Год 1363

Исцеление больного вельможи. Рассказ Сергия о своём хождении в Ростов для умиротворения князя Константина Васильевича. Благодарность брата исцелённого вельможи.

В конце мая к обители подъехал крытый возок, из которого вышел богато одетый вельможа. Осторожно осмотрелся по сторонам, посмотрел на дорогу, явно кого-то ожидая. Вскоре из леса выехали две телеги. На одной позади возчика лежал мужчина в грубой рваной рубахе, босой, связанный цепями. Вид его был ужасен, волосы на голове и борода взлохмачены и запутаны, лицо грязное, взгляд дикий. С двух сторон его держали четыре здоровых мужика. На другой телеге, кроме возчика, сидели, свесив ноги, ещё четыре таких же дюжих детины.

Как только телеги выехали из леса, больной стал кусаться и вырываться. Брызгая слюной, он кричал:

— Куда вы меня везёте? Не только видеть, даже слышать не хочу о Сергии!

Навалившись на больного, мужики еле удерживали его.

Телеги подъехали к воротам. Бесноватый рванул с такой силой, что порвав оковы, вырвался из рук мужиков. Бегая вокруг телег, он бросался на преследователей с рычанием и криками:

— Не могу!.. Не хочу!.. Верните туда, где взяли!!!

Мужики, соскочившие со второй телеги, тоже стали

ловить его. Вельможа стоял в стороне и молча наблюдал за происходящим.

Инок-привратник, услышав за воротами шум и крики, выглянул в калитку, быстро захлопнул её и поспешил к келье игумена.

— Отче, — торопливо проговорил он, когда Сергий вышел, — там бесноватого привезли, слышишь, как кричит, мужики ловят его, а он кусается.

— Ударь в било, пусть братья соберутся в церкви, будем молиться о болящем.

Сергий пошёл в церковь. Инок трижды ударил в било и вернулся к воротам. За забором обители по-прежнему были слышны рычание больного и крики мужиков.

Услышав удары била, братья быстро собрались в церкви. Зазвучало молебное пение о болящем.

Больной стал мало-помалу утихать, так что мужики смогли его поймать, и двое самых здоровых из них держали его под руки.

Через некоторое время из церковных дверей вышел Сергий, держа перед собой крест, за ним следовал Симон, далее с пением шли братья. Посреди двора все остановились.

По сигналу Симона привратник открыл ворота. Первым во двор вошёл вельможа, за ним двое дюжих мужиков вели вырывающегося больного, остальные шли сзади. Возчики остались ждать за воротами.

Чем ближе подводили бесноватого к Сергию, тем сильнее он вырывался. В конце концов, он так упёрся, что даже двое самых сильных мужиков не могли сдвинуть его с места. Сергий сам пошёл ему навстречу. Приблизившись к больному, он осенил крестом его лоб, уста и грудь. Напрягшись из последних сил, несчастный вырвался и с диким криком отскочил в сторону. Оглянувшись, увидел оставшуюся после дождя лужу, бросился в неё с ужасным криком:

— Горю!.. Горю страшным пламенем!.. Вода!!! Вода!!! — и стал ворочаться в луже.

Сергий подошёл к нему, начал читать молитву. Больной постепенно затих и спокойно лежал в луже. Наконец с большим трудом он встал на ноги, осмотрел себя, поправил одежду, огляделся вокруг. Сергий, закончив творить молитву, осенил больного крестом и ушёл в церковь.

Симон подошёл к мужчине, положил руку ему на плечо и ласково сказал:

— Успокойся, сын мой. Выздоравливаешь ты благодатию Христовой и молитвами игумена Сергия.

Взял больного за руку, вывел его из лужи и спросил:

— Зачем ты бросился в воду, когда увидел Сергия?

Тот, склонив голову, спокойно ответил:

— Когда меня подвели к игумену Сергию и он поднял честный крест, чтобы осенить меня, я увидел, будто от него явилось большое пламя, которое окружило меня всего с головы до ног, и я бросился в воду, чтобы не сгореть.

Рассказывая это, он изменился в лице, на нём отразился весь ужас пережитого. Всё рассказанное он видел снова как бы со стороны… Вот к нему подходит Сергий, держа крест в вытянутой руке. Вот из больного выглядывает звериная морда беса. Крест начинает светиться, как солнце и своим пламенем обжигает беса. Тот корчится и сгорает. Теперь больной стоит один, его опаляют остатки пламени, ему страшно, он кричит и бросается в лужу…

Исцелённый закончил рассказ, видение исчезло, лицо его сделалось спокойным.

Симон подвёл его к вельможе:

— Теперь он несколько дней проведёт у нас в молитве. — Повернувшись к инокам, Симон позвал: — Яков, сын мой, проводи гостя нашего в дом, отдохнуть ему надо. Пригласи всех гостей наших к трапезе и приготовь им места для ночлега.

