Александр Марченко и его товарищи

Александр Марченко и его товарищи

— Скорее, скорее берите Розу! — подгонял меня по радио генерал Е. Е. Белов.

Дождь стих. Из-за туч выглянули лучи заходящего солнца. Танки бригады рассредоточились в небольшой роще. Гвардии капитан Гаськов расстелил карту. Отчетливо помечены на ней улицы, переулки, площади.

— Иметь бы сейчас человека, который хорошо знает Львов, — произнес офицер штаба.

— Из местных жителей бы, — продолжил Баранов.

— Смельчаков сесть на броню найдется немало, — возразил Богомолов, — нужен проверенный человек.

Смотрю на Гаськова. Офицер усиленно трет рукой лоб, словно пытается что-то вспомнить. Вдруг он оживился.

— Если память не изменяет, у нас есть такой человек, — радостно говорит он.

Гвардии капитан Гаськов исчезает из штабного автобуса, а спустя минуты три-четыре, сияющий, появляется в дверях.

— Гаськов редко ошибается, товарищ комбриг! — восклицает он. — Гвардии старшина Александр Марченко, стрелок-радист.

Я припоминаю этого невысокого, стройного, с грустными глазами танкиста. С ним познакомился, еще когда принимал бригаду.

— Вызвать Марченко!

Спустя полчаса тот доложил о своем прибытии.

— Львов хорошо знаешь?

— Вроде бы неплохо.

— А ну-ка, взгляни на карту.

Марченко неловко пожимает плечами.

— В карте не очень силен, — сконфуженно признался он. — Без нее могу обойтись.

И он рассказал, что Ходоровское шоссе, по которому мы шли к городу, упирается в улицу Зеленую. Это рабочая окраина.

— А к центру мог бы провести головной дозор? — спросил я у гвардейца.

— Хоть с закрытыми глазами.

Экипаж, в котором служил Марченко, решили назначить в головной дозор. Я вызвал командира танка коммуниста гвардии лейтенанта А. В. Додонова. Он в бригаде новичок. Недавно из военного училища. Сам из Ленинграда. Родители погибли в блокаду.

Командир выстроил гвардейский экипаж. Механик-водитель — старший сержант Федор Сурков. Стрелок-радист — старшина Александр Марченко. Заряжающий рядовой Николай Мельниченко.

— На вас, товарищи, на ваш экипаж Гвардия, — сказал я, — возлагаются трудные, но очень важные и почетные задачи: первыми пробиться к центру города и поднять над ратушей Красное знамя — символ освобождения Львова. Дорогу вам будет показывать коммунист Марченко.

Я крепко пожал танкистам руки и передал алое полотнище. Александр Марченко срубил молодой дубок и, гладко обстрогав его, прикрепил к древку знамя.

Уже начало темнеть, когда комбат гвардии майор Чирков ставил конкретную задачу. Рядом оказался наш фотограф Николай Григорьевич Чиж.

— Сфотографируй товарищей, — попросил я Чижа.

Щелчок. Пять человек оказались в кадре.

В 12 часов ночи танк Гвардия вырывается вперед. Ярко светит луна. Справа роща Погулянки. Танкисты движутся медленно. Связь работает безупречно.

— Гвардия, Гвардия, доложите, как дела? — спрашивал я в микрофон.

— Все идет хорошо, все идет отлично, — сообщал Додонов.

Потом на этой волне начала играть музыка, послышалась чужая речь. Но связь мы все же не теряли. Экипаж в сопровождении пятнадцати автоматчиков скрытыми путями к рассвету вышел к улице Зеленой.

— Впереди танки и пушки, — радирует Додонов.

— Атакуйте, поддержим.

Раскаты орудийных выстрелов взорвали утреннюю тишину. Танк Додонова с ходу раздавил орудие, меткими выстрелами подбил один за другим два танка.

Противник не ожидал появления наших танков, тем более на южной окраине города. Слышу по радио немецкую речь:

— Русские с тыла атакуют.

