София Долгорукая (23 октября 1907–26 февраля 1994) Княжна, ставшая коммунисткой

София Долгорукая

(23 октября 1907–26 февраля 1994)

Княжна, ставшая коммунисткой

Царская Россия, Англия, концентрационный лагерь на территории Франции, СССР

В 1940 году Софка Скипвит, урожденная княжна София Долгорукая, оставила относительно спокойную Англию и направилась в Париж. Учитывая растущие имперские амбиции нацистов на континенте, время было выбрано неудачно. Софка утверждала, что собирается пробыть во Франции не больше полугода, заработать немного денег для своей матери и отчима – супружеской четы живущих там русских эмигрантов, которые не нашли своего места в жизни. В Англии Софка оставила трех сыновей. Самого младшего, Патрика, взяла на воспитание «теща молочника». Двух старших отправили к родителям ее мужа. Софка попрощалась со своим мужем, летчиком Королевских военно-воздушных сил Великобритании. Она понятия не имела, что пройдет четыре долгих года, прежде чем она снова увидится со своими детьми. Мужа она вообще больше живым не увидит.

Смена власти

Полная драматизма история жизни Софки рассказывается в двух биографиях. Одну написала ее внучка и тезка. Другая, 1968 года издания, написана ею самой. Первым делом надо заметить, что родословная этой женщины, хотя и с налетом незаконнорожденности, тянется из глубины веков. Софка происходила из великих династий российских правителей. Среди ее предков были Екатерина Вторая и князья Киевской Руси. Софка росла в Санкт-Петербурге. Детство ее было похоже на детство многих других детей из аристократических семей: гувернантка-англичанка, тонны игрушек, совместные игры со страдающим гемофилией царевичем, никакого общения с простыми людьми. Вот только ее мать, графиня София Бобринская, была не похожа на большинство аристократок. К дочери, правда, эта женщина относилась холодно, без должной любви, но она, по крайней мере, отличалась энергичностью и силой воли, выделяющей Софию Бобринскую на фоне других женщин того времени. Она была замечательным хирургом, одной из первых женщин-авиаторов России, единственной женщиной-водителем, принявшей участие в автомобильном ралли в 1912 году, и поэтессой, чьи сатирические стихи публиковались под псевдонимом. И что более всего шокировало публику, София Бобринская развелась с отцом Софки, очаровательным греховодником князем Петром Долгоруким, после пяти лет неудачного и не отличавшегося супружеской верностью брака.

Вскоре случились события, после которых жизнь Софки уже не могла быть похожа на жизнь ее родителей. Старый режим, увлекая за собой семью Софки, вот-вот должен был быть низвергнут революцией. Первая мировая война призвала обоих родителей Софки на фронт: ее отец служил в конногвардейском полку, а мать работала по линии Красного Креста. Лишения и гибель солдат на фронте способствовали разжиганию революционных настроений в народной среде. Когда неизбежная катастрофа разразилась, России пришлось иметь дело с еще одной войной, на этот раз гражданской. Испугавшись большевицких транспарантов, заалевших на рыночных площадях, и стрельбы на улицах, бабушка Софки перевезла маленькую княжну в Крым – полуостров на Черном море. Там они узнали о расстреле большевиками членов царской семьи и о том, что отец Софки объявлен врагом народа.

Жизнь была лишена даже тени надежности. Конюх, работавший на их семью, человек большевистского склада ума, втайне преподал Софке курс революционных идей, объяснив всю несправедливость аристократической социальной системы. В апреле 1919 года, когда опасность для представителей аристократии еще больше возросла, Софка вместе с бабушкой и другими беженцами отправилась на корабле в Великобританию.

В Англии Софку ждало то же самое, что и множество других русских белоэмигрантов, лишенных всего аристократов, чье положение, по крайней мере сначала, считали романтическим и достойным сочувствия. В журнале «Ева» напечатали фотографию, на которой девочка позировала вместе с собакой. В статье обыгрывались мотивы величия титула князей Долгоруких и русской революции. До двадцати лет девушка металась между разными родственниками, живущими в Венгрии, Италии и Париже. Она была молода и импульсивна. Она читала русских поэтов и гуляла по улицам со своими парнями. Выпускные экзамены в школе Софка провалила. Она перебивалась случайными заработками, пока не нашла работу личного секретаря у шотландской герцогини, давней приятельницы ее семьи.