Жестом подозвал к себе молодого инока:

— Позаботься о проводниках больного и о возчиках, да не забудьте задать корма коням.

Инок направился устраивать приезжих мужиков, терпеливо ожидавших в стороне. Яков повёл исцелённого в странноприимный дом, построенный ещё прошлым летом позади келий. Братья стали расходиться.

Вельможа всё это время стоял в стороне, внимательно наблюдая за происходящим. Симон подошёл к нему:

— Из каких краёв будете, сын мой?

— Мы, отче, с отдалённых берегов Волги. Путь наш был долгим.

— Вам тоже отдохнуть надо. Потом помолитесь вместе с нами, поблагодарим Господа Бога нашего за столь чудное исцеление души человеческой.

— Господи, чудо-то какое! Благодарю Тебя, Господи, — вельможа перекрестился. — Такое чудо сотворил отец Сергий!

— Это Господь сотворил чудо через моление игумена Сергия, — ответил Симон.

Вельможа огляделся по сторонам.

— А где же отец Сергий? Поклониться ему хочу.

— Игумен теперь в церкви молится. Избегает он суетной славы человеческой, как погибели.

— Таких молитвенников Божиих прославлять надо по всей земле Русской.

— Игумен Сергий почитает обидою для себя то, чего нередко с таким усердием домогаются гордые властители земли, не пренебрегая никакими средствами.

— Господи, сохрани для всех нас этого святого человека, — вельможа перекрестился.

— Пойдём, сын мой, отдохнёте после дня столь тяжкого.

Симон проводил вельможу в гостевую келью.

Пробыв несколько дней в обители и помолившись вместе с иноками, вельможа и его выздоровевший брат уехали восвояси.

Примерно через месяц после столь чудесного исцеления больного в обитель прибыл монах — посланник от митрополита Алексия. Передав Сергию просьбу владыки быть у него на Москве, гонец тут же уехал. На следующий день рано утром Сергий ушёл пеший в Москву.

Вернулся он только в сентябре, когда листья уже пожелтели, летела паутина, и стояла сухая солнечная погода.

Сергий пришёл в обитель поздно вечером накануне, потому с братьями встретился только на утрене. После окончания службы все вышли из церкви. Иноки разошлись по своим кельям, Симон, Онисим, Фёдор и Илия остались у входа в ожидании игумена. Выйдя из церкви последним, Сергий подошёл к ним.

— Братья, вернулся я в обитель поздно, потому не встретился с вами. Теперь пошли ко мне, расскажу вам о своём хождении.

Войдя в келью, иноки перекрестились и сели на лавки. Сергий начал разговор:

— Когда я был у святителя нашего Алексия, он поведал мне, что Ростовский князь Константин Васильевич решил теперь самовольно распоряжаться в своём уделе и отказался признавать власть Москвы. Святитель, опасаясь, что деяния князя Ростовского могут послужить междоусобным раздорам, просил меня идти на богомолье к ростовским чудотворцам и там встретиться с князем.

Сергий встал, взял на полке кружку, зачерпнул воды из ведра и сделал несколько глотков.

Воспользовавшись паузой, Симон спросил:

— Отче, а пошто на переговоры с князем посылают игумена, а не вельможу?

— Беседа с духовным лицом щадит самолюбие князя, освобождая его от обязательств, и даёт ему возможность спокойно всё обдумать, — ответил Сергий и сел на место.

— Отче, — обратился к нему Онисим, — помнится, ты уже ходил в Ростов пять годов тому назад уговаривать их князя Константина Васильевича.

— Было сие, — ответил Сергий, — тогда князь Ростовский согласен был признать над собой власть великого князя Владимирского и Московского. С тех пор прошло время, должно быть, под влиянием недобрых сил у Ростовского князя затуманился разум, он поддался соблазну и решил выйти из-под власти Москвы.

— Довелось ли тебе, отче, теперь увидеть старого Ростовского князя? — продолжал спрашивать Онисим.

— Видел я его. Разумен князь Константин Васильевич. Долго мы беседовали с ним о спасении души, о необходимости объединения всех земель русских под началом одного князя. Объяснил я ему, что мир устроен по единым законам, установленным Господом. Как в мире есть единый Бог, так на Руси должен быть единый князь. Коль будут соблюдены Божественные законы, на Руси будут покой и благоденствие, никакой враг не будет страшен народу нашему. И обещал князь впредь ничего не затевать во зло великому князю. Обязался быть в совершенной от него зависимости. Так с Божией помощью выполнил я послушание, на меня возложенное святителем, — ответил Сергий.

— Отче, ведь известно, что Четвёртый Вселенский собор принял постановление, запрещающее всякое участие монахов в делах мирских, — заметил Симон наставительным тоном.