Оправившись от шока, гитлеровцы начали переходить в контратаки. Меня особенно беспокоил левый фланг. Но как обезопасить левофланговые подразделения? Решаю выдвинуть на перекресток улиц 76-миллиметровую батарею Пивцаева. Это быстро удалось. Теперь батарея прикрыла огнем танкистов и автоматчиков. Она уничтожила несколько опасных целей. Но противник подбросил свежие силы. Ударили его тяжелые минометы. Из-за угла двухэтажного дома открыла огонь пантера.

Фашисты упорно атакуют левый фланг. Батарея Пивцаева оказалась в тяжелом положении. Выдвигаю танковый взвод Потапова, который шел вплотную за разведдозором.

— Постарайтесь сдержать натиск гитлеровцев, — поставил я задачу перед Потаповым. — Обеспечьте левый фланг бригады, окажите помощь Пивцаеву.

Выслушав меня внимательно, офицер уверенно ответил:

— Сдержим.

Потапов бегом направился к своим машинам. Вскоре он скрылся в танке. Маневрируя по узким переулкам, танки продвигались вперед. Опасность подстерегала их на каждом шагу. Танк Потапова выскочил на перекресток. Из-за угла ударила пантера. Снаряд, коснувшись брони, срикошетировал. Механик-водитель гвардии сержант Федор Кожанов увел машину в укрытие. Танкисты решили выждать. Фашисты вначале молчали. Минут через пять — семь из-за угла выползла пантера. Башенный стрелок гвардии сержант Мартьянов в упор выстрелил по гитлеровской машине, и пантеру в ту же секунду охватило пламя.

Гвардии старший сержант Левшунов подбил самоходное орудие фердинанд, осколочными снарядами рассеял приближавшихся солдат противника.

Однако гитлеровцы скрытным путем обошли батарею Пивцаева и ворвались на огневую позицию. Завязалась рукопашная схватка. Батарейцы уничтожили более двадцати и пленили восемь солдат противника. В неравном бою геройски погибли гвардейцы старшина Алексюк и рядовой Паномарев, были тяжело ранены Ширшов, Скобликов и Канарский.

А тем временем головной дозор с боями рвался к центру города. Когда наступили вечерние сумерки, пришлось приостановить наступление: продвигаться вперед было небезопасно — на улицах притаились фашистские фаустники.

Командный пункт бригады расположился в старинном особняке, обнесенном высоким железным забором. Мы наспех перекусили и отправились с начальником штаба к экипажу Додонова. На ближайших перекрестках были расставлены тридцатьчетверки. Почти за каждым углом комбат Приходько расположил станковые пулеметы. Бригада прочно заняла оборону на ночь.

Члены экипажа Додонова выглядели бодрыми, радостными. А в нескольких метрах от танка были немцы.

— Будьте поосторожнее, — предупредили нас танкисты.

Пришлось укрыться за углом многоэтажного дома. Гвардии лейтенант доложил о ходе выполнения боевой задачи.

— Молодцы, — похвалил я гвардейцев, — быстро продвигались вперед. Но учтите, с рассветом будет не легче.

— Спасибо механику-водителю Суркову, — сказал До-донов. — Целы благодаря его смекалке.

Александр Марченко пояснил, что до центра уже рукой подать.

— Успехов вам, товарищи! — Мы крепко пожали танкистам руки и отправились на командный пункт.

Было решено произвести разведку в направлении наступления.

Я вызвал начальника разведки бригады гвардии старшего лейтенанта Иванова и поставил ему задачу. В разведку были посланы командир взвода гвардии лейтенант Анатолий Дмитрюк, гвардии старшина Соколов и несколько бойцов. Часа через два разведчики возвратились. На плащ-палатке лежал окровавленный лейтенант. Я посветил карманным фонариком. На безжизненном лице виднелись пулевые раны. Оказывается, на улице Ивана Франко разведчики наткнулись на засаду и попали под сильный перекрестный огонь.

Соколов показал на карте, где примерно расположены огневые точки.

— Вот здесь были обнаружены танки и орудия, — доложил разведчик.

