VIII

VIII

Даже под ураганным огнём гренадёры не нарушали того безупречного порядка, в каком недавно переходили реку. Они прошли сквозь позиции королевских стрелков и пропустили через свои ряды отступавших от Большого редута солдат 95-го полка. По словам полковника Худа, гренадёры шли спокойно и уверенно, как в Гайд-парке. Ещё немного, и они встретились с основными силами отступавших от Большого редута валлийских стрелков. Их осталось около 300 человек. Кодрингтон пытался вновь построить их под знаменем полка. Посчитав подход гвардейских гренадёров хорошей возможностью для продолжения наступления, Кодрингтон расположил остатки своего полка на левом фланге. Однако, сам будучи гвардейцем и хорошо зная правила протокола, Кодрингтон понимал, что гренадёрам может не понравиться соседство слева простого линейного полка. Поэтому он осведомился у гвардейских офицеров, не будут ли те возражать против совместного наступления? Конечно, будут, последовал высокомерный ответ, и гренадёры продолжали наступление в одиночестве.

Однако не все гвардейцы были столь щепетильны. Когда майор Хьюм из 95-го полка попросил для себя и восьми своих подчинённых разрешения участвовать в наступлении гвардейцев, командовавший левым флангом полковник Фредерик Гамильтон согласился. Позже он говорил, что следовало принять и предложение Кодрингтона, поскольку его группа могла бы значительно усилить левое крыло наступавших, где атакующие гвардейские шотландские стрелки встретили ожесточённое сопротивление русских.

Сначала наступление, несмотря на сильный ружейный огонь русских, проходило в идеальном порядке. Но, двигаясь вверх по склону, гвардейцы должны были пройти через позиции валлийских стрелков, которые, сосредоточившись, пытались удержать участок территории близ Большого редута. Шотландские гвардейцы подошли к их позиции как раз в то момент, когда после мощного залпа превосходящих сил русской пехоты валлийские стрелки стали отступать так поспешно, что опрокидывали шотландцев. При этом у одного из шотландцев были сломаны рёбра. Чёткая линия наступающих стала ломаной и неровной. Хью Эннсли, как и другие его офицеры, кричал: «Вперёд, гвардейцы! Вперёд, гвардейцы!» — пока ружейная пуля не попала ему в рот, оторвав часть языка и выбив зубы. Роберт Линдси со знаменем полка оказался далеко впереди своих наступающих товарищей. Линия шотландцев постепенно превратилась в подобие наконечника стрелы, нацеленной в самый центр Большого редута. На острие наконечника шёл Линдси.

Под плотным ружейным огнём солдаты падали и падали, но места убитых быстро занимали их товарищи. Гвардейцы подошли к редуту на расстояние около 40 метров, когда неожиданно из-за валов стали выпрыгивать русские пехотинцы, изготовившись встретить врага в штыки. Надеясь, что ещё не поздно предотвратить кровавую мясорубку, генерал Бентинк приказал своим солдатам отходить. Капитан Хью Драммонд, прокричав команду «Батальон, отходить!», выстрелил из пистолета и бросился на передний край. Но батальон медлил. Выполнив команду, первые линии батальона рисковали попасть под русские штыки, прежде чем им удастся отойти в более уплотнённые боевые порядки сзади. «Батальон, отходить!» — повторил команду капитан Драммонд, а затем в отчаянии прокричал её в третий раз. Выполняя приказ, шотландцы наконец повернули назад. Но русские подошли уже так близко, что многие шотландцы, не успев спуститься по склону, были заколоты штыками в спину. Они не останавливались до тех пор, пока не вернулись к реке. Там русские прекратили преследование, и гвардия получила возможность перестроиться. Это было очень унизительно. В бою были убиты или ранены 171 человек, в том числе 11 офицеров. На центральном участке гвардейской бригады образовалась огромная брешь.

Князь Горчаков не замедлил воспользоваться сложившимся положением. Он лично повёл в штыковую атаку два русских батальона, которые ударили во фланг гренадёрам и в стык между гвардейской бригадой и полком «Голдстрим». Полковник Худ повёл свой полк навстречу, пытаясь остановить неприятеля. Полк «Голдстрим» находился слишком далеко и не мог прийти на помощь гвардейцам. Полковник собирался отдать своим солдатам последние распоряжения для подготовки к штыковому бою, когда вдруг неизвестно откуда появился таинственный верховой офицер, который выкрикнул ошеломляющий приказ: «Отходить!»

— Отходить! — крикнул полковник Генри Перси, командовавший одной из рот на левом фланге, и недоумённо повторил: — Отходить? Какого дьявола это значит?

Незнакомый офицер поехал в соседние подразделения и не мог ответить на этот вопрос.

— Думаю, — решил полковник Перси, — они хотели сказать «сомкнуть ряды».

В соответствии с такой вольной трактовкой приказа левое крыло батальона подалось назад и образовало прямой угол с гвардейскими гренадёрами. Как только они выполнили этот манёвр, гренадёры открыли огонь по наступавшим в направлении бреши русским. Одной из первых же пуль под князем Горчаковым убило лошадь. Сам князь, упав, сильно ударился о землю головой, поэтому оставил за себя командиром генерала Кветцинского и, шатаясь, пошёл пешком обратно в сторону холма. Точный огонь на левом фланге послужил примером солдатам в центре и на правом фланге. Эффект был ошеломляющим. Полковник Худ заявил, что «русские на собственном опыте испытали, что такое фланговый огонь и что представляет собой винтовка Минье в умелых руках». Видя то опустошение, которое сеет в плотных рядах врага их оружие, гренадёры стали кричать от радости. Так с криками они стреляли несколько минут, после чего русские остановились в замешательстве. Полковник Худ понял, что у него появился шанс. Он отдал приказ центральным линиям стрелков идти вперёд, не прекращая стрельбы. Позже он написал домой о том, «какой эффект дало сочетание огня и манёвра линиями против колонн». Худ с гордостью вспоминал «своих ребят, которые так хорошо показали себя в том бою… Русские колонны через пять минут дрогнули, затем повернули и, наконец, побежали».

Под генералом Кветцинским тоже была убита лошадь. Потом он сам получил рану в ногу, затем в другую ногу и в бок. Пока его на носилках несли в тыл, он продолжал руководить отступавшими солдатами, воодушевляя их. На них наступали гренадёры и «Голдстрим», а также сумевшие быстро восстановить строй шотландские стрелки.

Когда герцог Кембриджский вновь занял Большой редут, там не было никого, кроме стонавших и истекавших кровью на вспаханной взрывами земле раненых.