы известных бегунов, методы тренировки. Он жалел русских стайеров начала века — москвичей Н. Хорькова и К. Никольского, крайне неудачно выступивших на Олимпиаде 1912 года в Стокгольме. Но чего можно было ожидать от спортсменов, не имевших ни тренеров, ни условий для тренировок! Только улыбку вызывают сейчас советы «специалистов» того времени П. Гросса и С. Селиванова.
".Тренировка — это строго систематическое упражнение соответствующего спорта, — писал Гросс в своем пособии «Атлетический спорт». — Тренирующемуся предписывается спокойный образ жизни. Ему необходимо избегать всяких волнений, будь то чтение, зрелище или что-нибудь другое.!
Не менее ценные советы давал Селиванов в 1911 году в книге «Легкая атлетика»: ".Если бегун почувствует дурноту, стесненное дыхание или колики в боку, бег тотчас же прекратить. Из бегов на длинные дистанции самым коротким является бег на 1500 метров. Достаточно шести-восьми тренировок, чтобы не чувствовать себя дурно после него. При беге не следует держать рот открытым, что повлекло бы за собой одышку. Не годится размахивать руками, что также ведет к одышке. Руки лучше всего держать согнутыми у груди.»
Неудивительно, что рекорды у русских бегунов был низкими: на 5000 метров -16:20,0; на 10 000 метров — 33:58,6. К 1917 году мировые рекорды на длинных дистанциях (14:36,6 и 30:50,8), установленные финном Х. Колехмайненом и французом Ж. Буэном, превышали рекорды русских бегунов соответственно на 2 и 3 минуты. Дистанция поистине огромного размера. Ведь известно, что улучшение результата в стайерском беге даже на одну секунду требует значительного времени и большого труда.
Надо отдать должное советским бегунам. Год за годом они сокращали этот разрыв между всесоюзными и мировыми рекордами. Наиболее заметными фигурами в стайерском беге в первый послереволюционный период, с которыми Владимир Куц познакомился по книгам, газетным и журнальным статьям, были Арне Кивикяс, Алексей Максунов и братья Серафим и Георгий Знаменские.
В их биографиях Куца прежде всего поразила удивительная преданность бегу, упорные тренировки в течение многих лет, умение никогда не поддаваться слабости, усталости, выполнять намеченные планы день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Конечно, каждый из них имел свои особенности. У каждого из них было чему поучиться начинающему бегуну.
Необычна биография молодого рабочего и спортсмена из Финляндии Арне Кивикяса. Член одного из финских рабочих спортивных клубов, лыжник и бегун, тренировавшийся одно время вместе с величайшим стайером всех времен Пааво Нурми и будущим рекордсменом мира Эйно Пурье, в октябре 1924 года в качестве делегата финского рабочего спортивного союза приехал в Москву на II Конгресс Красного спортивного интернационала. Здесь он окончил существовавшую в те годы Интернациональную школу, и Советская Россия стала его второй родиной. С 1925 по 1935 год он успешно выступал в беге на средние и длинные дистанции, причем многие из его результатов были рекордами страны, а рекорд на 5000 метров 15:39,2, установленный Кивикясом на первенстве Красной Армии в 1925 году (в то время он служил в Ленинградском военном округе), превышал рекорды многих европейских стран и стал шагом вперед на пути к завоеванию советскими бегунами мирового рекорда.
Чему мог научиться Владимир Куц у Арне Кивикяса, рассматривая в журналах фотографии этого сухощавого, казалось, сотканного из одних мышц бегуна, читая описание его тренировок? Прежде всего совершенной технике бега. До него у нас преобладал нерациональный силовой бег. Бежать изо всех сил старались многие бегуны. Что касается Кивикяса, то в его движениях все было гармонично. Свободное непринужденное положение туловища, незакрепощенные движения рук, широкий шаг.
Автор вышедшей в 1933 году в Москве книги «Техника бега» И. Пепель писал ".Новая эра началась у нас с приездом в СССР финского бегуна Кивикяса, который своими выступлениями дал яркую иллюстрацию финской техники.» Именно фотографию Кивикяса на беговой дорожке видел перед собой Куц, когда впоследствии под руководством нового тренера Григория Исаевича Никифорова упорно трудился, стремясь улучшить свою во многом кустарную технику бега.
Кивикясу Куц обязан и знакомством с прогрессивными в те годы методами тренировки финских бегунов, прежде всего Нурми. Если раньше при подготовке к соревнованиям первые советские стайеры старались главным образом несколько раз в равномерном темпе пробегать свою дистанцию, то у Нурми они заимствовали повторный бег на более коротких отрезках со скоростью, превышающей соревновательную, стали уделять больше времени длительным кроссам на пересеченной местности.
С неменьшим интересом читал Владимир о «маленьком ленинградце» Алексее Максунове, одно время тренировавшимся вместе с Кивикясом и великолепно владевшем свободной рациональной техникой бега. Было непонятно, как такой низкорослый стайер может бежать, не уступая в длине шага своим соперникам, многие из которых выше его на голову.
Примером для Куца была не только превосходная техника Максунова, но и его волевые качества. Откуда только он брал силы для ускорения в тот момент, когда, казалось, безнадежно проигрывал убежавшим далеко вперед противникам?