Но семена революции были посеяны в мозгу Софки еще тогда, в России. Там она жила в богатстве, пользуясь множеством привилегий. Она была свидетельницей того, как меньшинство вело легкомысленное существование, оставаясь слепым к страданиям и бедности своих соотечественников. И эти семена уже дали всходы.

Коммунистка на рынке

Когда Софка была подростком, ее интерес к мальчикам был довольно невинным. Когда девушке исполнилось двадцать лет, от ее невинности не осталось и следа. Если называть вещи своими именами, она спала с кем попало. «Когда я говорю “беспорядочная половая жизнь”, я имею в виду секс с мойщиком окон, почтальоном и все такое прочее», – писал брат ее покойного мужа через десятилетие после смерти Софки. Сама она хвасталась, что за всю жизнь у нее было более сотни любовников. Своей внучке Софка заявила: «Не имеет значения, сколько у тебя любовников, главное, чтобы их было не больше одного за раз».

К сожалению, сама Софка не следовала своему совету. В 1931 году она вышла замуж за Льва Зиновьева, аристократа-изгнанника и архитектора. Они были очень не похожи друг на друга, но, кажется, по-настоящему влюблены, по крайней мере, в самом начале. Вскоре в их браке наметились трещинки. Софка закрутила небольшой романчик на стороне. В своей автобиографии она назвала эту измену «одним из самого худшего», что она сделала в жизни. Льву не понравилось, что у его жены появились «друзья». Вскоре Софка узнала, что у мужа – другая женщина. Вот так обстояли дела, когда в конце 1934 года Софка повстречала Грея Скипвита, мужчину, которого она считала любовью всей своей жизни. Ей было двадцать семь, ему – двадцать три. Грей был сыном состоятельного баронета, а Софка учила его русскому языку. Через полгода флирт перерос в настоящую любовь. Хотя женщина была беременна вторым ребенком от мужа, она решила бросить Льва Зиновьева. Супружеская чета разъехалась в 1936 году, а в следующем официально оформила развод. Через два дня Софка стала миссис Скипвит. Церемония состоялась в регистрационном офисе района Челси в Лондоне. Непродолжительный медовый месяц молодожены провели в Ницце. После этого они поселились в сельской идиллии Мейденхеда. Спустя полгода Софка вновь забеременела.

Между тем все эти годы, пока женщина переживала личные драмы, ее политические взгляды окончательно сформировались, приняв вид весьма неприятный для ее аристократической родни. Софке довелось пожить и в роскоши, и в бедности (как-то Лев потерял работу, и семья сильно нуждалась в деньгах), поэтому женщина не могла понять, откуда берется та пропасть, которая их разделяет. «Пережив такое, ты уже никогда не сможешь относиться к жизни как прежде», – писала она. К тому времени, когда Софка снова нашла постоянную работу (на этот раз секретаршей у актера Лоуренса Оливье), она была на пути к тому, чтобы стать коммунисткой, посадив собственный мозг на диету из Карла Маркса, левацкой идеологии и советской пропаганды. Она прочла «Манифест коммунистической партии», и «ничто в нем не противоречило моим убеждениям». Но у нее все же были сомнения. Позже Софка писала: «Наш коммунизм подобен всемирной тайной организации, созданной для того, чтобы повалить повсюду власть. Если ты присоединишься к коммунистам, эта идея будет править твоей жизнью. Как от мафии, от нее нет ходу назад».

Военные годы

Когда в сентябре 1939 года началась война, Грей добровольцем пошел в Королевские военно-воздушные силы Великобритании. Софка впала в депрессию. Она начинала день с вина. Впоследствии женщина утверждала, что сбежала во Францию, откликнувшись на зов матери, у которой не хватало денег (на морфий, если уж говорить начистоту), но правда, судя по всему, заключалась в том, что ей просто необходимо было развеяться. Софка никогда не относилась к тому типу женщин, которые любят менять подгузники и вытирать сопливые носы. Отправиться во Францию, когда нацисты уже стучали в ее двери, было вполне в духе Софки. Она приехала в Париж как раз вовремя, чтобы увидеть немецкое вторжение и капитуляцию Франции. Княжна очутилась в охваченном паникой городе среди миллионов таких же беспомощных, как она. Более того, будучи британской подданной, Софка автоматически становилась в глазах немцев врагом. В дневнике, который она вела для мужа Грея, есть запись от 5 декабря, в которой рассказывается о том, что один русский знакомый собирается помочь ей пробраться в неоккупированную страну. Три дня спустя Софка писала: «Дорогой! Я тебя люблю. Сегодня ужасно холодно. Гололедица. Плохо. Спокойной ночи, родной. Пожалуйста, вспоминай меня чаще». Это последняя запись. На следующий день Софку арестовали. Она успела прихватить с собой шубу, книгу «Братья Карамазовы» и купить буханку хлеба у булочника. Ее посадили в конвоируемое помещение, а оттуда отправили на железнодорожный вокзал.