На рассвете вспыхнул бой. Разведдозор быстро проскочил вперед, с ходу уничтожил орудие, а затем танк. Отбивая натиск с флангов, бригада рано утром пробилась к центру города.

Танк Гвардия первым подошел к зданию ратуши. Из окон тянулись трассы пуль: фашисты открыли огонь по смельчакам.

— Не отрываться от автоматчиков, — напутствовал Александра Марченко Додонов.

Марченко молча пожал танкистам руки и, взяв Красное знамя, побежал к зданию. По ступенькам поднялся к парадному входу. За ним бежали автоматчики. Благополучно достигли третьего этажа. Ворвались в коридор. Несколько гитлеровцев пытались преградить путь, но автоматчики быстро с ними расправились.

Александр приблизился к башне, вылез на крышу и укрепил Красное знамя.

Вниз воины спускались радостные и счастливые. Гвардии старшина Марченко первым выскочил на улицу и направился к танку. Но в это время из окна раздалась автоматная очередь. Две пули впились в гвардейца. Марченко упал на мостовую. К нему, забыв об опасности, подбежали Додонов и Сурков. Они осторожно подняли истекавшего кровью боевого друга, положили на танк и хотели отвезти в безопасное место. В это время вблизи танка разорвался снаряд. Осколок попал в голову Марченко. Ив виска хлынула кровь.

К машине уже спешили другие автоматчики. Подбежал к танку и санинструктор гвардии рядовой К. И. Рождественский. Он начал делать перевязку тяжело раненному в грудь и голову старшине. Откуда-то выстрелил снайпер. Рождественский тихо склонил голову на грудь товарища.

Мы с болью восприняли весть о гибели двух отважных сынов бригады. Когда я подъехал со штабом к ратуше, на которой развевалось Красное знамя, вокруг убитых собрались танкисты, мотострелки, артиллеристы и минометчики. Они застыли в тягостном молчании.

Мы похоронили коммуниста Александра Марченко в сквере на улице Кохановского (ныне улица Маяковского). На его могиле поставили дощечку с надписью: Здесь похоронен танкист-уралец Александр Марченко, первым поднявший Красное знамя над освобожденным Львовом. Поклонись могиле героя, прохожий! Мы отомстим за него!

Бригада продолжала освобождать Львов. Мы отбивали улицу за улицей. Связываюсь по рации с впереди идущим вторым батальоном.

— Ерофеев вас слушает, — докладывает начальник штаба батальона.

— Связь со взводом Потапова есть?

— Оба танка подбиты и сгорели. Потапов и Кулешов тяжело ранены. Их подобрали подошедшие автоматчики.

На душе тяжело. Несем большие потери. К обеду подошла наконец помощь Пермская бригада. Связываюсь с полковником С. А. Денисовым. Он сообщает свои координаты. Оказывается, мы рядом. Встречаемся. Коротко ввожу его в обстановку, организуем взаимодействие. Командир корпуса по радио поставил нам задачу: во что бы то ни стало захватить вокзал.

На улицы города высыпали толпы народа. Радостные, взволнованные люди приветствуют нас, произносят слова благодарности. Я тороплюсь в штаб. Подразделения бригады впереди ведут бой. Нас останавливают женщины и ребятишки. Перегорожено пол-улицы, на дощатом заборе выведены дегтем крупные буквы: Товарищи Червона Армия, астарожно, тут мины.

Петляем по каким-то переулкам. Вскоре догоняем бригаду.

— Нам приказано брать вокзал, — говорю начальнику штаба.

Баранов развернул карту. До вокзала не так далеко. Но, судя по всему, в том районе большое скопление гитлеровцев.

— Удастся ли прорваться?

Яков Михайлович отвечает не сразу:

— Туда я выслал группу разведчиков во главе с гвардии старшиной Шевченко. Вот-вот должны вернуться. Да вот они идут.

Шевченко дал точные сведения о противнике, доложил, как лучше продвигаться к вокзалу.