Главное событие, принесшее «маленькому ленинградцу» всесоюзную известность, произошло на Спартакиаде 1928 года в Москве. Здесь выступало несколько именитых зарубежных легкоатлетов, у которых никто из наших спортсменов не надеялся выиграть. Легкоатлеты хотели у них просто поучиться. Собственно, именно так и произошло: эстонец Рехи продемонстрировал великолепную технику в прыжках в длину и барьерном беге, норвежец Хельгесен не имел конкурентов в прыжках в высоту. Уверенную победу в беге на 5000 метров одержал финский бегун, будущий олимпийский чемпион В. Исо-Холло.
Но вот 15 августа дан старт на 10 000 метров. Никто не сомневается, что победит спортсмен из Финляндии. В группе лидеров Максунов, француз Венсенн, немец Грааль. Шестым начинает бег Исо-Холло. Пройден первый круг, и бег возглавляют финн и Максунов. Зрители обращают внимание на то, что Максунов легко бежит впереди своего соперника, не уступая ему в длине шага.
За шесть кругов до финиша Исо-Холло обгоняет Максунова. Разрыв между бегунами все увеличивается. Зрители на трибунах уже примирились с поражением советского спортсмена, надеясь только, что гость не обгонит его на целый круг. Но Максунов начинает ускорять бег. Это настолько неожиданно, что зрители недоумевают, откуда у него берутся силы. А Максунов все сокращает разрыв между собой и финном.
На последней прямой ленинградец настигает своего соперника и финиширует первым. 32:34,0 — это новый всесоюзный рекорд! Наиболее темпераментные болельщики выбегают на дорожку, качают победителя. 27 мая 1934 года Максунову, одному из первых советских бегунов, присваивается звание заслуженного мастера спорта СССР. В беге на 10 000 метров он более чем на минуту сократил расстояние от всесоюзного рекорда до мирового.
Но ближе всех по характеру, типу, судьбе Владимиру Куцу были рабочие парни, начавшие свой спортивный путь так же поздно, как и он, на стадионе московского завода «Серп и молот», — Серафим и Георгий Знаменские. В 1932 году, сдавая нормативы ГТО на этом стадионе, они пробежали 1000 метров за 2 минуты 50 секунд. Таких результатов здесь не показывал никто, и инструктор физкультуры выразил сомнение в возможности такого результата.
— Ах так! Ну так мы пробежим еще раз. Ты не против, Георгий?
— Ну что же, можно и еще раз, Серафим.
Второй раз они пробежали 1000 метров за 2 минуты 48 секунд. Так Серафим и Георгий Знаменские начали свой спортивный путь на заводском стадионе.
С братьями Знаменскими связано много всевозможных легенд и самых необычных историй. Рассказывали, что братья обгоняли поезда. Предпочитали передвигаться только бегом. Правда заключается в том, что Серафим и Георгий были исключительно одаренными от природы людьми. Крепкого сложения, с длинными мускулистыми ногами и широкой грудью, они были трудолюбивы, настойчивы и, казалось, не знали усталости. Железный режим, утреннее купание в проруби. Никакого алкоголя и курения.
А бегали они действительно всегда и везде. Нередко уезжали с вечера на базу «Спартака» в Тарасовку, а наутро вдоль водопроводной ветки канала Москва-Волга пробегали 10–12 километров. Их не смущали недоуменные взгляды москвичей, когда почти ежедневно они бежали от Никитских ворот к Трубной площади, Сретенке и Покровке по заснеженным дорожкам бульварного кольца.
Потом начались регулярные тренировки под руководством тренера Стеблева, как правило, на стадионе, носящем теперь название стадион Юных пионеров. Тренировались они много, с редким упорством. Не раз устанавливали рекорды в беге на дистанциях от 1500 до 10 000 метров. Выходили победителями на кроссах «Юманите», на мировой рабочей олимпиаде в Антверпене.
Доведись им выступать на олимпийских играх, они, несомненно, могли бы рассчитывать на одно из призовых мест. К сожалению, на их время не пришлось ни одной олимпиады — в Играх 1936 года советская команда не участвовала, а далее цепь олимпиад прервала война.
О том, что это были выдающиеся личности, говорит не только их спортивный, но и жизненный путь. После рабфака они блестяще, с отличием окончили медицинский институт и в военное время работали врачами в госпитале.
Их именем названа московская спортивная школа «Спартака». В их честь проводятся соревнования, а в эстафете «Вечерняя Москва» на самом длинном этапе «Краснохолмский мост», где не раз бегали братья, ежегодно разыгрывается приз имени Знаменских.
У братьев Знаменских Владимиру Куцу было чему поучиться. Прежде всего на примере их спортивного пути он пришел к выводу, что возраст в занятиях бегом не помеха, что все дело в систематических тренировках, жестком, неукоснительно выполняемом режиме и что при желании можно найти время не только для спорта, но и для продолжения образования.
Не раз в будущем, поступив в школу тренеров, а затем в Ленинградский военный институт физкультуры, одолевая не без труда курс наук, необходимых тренеру, Куц будет вспоминать о предшественниках, о том с каким достоинством они прошли свой спортивный и жизненный путь.
Знаменские сделали еще один шаг вперед на пути к мировым рекордам. В 1940 году Серафим Знаменский в беге на 5000 метров показал результат 14:37,0, лишь на 30,4 секунды уступающий мировому рекорду, а на 10 000 метров — 30:44,8, что было на 52,2 секунды хуже рекорда мира.