Трое суток Софка ехала вместе с десятками других женщин, имевших несчастье обладать британскими паспортами, в вагоне третьего класса. Прибыли они в Безансон. Женщин разместили в продуваемых насквозь бараках, которые нацисты превратили в импровизированный лагерь для заключенных. Несмотря на тяжелые условия, Софка там освоилась. Выступив от имени своих подруг по несчастью, она сумела добиться горячего душа и составила расписание дежурств. Ее назначили chef de chambre (главной по «общежитию»). Софка распоряжалась расходом топлива и распределением еды. Спустя полгода женщин перевели в «Гранд-отель» Виттеля, популярного бальнеологического курорта, который нацисты, реквизировав, превратили в образцово-показательный концлагерь, искусное опровержение всех тех «слухов» об ужасах концентрационных лагерей, которые появлялись в прессе демократических стран.

В Виттеле выживание не было ежедневным уделом заключенных. Софка читала лекции по русской литературе, организовала драматический кружок, ставивший пьесы Шекспира, и преподавала русский и английский языки. Она вела активный образ жизни, закрутила по крайней мере один лесбийский романчик, допоздна засиживалась, играя в карты, и, как вспоминала одна ее подруга, никогда не позволяла себе раскисать. Здесь Софка повстречала настоящих коммунистов, членов партии, которые убедили женщину, что коммунизм – не совсем мафия, как она прежде думала. «Я почувствовала, что эта идеология в будущем имеет все шансы подарить человечеству справедливое сосуществование», – писала она позже. Вскоре Софка стала членом подпольной коммунистической ячейки. Она передавала нужную информацию и помогала готовить побеги своим товарищам.

В июне 1942 года «идиллии» Софки пришел конец: она узнала о том, что ее муж пропал без вести. В сентябре того же года ей сообщили, что Грей, скорее всего, погиб. Женщина не вставала с постели и отказывалась есть. Ее перевели в лагерную больницу. Смерть мужа потрясла Софку, но она нашла утешение в объятиях Изи, еврейского узника, посаженного в лагерь в 1943 году вместе с четырехлетней дочерью и матерью. Жену Изи убили нацисты. Когда настал день отправки всех евреев в концентрационные лагеря, у Изи был шанс сбежать, но только одному, без семьи. Он предпочел отправиться на верную смерть. Горе Софки переродилось в ярость. Она сообщила Сопротивлению о том, что ожидает евреев, о том, что шестнадцать человек попытались покончить жизнь самоубийством, но не уезжать из Виттеля, о том, как она выкрала новорожденного младенца, накачала его лекарствами и, завернув в одеяло, вынесла в аптечке после того, как его мать послали на смерть. Союзники на эту информацию никак не отреагировали. Софка делала все, что могла. В 1944 году, когда ей и еще некоторым заключенным позволили покинуть лагерь, женщины вынесли с собой списки польских заключенных, зашитые под подкладками пальто. Уже после смерти Софки ее помощь евреям Виттеля была признана Институтом памяти Холокоста в Израиле.

Встреча с красными

Теперь Софка стала вдовой. В Великобритании у нее остались дети. В 1943 году немцы предложили ее освободить. Женщина предпочла остаться в Виттеле. Впоследствии она утверждала, что действовала по приказу коммунистической партии, решившей, что там она сможет принести больше пользы. Когда война приближалась к концу, немецкие власти пригласили Софку вести пропагандистские передачи по берлинскому радио. Она согласилась, замыслив сбежать от немецкой «опеки» в Лиссабоне. План удался. Софку с товарищем из Виттеля подобрали информированные агенты британского посольства. Летом 1944 года она вернулась в Великобританию. Прежний ее босс Лоуренс Оливье нашел ей работу. Заполнить пустоту в душе Софке помогал алкоголь и частая смена сексуальных партнеров. Она вступала в непродолжительные отношения «с любым, кто казался мне приятным и веселым», – писала она впоследствии.