К вечеру начинаем штурмовать вокзал. Нам придан батальон автоматчиков гвардии майора Ахмадулла Ишмухаметова из 29-й Унечской бригады. Бойцы ворвались на вокзал. На путях — десятки груженых эшелонов. На платформах пушки, танки, машины. Все это теперь наши трофеи.

24 июля взят вокзал. Бригаде поставлена новая задача: разгромить артиллерийские батареи гитлеровцев на Высоком Замке и уничтожить их бронепоезд, курсировавший между железнодорожными станциями Львов — Подзамче и Львов — Лычаков.

Вперед снова уходит танк Гвардия. Он движется к Высокому Замку от улицы Русской. Удастся ли смельчакам подняться в гору?

Когда танк взбирался в гору, то неожиданно наткнулся на фашистское орудие. Гитлеровцы в упор выстрелили. Снаряд разорвался у башни. Взрывом сорвало люк командира, был убит гвардии лейтенант Додонов и ранен гвардии рядовой Мельниченко.

Механик-водитель Сурков увел машину в укрытие и с помощью гвардии сержанта Терентьева, заменившего Марченко, вытащил из танка тело Додонова и тяжело раненного в грудь Мельниченко.

Теперь в танке осталось двое, но он снова шел вперед. Терентьев заметил противотанковое орудие. Но было уже поздно. Гитлеровцы опередили. Снаряд ударил в борт танка. Осколками ранило Терентьева. Машина остановилась. Фашисты бросились к ней. Тогда у прицела встал Сурков. Выстрел, второй. Орудие врага разбито.

Пламенем охватило и танк Гвардия. Тяжело раненный Сурков с трудом выбрался из танка, а отойти от него не успел. В горящей машине стали рваться снаряды. Сильная взрывная волна отбросила Федора далеко в сторону…

К утру 27 июля 1944 года город Львов усилиями многих частей 1-го Украинского фронта был освобожден. Правда, кое-где еще шла небольшая перестрелка. Это гвардейцы добивали засевших в домах и подвалах гитлеровских солдат…

Командный пункт перемещается ближе к подразделениям бригады, занявшим оборону на северо-западной окраине Львова. Нам встречаются несколько санитаров. Узнаю — наши. Они несут кого-то на носилках. Механик-водитель остановил танк.

— Убит?

— Ранен. Майор из соседней бригады.

Спрыгиваю с танка на землю, приподнимаю шинель.

Ахмадулл Ишмухаметов. В течение многих дней его батальон был придан бригаде, и я видел в боях этого офицера. Отважен и смел.

Ахмадулл слабо улыбнулся, тихо проговорил:

— Выживем, товарищ комбриг. Еще повоюем.

Позднее нам не приходилось встречаться. Но я с радостью узнал, что гвардии майору присвоено звание Героя Советского Союза.

Угасал вечер. Над городом реяли алые флаги. Население ликовало. А меня не покидала тоска по товарищам, павшим в боях за Львов.

В те дни отличились все. Особенно храбро дрались подчиненные офицеров Чиркова, Федорова, Коротеева, Акиншина, Пупкова и Приходько. Многие были отмечены орденами и медалями.

Во Львове глубоко чтят память героев, отдавших свою жизнь за освобождение города. Одна из улиц названа именем Александра Марченко. А на здании городского Совета депутатов трудящихся прикреплена мемориальная доска с надписью: На башне этого здания 23 июля 1944 года танкист гвардии старшина Марченко водрузил Красное знамя, ознаменовав этим освобождение Львова от немецко-фашистских захватчиков.

Вечным памятником героическому экипажу стал его танк Гвардия. Он теперь возвышается на постаменте на улице Ленина.

В связи с 30-летием освобождения Львова в городе состоялись большие торжества. Мне довелось участвовать в них. Как только я вступил на львовскую землю, учащенно забилось сердце, нахлынули воспоминания о боях, о друзьях-товарищах. На улицах и площадях, где кипели жаркие бои, где лилась кровь гвардейцев, теперь ликовал народ. Город заметно преобразился, отстроился.