«Плохой день…»

«Плохой день…»

Дело было под Ригой, в тихом курортном местечке Пабажи. Восстав однажды ото сна часу эдак в одиннадцатом, я спустился к кастелянше, взял у нее ключи от более просторного номера, освободившегося накануне, и начал перетаскивать вещи.

Новый номер выходил окнами на море. За окнами раскачивались под солнцем сосны. Я весело волок сумки по коридору, вполуха слушая бухтение диктора из радиоточки.

«Всемерно укреплять колхозное движение…» — говорил диктор.

Находясь еще в полупроснувшемся состоянии, раздражился я на этот пассаж, надо сказать, довольно вяло: какое колхозное движение, подумал я, пятый год перестройки, что они там, с ума сошли… Вернусь — всех убью.

Перетащив вещи, я снова спустился к кастелянше — доплатить за улучшение своих жилищных условий. Кастелянша, пожилая строгая латышка, аккуратно заполнив квитанцию, дошла до даты и вздохнула:

— Девятнадцатое августа… Какой плохой день.

— Почему плохой? — радостно поинтересовался я. Кастелянша внимательно посмотрела, проверяя, не придуриваюсь ли.

— Вы радио не слушаете? — спросила она наконец.

— Нет, — чистосердечно ответил я.

— У нас переворот, — сказала кастелянша.

— У вас? — уточнил я. Я уже перенес вещи в свой новый номер и даже оплатил его, но проснуться еще не успел. Я подумал: может, Рубикс сместил Горбунова…

— У вас? — спросил я.

Кастелянша холодно на меня посмотрела и ответила:

— У вас.

Так произошло отделение Прибалтики от Советского Союза.