А еще Софка с головой бросилась в коммунизм, официально вступив в партию. Она продавала номера «Ежедневного рабочего» на улице, а по воскресеньям утром ходила в советское посольство смотреть русские фильмы. Она стала убежденной коммунисткой. Партийные функционеры называли ее «товарищем Софкой» или «нашей коммунистической принцессой». По субботам женщина устраивала «субботние супы у Софки», на которые приглашала членов партии, журналистов, писателей, художников и других представителей богемы. В 1946 году она ушла с прежнего места работы и стала секретарем в Британо-советском обществе дружбы, занимавшемся переводом советской пропагандистской литературы.

Политические взгляды Софки не были популярны, особенно в среде изгнанных из России дворян. Женщину не принимали в доме ее покойного мужа, где росли двое ее старших сыновей. Учитывая то, что большевики разрушили уклад жизни ее семьи, убили многих друзей и родственников и разбросали русское дворянство по всей Европе и даже за ее пределами, такой реакции не стоит удивляться. Брат покойного мужа Софки писал: «Стать коммунисткой, будучи в то же время русской эмигранткой, это все равно, как если бы еврейка, спасшаяся из Германии, вступила в нацистскую партию». Коммунистической деятельностью Софки заинтересовалась британская госбезопасность. Согласно досье, найденному ее внучкой, соответствующие органы сначала сочли Софку «ценным приобретением» для коммунистической партии, имеющим обширные связи в разных слоях общества. Впоследствии они пришли к выводу, что женщина «ненадежна» и «ведет беспорядочную половую жизнь».

В 1949 году Софка нашла свое призвание, начав работать на коммунистическое туристическое агентство «Прогрессивные туры». Их лозунг был «Путешествие. Дружба. Мир». Агентство устраивало туристические поездки в Советский Союз и другие страны социалистического лагеря. На этом поприще Софка отличилась тем, что добивалась у директоров гостиниц снижения цен, заставляла бюрократов работать быстрее и водила своих подопечных вокруг монументов и жилых домов, построенных в стиле советского брутализма. За ней все время наблюдали: один из агентов МИ5 также работал в туристическом агентстве.

На протяжении пятидесятых годов Софка оставалась преданным членом партии и туристическим агентом, хотя и страдала от сомнений и «недостатка веры». Даже разоблачение совершавшихся при Сталине злодеяний не смогло поколебать ее убежденности в том, что коммунизм – единственная заслуживающая доверия дорога к обществу всеобщего равенства. Софка верила, что долг каждого настоящего коммуниста защищать Советский Союз от нападок, даже если он понимает, что этот социальный эксперимент потерпел крах. Когда она водила туристов по дворцу, который прежде принадлежал ее деду, а теперь стал кафедрой геологии Ленинградского университета, Софка каждый раз говорила, что полностью согласна с тем, что этот дворец следовало отобрать и использовать на общее благо.

Другой мир

Софка писала в своей автобиографии: «Мир, в котором я родилась в 1907 году, кажется теперь, спустя шестьдесят лет, почти фантастическим. Невозможно поверить в то, что когда-то так жили, как немыслимо поверить в жизнь на далекой планете. Легче, по-моему, представить себе туристическую экскурсию в космос, чем возвращение к обычаям и предрассудкам, строгим правилам этикета, роскоши и нищете, культуре и невежеству той эпохи». Тот мир был до основания разрушен, когда Софке исполнилось двенадцать лет. Мир, в котором она жила потом, сгубила война и социальные потрясения. А перед самой ее смертью Советский Союз, страна, которую изгнанная русская княжна успела полюбить, прекратил свое существование.

В 1962 году Софка переехала в Бодмин-Мур[29] вместе со своим последним любовником Джеком, с которым она познакомилась во время поездки по России. Женщина стала эксцентричной. Она жила в неприбранном доме (Софка говорила, что слишком много времени уделяет собственным мыслям и чтению, чтобы еще и прибираться в доме), дни напролет проводила перед телевизором в обществе гончих псов за просмотром теннисных матчей. В семидесятых она написала поваренную книгу, посвященную русской кухне. Хотя отношения с собственными детьми у Софки всегда были непростыми, она любила побыть в роли «нетрадиционной» бабушки.

Бывшая княжна Софка умерла в феврале 1994 года. Ей было восемьдесят шесть лет. Ее внучка вспоминает одну из любимых присказок бабушки: «Если у тебя хватает денег на две буханки хлеба, купи одну, а на остальные деньги купи цветы». Другими словами, надо жить полной жизнью. Никогда не знаешь, когда ее у тебя отберут.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.