Глава 3 Хождение по мукам

Глава 3 Хождение по мукам

Я плыла к закату; трудный путь был долог;

Думала, что нет ему конца;

Но незримый поднял мне закатный полог

И послал навстречу светлого гонца.

Я к нему в обитель тихо постучала;

Он открыл мой звездный, мой последний путь.

И настал конец, и близилось начало;

И сдавила радость мне тисками грудь.

Летом 1925 года в Ленинграде появился роман Алексея Толстого «Хождение по мукам»; точнее, первая его часть – «Сестры». Замечательная эпопея о духовных исканиях русской интеллигенции сразу же захватила внимание читающей публики.

В «Сестрах» выписан довольно несимпатичный образ поэта-декадента Алексея Алексеевича Бессонова, в котором читатели без труда разглядели шаржированные черты Александра Блока. Автор путано объяснял впоследствии, что он имел в виду не самого Александра Александровича, а его многочисленных подражателей. Впрочем, подобным объяснениям мало кто верил. Было прежде всего непонятно, почему же эпигоны Блока высмеивались в физическом облике поэта и носили его автобиографические черты. Ведь даже инициалы поэта полностью совпадали с инициалами Бессонова: А. А. Б.

Легко узнавали Блока в этом образе и его современники, прекрасно знавшие поэта и хорошо осведомленные о его личной жизни. По свидетельству одного из мемуаристов, «Хождение по мукам» Анна Ахматова отрицала не читая. Причина, судя по всему, содержалась в следующем. «Однажды она собралась с силами и прочла, и теперь у нее есть доказательства ничтожества этой книги, – пересказывал беседу с Анной Андреевной мемуарист. – Образ Бессонова – недопустимое оскорбление Блока».

В начале трилогии одна из любимых героинь Толстого, Даша, влюблена в известного поэта Алексея Бессонова – высокомерного красавца с холодным и бледным лицом. Она решает признаться ему в своем чувстве: «И жизни мне нет, покуда не пойду к нему, не услышу его голоса, не почувствую его всего. А остальное – ложь. Просто – нужно быть честной».

Через несколько дней девушка буквально врывается в квартиру скучающего поэта и признается ему в любви:

– Вы вошли в меня, как болезнь. Я постоянно ловлю себя на том, что думаю о вас. Это, наконец, выше моих сил. Лучше было прийти и прямо сказать. Сегодня – решилась… Но я ничего не хочу и не прошу от вас. Мне нужно было только сказать, что я вас люблю мучительно и очень сильно… Я разрушилась вся от этого чувства… У меня даже гордости не осталось…

Отношения этих героев так и не сложились. Отчасти из-за того, что в разговоре с Бессоновым Даша поняла: именно он был любовником ее обожаемой Кати, с которым сестра изменяла мужу. По сюжету в спутники самой Даше предназначался совсем другой человек – мужественный, честный и мягкий Иван Ильич Телегин.

Близкие знакомые Елизаветы Кузьминой-Караваевой в этом эпизоде узнали ее в образе Даши. Всю жизнь Елизавета Юрьевна не скрывала перед друзьями ни любви к Блоку, ни истории их первой встречи. А то, что открыто друзьям в откровенной беседе, порой становится известным всему свету. Именно так получилось у нее с Алексеем Толстым, с которым Елизавета Юрьевна поддерживала дружеские отношения и в юности, и в более поздние годы.

Но в толстовском романе фигурирует еще одна, не менее интересная для нас героиня. Зовут ее необычно и несколько странно: Елизавета Киевна Расторгуева. Склонная к полноте молодая женщина, она грезит о большом чувстве и тоже влюбляется в Алексея Бессонова. Это она «купила книгу Бессонова, разрезала ее щипцами для волос, прочла несколько раз подряд, залила кофеем, смяла в постели и, наконец, за обедом объявила, что он гений…».

Елизавета Киевна пишет Бессонову «восторженное, нелепое письмо с требованием свидания». И это свидание состоялось поначалу в ресторане «Вена» – как раз между решением Даши отправиться к поэту-декаденту и ее визитом к нему.

Диалог этих двух персонажей очень напоминает первую встречу Лизы Пиленко с Блоком, с которой мы начали нашу книгу. Неужели и Елизавета Киевна каким-то образом «списана» с Елизаветы Юрьевны? Может быть, странное отчество «Киевна» – намек на украинское звучание фамилии Пиленко?…

Подтверждение нашей догадки находим опять же у современников. За образ Елизаветы Киевны в «Хождении по мукам», подчеркивают они, у Кузьминой-Караваевой были все основания дать Толстому пощечину (а заодно и за Блока, которого она боготворила), но та простила.

Думается, это лишь предположение: сведений о том, что Елизавета Юрьевна читала роман Толстого, нет. В 1925 году, когда первая книга трилогии вышла в свет, ей было явно не до этого – семья Кузьминой-Караваевой еле выживала за границей, в трудах и заботах проходил каждый день… Да и узнала ли себя в Расторгуевой Елизавета Юрьевна, если бы прочитала книгу, вот вопрос! Особенно если отношения в ней героев, нас интересующих, – чистейший художественный вымысел… Да и сама Кузьмина-Караваева – полная противоположность не очень умной, экстравагантной Елизавете Расторгуевой!

В «Хождении по мукам», утверждала в беседе с мемуаристом Анна Ахматова, «клеветнический образ Елизаветы Киевны – это Елизавета Кузьмина-Караваева, человек необычайных душевных достоинств (католическая святая). О Бессонове лучше не говорить, его приключения… – это, может быть, приключения Толстого, но не Блока».

По-видимому, Ахматова хранила в душе идеализированный образ поэта, мало что зная об особенностях его семейной и личной жизни. Известно, что Блок не чурался случайных связей; если доверять его собственным подсчетам, в его объятиях побывало более трех сотен женщин, многие из которых – дешевые проститутки. Любовь Дмитриевна Менделеева-Блок, касаясь этой деликатной темы, довольно категорично утверждала: