Плаванье в черном океане

Плаванье в черном океане

...Машина лавирует среди автомобилей на людном шоссе, водитель спешит. В машине Королев, Каманин... Каждый думает о предстоящем полете. Новое его качество ясно - возможность выхода из корабля. Но какими должны быть корабль, скафандры?

Машина плавно тормозит у подъезда.

- Прошу всех ко мне, - обращается Сергей Павлович к спутникам.

Поднялись в просторный кабинет на втором этаже. Николай Петрович позвонил космонавтам, пригласил приехать. Скоро они были здесь же. Начался совет, как лучше и надежнее осуществить выход человека из корабля на орбите.

Было очевидно, что нужен двухместный корабль. Ведь на двухместном можно обеспечить помощь и поддержку выходящему в космос со стороны второго члена экипажа. Для первого в мире эксперимента это было очень существенно.

А зачем нужно выходить в космос? На этот вопрос исчерпывающе ответил Сергей Павлович[27]. Летая в космос, говорил он, нельзя не выходить в него, как, плавая, скажем, в океане и оказавшись за бортом, нельзя не уметь плавать. Значит, чтобы выйти в космос, необходимо проделать операции, которые могут потребоваться при встрече кораблей, при проведении специальных наблюдений в космосе, - кстати, это очень сильно упрощает проведение этих наблюдений, - ну и наконец, в тех случаях, когда нужно будет что-либо поправить на корабле.

Мы, например, всерьез думаем над тем, подчеркнул тогда Королев, что космонавт, вышедший в космос, должен уметь выполнить все необходимые ремонтно-производственные работы, вплоть, скажем, до того, чтобы произвести нужную там сварку и т. д. Это не фантастика, это - необходимость, и чем больше люди будут летать в космосе, тем больше эта необходимость будет ощущаться.

Надо считаться и с таким фактором, продолжал Сергей Павлович, что ведь может, в конце концов, сложиться такая ситуация, когда один корабль должен будет оказать помощь другому. Но каким же образом? Ведь корабли представляют собой очень защищенные в тепловом, а значит, и в прочностном отношении конструкции. Значит можно подойти к кораблю и ничего, собственно говоря, не сделать, потому что, если его просто разгерметизировать через входной люк, то люди там погибнут.

Значит, должна быть отработана такая система шлюзования, жизнеобеспечения и выхода из корабля, которая давала бы возможность оказать такую помощь.

В конце концов сложился облик корабля "Восход-2", каким его потом узнали миллионы людей. Герметическая кабина и приборный отсек составили главные части. В кабине - экипаж и все необходимое для обеспечения жизни космонавтов. Разумеется, здесь же предусматривалось все, что потребуется для управления работой бортовых систем, телевизионные камеры и прочая аппаратура. Как и на кораблях -предшественниках, внешняя поверхность кабины покрыта теплоизоляцией. У кабины - три люка с жаропрочными стеклами. Приземлившись, космонавты могут вылезти из корабля через любой из них.

Только кабина возвращается на Землю. Приборный отсек обречен - он сгорает в плотных слоях атмосферы. В нем - радиоприборы, жидкостный тормозной двигатель, система терморегулирования, источники тока. Внешняя поверхность отсека тоже занята: антеннами, баллонами со сжатым газом, двигателями системы ориентации, радиатором...

На корабле установлен резервный пороховой двигатель - дублер основного тормозного.

Но главное отличие от других кораблей - шлюзовая камера. В камеру из кабины ведет люк, а из нее в открытый космос - другой люк. Оба люка можно открывать вручную или с помощью электродвигателя.

Внутри и снаружи кабины устанавливались киноаппараты, которым предстояло запечатлеть плавание человека в шестом океане. После возвращения "пловца космоса" в корабль шлюзовая камера должна отсоединяться. Ее судьба - сгореть в плотных слоях атмосферы.

Скафандры у выходящего за борт и остающегося на борту одинаковые. Командир должен быть готов также выйти из корабля и оказать помощь товарищу. Особое внимание уделено герметизации скафандра - оболочка его имеет несколько слоев, в шлеме - двойное герметическое остекление, защитный фильтр. От тепла яркого Солнца спасает специальное покрытие. На спине у выходящего за борт - специальный ранец, где запасен кислород.

Корабль и на этот раз рассчитан на мягкую посадку.

И вот назначен срок полета. Определен экипаж: командир - Павел Иванович Беляев, небесный пешеход - Алексей Архипович Леонов.

За несколько дней до полета корабля "Восход-2" Сергей Павлович признавался академику Благонравову: "Даже тогда, когда, казалось бы, все проверено, остается доля риска, и она не дает покоя".

А Нине Ивановне он писал 7 марта 1965 года:

"Мы стараемся все делать не торопясь, основательно. Наш девиз: беречь людей. Дай-то нам бог сил и умения достигать этого всегда, что, впрочем, противно закону познания жизни. И все же я верю в лучшее, хотя все мои усилия, и мой разум, и опыт направлены на то, чтобы предусмотреть, предугадать как раз то худшее, что подстерегает нас на каждом шагу в неизведанное".

Малейшие мелочи, незначительные, казалось бы, недостатки в работе техники по требованию Королева подвергались самому дотошному разбору. Один из стартовиков припомнил такой случай: "При подготовке очередного космического корабля к полету с автоматами на борту на табло проверочной аппаратуры погас сигнальный транспарант. Мы быстро разобрались в чем дело. Неисправность не влияла на качество подготовки и работы корабля в космосе. Дефект был устранен. Запуск осуществлен. Аппаратура работала отлично.

На другой день Сергей Павлович увидел меня, подошел ко мне и говорит: "Александр Павлович! Вы пронализировали дефект?". Я еще раз подтвердил правильность вчерашнего анализа. Тогда он мне сказал: "Пойдемте в лабораторию и воспроизведем ситуацию". Пришли к выводу, что меры приняты правильные и дефект не может повториться. Только после этого Сергей Павлович успокоился".

И на этот раз в ответственнейшем эксперименте было все предусмотрено так, что он прошел по графику. 18 марта 1965 года в 10.00 "Восход-2" стартовал.

Алексей Леонов так вспоминает о подготовке к выходу в космос: "Выходу, нашему полету с Павлом Ивановичем Беляевым предшествовала большая напряженная подготовка, которой живо интересовался Сергей Павлович. Главным в программе полета, естественно, он считал выход в космическое пространство. Надо было испытать скафандр, автономную систему жизнеобеспечения. Надо было узнать, как сказывается перепад температур от -130 до +140°, как влияет на человека вакуум. Надо было проверить, может ли человек вообще что-либо делать в открытом космосе. Ведь в будущем придется заниматься сборкой орбитальных станций, монтажом всевозможных конструкций.

Что представлял собой мой скафандр? Это целый космический корабль, только маленький, уменьшенный до величины человеческого тела.

Операции по выходу мы отрабатывали и в невесомости, в полетах на Ту-104, где помещался корабль, шлюзовое устройство. Невесомость, как известно, на самолете получается непродолжительная 40-50 секунд. А затем наступает перегрузка 3-4-кратная. И не раз получалось так: невесомость пропадает и космонавт в своем снаряжении грохается на пол.

Помещали корабль в барокамеру, где создавался вакуум, соответствующий разреженности воздуха на высоте 80 километров. И в этих условиях отрабатывался выход. Здесь было все, что есть в космическом пространстве. При таком вакууме смерть наступает через 0,3 секунды. Не было лишь невесомости.

Да, экипаж много и упорно тренировался. Сергей Павлович тщательно следил за тренировками, не упуская никаких мелочей. В 1964 году на космодроме был организован показ космической техники. Мы с Беляевым должны были показать выход из корабля. Я поверх костюма надел скафандр, а чехол защитный надевать не захотел, так как он обвисал и я выглядел в нем неуклюжим. Но Королев велел непременно надеть чехол, а зачем - догадаюсь, мол, сам после. Пришлось делать, как сказал Сергей Павлович. Выход начался, и я не раз зацеплялся за выступы и углы шлюза. И тут я понял: хорош бы я был в костюме, перетянутом шнурами. Наверняка, повис бы на чем-нибудь, если бы не послушал Королева".

Перед стартом "Восхода-2" все старались дать "последние" указания экипажу. Но это только возбуждало Беляева и Леонова. Сергей Павлович это заметил, подошел к Леонову и сказал: "Ты только выйди из корабля и войди обратно. А рекордов мне не надо". Леонов так и сделал. Вернулся из космоса, доложил Сергею Павловичу. Он ответил: "Видел, и капиталисты даже видели. Связь-то была открытая". И засмеялся весело, заразительно.

А о том, как проходил выход в космос, Алексей Леонов рассказывал так:

"Когда корабль отделился от ракеты-носителя, мы стали готовиться к выполнению главного пункта программы - к выходу. Над Африкой я открыл люк шлюза. Внутрь ворвался сноп света, по яркости не уступающий яркости электросварки.

Павел Иванович предупреждает: "Не спеши, еще рано!".

Наступил момент - корабль "Восход" был в поле зрения пункта наблюдения. Нас на Земле увидели по телевидению. "Вот теперь, - говорит Павел Иванович,- пора!".

Встал на срез шлюза, задумался.

Нам было известно, что две пластины, сложенные в вакууме, свариваются. А что будет со мной? Не прилипну ли я к шлюзу, смогу ли разлепить сложенные вместе руки?

Развел руками, помахал. Вроде, ничего, получается. С Земли слышу вроде бы голос Сергея Павловича. Совсем ожил, замахал руками.

Я оттолкнулся тихонько от шлюза и поплыл. Даже не знаю, как лучше называть это состояние. Один чудак сказал, что я "леонил" в космосе.

С одного боку солнце жарит, температура +136° по Цельсию, а на другом боку мороз -140°. Вакуум 10^-9 миллиметров. Это больше, чем на Луне - там - 10-7 миллиметров.

Пока плавал, корабль и я вместе с ним пролетел расстояние от Черного моря до Сахалина. Хотелось побыть дольше, но вскоре корабль должен был войти в тень Земли и пришлось бы барахтаться в кромешной тьме. Поэтому от Сергея Павловича поступила команда: "Кончать выход!".

С первого раза забраться в шлюз не удалось. Снял кинокамеру, сунул ее в шлюз, а она выплывает обратно. Я ее туда, а она назад. Не оставлять же ее в космосе! Жалко бросать пленку. Сейчас смотрю этот фильм и не верится, что это я был в открытом космосе.

А как красива из космоса Земля! Видны поля - одни ярче, другие - бледнее - в зависимости от степени созревания хлебов.

Сведения о ходе посева и уборки урожая из космоса можно собрать за один оборот на орбите вокруг Земли.

Что чувствовал я в свободном полете? Главное - чувство ответственности. Я не представлял себе, что по каким-либо причинам не выполню задания".

Как известно, посадка корабля "Восход-2" впервые осуществлялась без автоматического управления.

- Ребята, валяйте вручную, - передал команду Земли Юрий Гагарин с одобрения С. П. Королева.

И они пошли еще на один виток. Вручную сориентировали корабль и, волнуясь, включили тормозную двигательную установку (ТДУ). Ведь, если сориентировались неправильно, корабль может уйти от Земли.

Но вот ТДУ включена. Раздался шум за бортом. Куда пойдет корабль? По опускающимся пылинкам поняли: сработано все верно, корабль идет в плотные слои атмосферы.

При входе в эти слои было видно, как горел и разрушался приборный отсек. Потом расплавились от жары антенны, и жидкий металл залил жаропрочное стекло люка.

Наступило время срабатывания парашютной системы. Выстрел - люк отошел. Сильный удар - корабль повис на парашютах и плавно опустился в густой лес под Пермью. Так командиром "Восхода-2" Павлом Беляевым впервые в истории была осуществлена ручная посадка космического корабля.

После полета были подведены итоги. Леонов, выйдя в открытое пространство, отошел от корабля на 5 метров, выполнил различные задания - обследовал поверхность корабля, наблюдал за космосом и Землей и вернулся в корабль. Был он за бортом чистого времени 10 минут. Столько же занял выход и возвращение.

Эти двадцать минут золотыми буквами вписаны в историю науки. Телепередача, впервые показывающая выход человека в космос, транслировалась Центральным телевидением. Это удалось сделать с помощью двух камер наружного наблюдения.

Сергей Павлович в одной из своих статей так оценил полет "Восхода-2":

"Полет Юрия Гагарина открыл эпоху космической навигации. А эпоха работы человека в свободном космосе началась в истекшем 1965 году в тот мартовский день, когда Алексей Леонов шагнул из шлюза в открытое пространство и свободно поплыл в нем.

Перед экипажем... была поставлена труднейшая, качественно иная, чем в предыдущих полетах, задача. От ее успешного решения зависело дальнейшее развитие космонавтики, пожалуй, не в меньшей степени, чем от успеха первого космического полета. Павел Беляев и Алексей Леонов справились с ней, и значение этого подвига трудно переоценить: их полет показал, что человек может жить в свободном космосе, выходить из корабля, не чувствовать себя ограниченным его стенами, он может работать всюду так, как это окажется необходимым.

Без такой возможности нельзя было бы думать о прокладывании новых путей в космосе".

Особенно отметил Сергей Павлович методику выхода Алексея Леонова в космос. Как известно, Леонов выходил в свободный космос через шлюзовую камеру, без разгерметизации всего корабля. Павел Беляев находился все время в герметической кабине в отличных условиях, поддерживал связь с Землей, следил за передвижением и действиями товарища и производил операции по управлению полетом.

"Такая программа эксперимента, - делал вывод Сергей Павлович, - единственно правильна и обоснована методически... Разгерметизация корабля, несомненно, затруднит все работы.

Конечно, выход в свободный космос через специальный шлюз осуществить технически сложнее, и, главное, для этого нужно предусмотреть на борту довольно значительный запас веса. Но только этот путь полностью решает задачу, ради которой, собственно, и делается выход в свободный космос".

Сергей Павлович перешел к новым делам. Встретив космонавтов 23 марта в Москве, он в начале апреля опять улетел в командировку. Вернулся накануне Дня космонавтики. Вечером 11-го был в Звездном городке на торжественном собрании, потом зашел к Гагариным на чашку чая.

В мее 1965-го руководил запуском станции "Луна-5". Она достигла Селены в районе Моря облаков.

Если бы воспроизвести маршруты всех поездок по стране Сергея Павловича, карта покрылась бы густой сеткой. Недаром его, налетавшего свыше миллиона километров, руководители Гражданского воздушного флота наградили двумя памятными знаками: "За налет миллиона километров" и "За безаварийный налет".

...Начало июня 1965 года. Сергей Павлович снова на космодроме. Предстоит запуск станции "Луна-6". Несмотря на напряженную работу, он часто пишет домой. Вот одно из его писем:

"4.6.65. Байконур... Здесь у меня все идет нормально, по графику. Даже жара и та по графику: было +36°, вчера +37°, а сегодня обещают +40° в тени. Как говорится, в среднем я переношу тепловой заряд довольно хорошо".

8 июня "Луна-6" отправилась в свой путь. Поначалу она тоже шла по графику. 8 и 9 июня состоялось 12 сеансов связи. В конце дня 9 июня, во время проведения коррекции траектории, автоматы осуществили ориентацию станции, запустили двигатель. Но команда на выключение двигателя не была исполнена. Траектория отклонилась от расчетной. Станция прошла в 160 тысячах километров от Луны.

И этот эксперимент приблизил решение проблемы мягкой посадки на Луну автоматической станции...

Те, кто работал с Сергеем Павловичем, дивились точности его предвидения. Когда начали проектировать станцию для мягкой посадки на Луну, конструкторы выспрашивали его, как делать станцию, чтоб она не зарылась в лунную пыль, о которой так много тогда говорилось и писалось, Сергей Павлович прищурился, словно хотел что-то рассмотреть вдали, негромко, но твердо сказал:

- Пыль посадке не помеха...

И пущенная уже после его смерти станция "Луна-9" подтвердила его прогноз...

В июне после запуска станции "Луна-6" Сергей Павлович и Нина Ивановна отправились на отдых в Крым. Решили лететь через Одессу. Встреча с городом юности взбодрила его.

2 августа Королев вышел на работу, хотя до этого уже три "отпускных" ночи провел на сеансах, во время которых были получены фотографии обратной стороны Луны с борта "Зонда-3". Возвращался удовлетворенный. Потирая руки, говорил:

- Снимки удачные...

С 3 по 8 декабря был на наблюдательном пункте. Следил за прилунением станции "Луна-8". Приехал домой с плохим самочувствием. 

Данный текст является ознакомительным фрагментом.