Очищение рядов

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Очищение рядов

Проходивший в марте 1921 года X съезд РКП(б) запретил какие бы то ни было внутрипартийные фракции, тем самым утвердив диктатуру не только в стране, но и в партии. Было объявлено также о необходимости провести чистку партийных рядов.

27 июля «Правда» опубликовала статью «Ко всем партийным организациям. Об очистке партии», в которой большевики призывались основательно почистить свои ряды.

20 сентября в «Правде» об этом же высказался и вождь РКП(б):

«О чистке партии

Чистить партию, считаясь с указаниями беспартийных трудящихся, дело великое…

Очистить партию надо от мазуриков, от обанкротившихся, от нечестивых, от нетвёрдых коммунистов и меньшевиков, перекрасивших «фасад», но оставшихся в душе меньшевиками.

Н. Ленин».

Как писали советские газеты, начавшаяся 1 августа «очистительная» кампания уже к весне следующего года «вычистила» из партии проникших в неё бывших жандармов, полицейских и белогвардейцев. С партбилетом расстались и те, кто был уличён в злоупотреблении властью, в уклонении от воинской и трудовой повинности, во взяточничестве, вымогательстве, карьеризме, шкурничестве, пьянстве, национализме, шовинизме, юдофобстве, в исполнении религиозных обрядов и так далее в том же духе. Из партии изгнали 322 тысячи человек, осталось в ней 410 тысяч.

Среди тех, кого таким образом «вычистили», оказались Надежда Аллилуева (жена Сталина и секретарь Ленина) и Осип Брик, о котором Бенгт Янгфельдт с иронией написал:

«Документальных свидетельств нет, но по достоверным сведениям ему вменили в вину его „буржуазное прошлое“. По иронии, в ЧК его взяли именно в качестве „специалиста по бывшим буржуям“; однако исключение из партии не означало прекращения работы в данном учреждении…»

Да, Осип Максимович Брик продолжил служить в ВЧК. Янгфельдт привёл отрывок из воспоминаний Брониславы Матвеевны Рунт, свояченицы поэта Валерия Брюсова. Её друга арестовали, и она пришла в Водопьяный переулок с просьбой о помощи.

– Дорогая! – воскликнул, выслушав её, Маяковский. – Тут такое дело… Только Ося может помочь.

К разговору подключилась молчавшая до того «дама», Лили Юрьевна, сказав:

– Сейчас позову его.

Осип пришёл. О том, что произошло дальше, поведала сама Бронислава Рунт:

«Пришлось снова рассказать свою печальную историю и повторить просьбу.

С большим достоинством, без малейшего унижения или заискивания Маяковский прибавил от себя:

– Очень прошу, Ося, сделай что возможно.

А дама, ласково обратившись ко мне, ободряюще сказала:

– Не беспокойтесь. Муж даст распоряжение, чтобы Вашего знакомого отпустили.

Брик, не поднимаясь с кресла, снял телефонную трубку…»

Кому звонил в тот раз Осип Максимович, так и осталось неизвестным. Но существуют свидетельства, что у Брика именно тогда установились особо приятельские отношения с одним из его сослуживцев, которого стали часто приглашать в гости в Водопьяный переулок. Звали этого нового приятеля Яков Саулович Агранов.

То, что описала Бронислава Рунт, Бенгт Янгфельдт прокомментировал так:

«Рассказ страшен по двум причинам: с одной стороны, подтверждением, что судьбу человека решал случай или наличие нужных связей; с другой – естественностью, с которой Маяковский и Лили отнеслись к ситуации – работа Брика в ЧК не была предметом стыда».

Об Осипе Максимовиче той поры оставила воспоминания и Рита Райт:

«Брик мне очень понравился. В нём была какая-то весёлая хитринка, как будто он знал что-то очень интересное, очень увлекательное, но расскажет ли он это вам – неизвестно, пожалуй, что расскажет, а может быть, и нет».

За ВЧК тогда числились не только кровавые дела. Кое-что из проделанного ею можно отнести к положительным акциям. Так, к примеру, Аркадий Ваксберг пишет:

«Служба Осипа в ЧК приносила свои дары. Именно через него Пастернак выхлопотал для своей сестры Жозефины разрешение на выезд в Германию, которым та и воспользовалась, отправившись в Берлин транзитом через Ригу. Вслед за ней осенью 1921 года прямиком в Германию отправились и родители Пастернака с его младшей сестрой Лилией».

И тут вдруг за рубеж засобиралась Лили Юрьевна Брик.

Зачем? С чего вдруг?

Янгфельдт на эти вопросы даёт такой ответ:

«Помимо естественного желания впервые за восемь лет оказаться за границей и какое-то время пожить нормальной "буржуазной" жизнью, у неё было ещё несколько причин, среди которых – желание навестить мать, проживавшую у своего брата Лео…»

Казалось бы, нет ничего необычного в желании дочери повидать живущую за рубежом мать. Но эта поездка Лили Брик рождает вопросы. Возникли они и у Ваксберга:

«Многие обстоятельства, связанные с ней, до сих пор окутаны тайной. Известно, что Лиля обещала Эльзе приехать в Берлин, где мать и сестра готовы были встретиться с ней после долгой разлуки. Однако никаких следов тех усилий, которые Лиля для этого предпринимала (если, конечно, она их предпринимала), до нас не дошло, как ничего не известно и о том, что ей помешало туда приехать. Зато вдруг, к полному удивлению Эльзы, она воспылала желанием отправиться прямо в Лондон, где жила и работала мать».

Как известно, пожелать что-либо может кто угодно, а вот осуществить это желание удаётся далеко не каждому. Какие шансы были у Лили Брик, чтобы её смелые мечты претворились в действительность? Как с возможностью поехать за границу обстояли дела у советских граждан в 1921 году?

Заглянем в хранящиеся в архиве протоколы заседаний политбюро ЦК РКП(б).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.