— Не отступили мы от учения Христа, — тихим твёрдым голосом ответил Сергий, — ибо действовали по его завету: «И зажегши свечу, не ставят её под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного». Так завещал Христос. Потому, работая на укрепление единства Руси, мы делаем доброе, богоугодное дело. А мы, служители Господа, трудимся на благо народа нашего и тем укрепляем веру его в Бога — Отца людей и прославляем Отца Небесного. Таково понимание и святителя нашего. Возблагодарим Господа за то, что именно преосвященный Алексий возглавляет нашу митрополию в столь трудное для Руси время. Слава Тебе, Господи!

Сергий и его собеседники перекрестились.

За окном послышался шум, в дверь постучали. Когда Сергий вышел, стоявший на пороге инок сообщил:

— Отче, к нам пожаловал тот боярин, что весной привозил больного брата. С ним обоз. Пускать их?

— Отворяй, встречать будем, — ответил Сергий и повернулся к братьям. — К нам гости.

Все вышли из кельи, направились к воротам. Навстречу им шёл вельможа, во двор въезжали крытый возок и несколько гружёных телег.

Подойдя к Сергию, вельможа низко поклонился.

— Добрый день, отче.

— Спаси Бог, сын мой, — ответил Сергий с лёгким поклоном.

— В знак благодарности за исцеление брата нашего привезли мы муку, мёд, рыбу, воск, пергамент и краски для книг святых, сукно, овчины и скарб разный. Кланяюсь низко, отче, — вельможа ещё раз поклонился, — не откажи принять в дар обители наши скромные подношения.

— Благодарствую, сын мой, за щедрость твою. Дай Бог тебе здоровья. А как себя чувствует брат твой?

— Брат, слава Богу, жив и здоров. Много молится, собирается весной в монастырь уйти. Благодарствую, отче, за исцеление его.

— Бога благодарить надо, всё в Его руках.

Сергий кивнул Симону:

— Брат мой, распорядись, чтоб дары разгрузили, а для гостей приготовьте ночлег и трапезу.

Молодые иноки засуетились. Симон подошёл к возчикам:

— Телеги разгружать будем там, — он указал на трапезную. — А после разгрузки распрягите лошадей, привяжите их у коновязи и дайте сена.

Не успел привратник закрыть ворота за въехавшими телегами, как во двор вошли два странника. Не задавая никаких вопросов, привратник повёл их в странноприимный дом.

Заметив, что вельможа удивлённо разглядывает странников, Сергий пояснил:

— Скитальцы пришли, обогреем, накормим, и поживут зиму у нас.

— Скажи, отче, как вам удаётся пропитать всю зиму иноков, да ещё принимать скитальцев? — вельможа не скрывал своего любопытства.

— Потребности братии скромны. Земледелие да лесные дары нас поддерживают. Опять же, питают нас приношения благочестивых посетителей, — Сергий поклонился вельможе, — и окрестных жителей, которые, сознавая великую духовную пользу обители, доставляют нам потребное. По слову Апостола Павла: если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнём у вас телесное?

— И всегда хватает братии того, что вы имеете?

— Братия получает только самое необходимое, и не более. Что есть излишнее — одежду, пропитание — раздаём неимущим, странникам и скитальцам. Инок не для того отрекается от мира, чтобы сладко есть и мягко спать в обители. Истинная пища монаха — пост, его покой — это жёсткое ложе и бессонные ночи, проводимые в молитвенных бдениях. Богатство, дарованное Богом человеку или обществу, — это скрытый призыв Господень радовать и через благотворительность учиться миловать и милосердствовать.

Святая обитель — лучший распределитель пожертвований, порука тому, что ничто из отданных на добрые дела средств не прилипнет к корыстным, лукавым рукам.

У одной телеги возчик не мог развязать верёвку.

— Прости, отче, посмотрю, что он там возится, — сказал вельможа и направился к возчику.

К Сергию подошли стоявшие до того в стороне Симон, Онисим, Илия и Фёдор.

Развязав верёвку, вельможа вернулся к Сергию:

— Отче, я сукна привёз хорошего, овчин. Дело к зиме, а одежонка у иноков, смотрю я, скудная и не по сезону.

— Красивые и мягкие одежды носят в домах царских, — ответил Сергий. — Нам более пристала сермяжная ткань из простой овечьей шерсти, из которой мы шьём одежду своими руками. Носим мы её и летом, и зимою. За рай, который мы потеряли, надобно теперь отложить одежды тёплые. За грех мы некогда покрыты были одеждою, потерпим же теперь лишение одежды, чтобы облечься потом в нетленные ризы. — Сергий перекрестился и обратился к вельможе: — Пойдём, сын мой, и вы, братья, приклоним колена и возблагодарим Господа за милость и доброту Его.

Сергий, вельможа и старейшие братья пошли в церковь. Оставшиеся аккуратно и неспешно сгружали с телег дары и уносили их в трапезную.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.