Будберг привезла Сталину итальянский архив Горького
Будберг привезла Сталину итальянский архив Горького
Я знал, что журнал «Дружба народов» готовит публикацию «Железной женщины», и попросил Нину Николаевну сказать несколько слов о книге.
– Когда я села за роман об этой женщине, для меня был очень важен факт приезда Будберг в Москву после смерти Горького. Почему это так важно? Потому что именно она выполнила задание ГПУ и привезла Сталину итальянский архив Горького, а в нем содержалось то, что особенно интересовало Сталина, – переписка Горького с Бухариным, Рыковым и другими советскими деятелями, которые, вырвавшись из СССР в командировку, засыпали Горького письмами о злодеяниях «самого мудрого и великого». Так вот, я написала ее дочке письмо с четырнадцатью вопросами, а среди них был один, главный для меня: «Посещала ли Ваша мать Москву между 1921 годом, когда она убежала из России, и 1952, когда она официально приехала повидать Екатерину Павловну Пешкову?» И дочь Будберг, запутавшись в ответах, проговорилась. Подтверждение этому я нашла в письме (март 1935 года) Алексея Толстого к жене Наталье Крандиевской, где он сообщает, что Мария Игнатьевна недавно приехала и завтра уезжает. И еще одно подтверждение: нашлась фотография, где Будберг рядом со Сталиным идет за гробом Горького.
– Что вы скажете о Горьком, ведь вы его хорошо знали? Был ли он вашим кумиром?
– Я люблю Горького, но он из XIX века. Он не для меня. Я училась у Кафки, Джойса, Пруста, но никогда – у Горького. Знала я его, конечно, неплохо, я много с ним разговаривала и общалась… (По приезде в Москву Нина Николаевна провела несколько часов с сотрудниками музея Горького и осталась очень довольна этой встречей.)
– Александр Керенский был свидетелем на вашей с Николаем Васильевичем Макеевым свадьбе. Вы хорошо знали Керенского. Скажите, сожалел ли он о своей во многом не удавшейся жизни?
– Он был раздавлен, абсолютно раздавлен после выезда из России. Политическая карьера Керенского связана с масонством, и Франция была для него, как и для всех масонов, прежде и превыше всего. Как же можно было бросить Францию в такой час?! В свое время мне казалось, что Александр Федорович, со своей точки зрения, прав, ведь немцы стояли под Парижем. Париж пал бы в три дня, если бы русская армия помирилась с немецкой. Он это, конечно, понимал. Поэтому до последнего, до 25 октября 1917 года, немцы старались наступать. Не выходило в Карпатах, наступали в Польше. Конечно, с точки зрения русского человека, Керенский мог сказать, что ради французов он дал возможность Ленину захватить власть. Если бы он арестовал Ленина в июле и «замирился» бы с немцами, революции могло не быть…
– Нина Николаевна, многие читатели беспокоятся о судьбе вашего уникального архива…
– Меня часто спрашивают о моем архиве, но я считала, что не всем интересно знать, при каких условиях я отдала его в университетские подвалы. Я приехала в США осенью пятидесятого года и привезла с собой из Парижа, где пробыла почти четверть века, огромный ящик с бумагами – все то, что я спасла в свое время из квартиры Ходасевича, разгромленной немцами. Я унесла все, что могла, как муравей, на своем горбу. Денег на такси у меня не имелось. Бумаги я решила везти с собой в Америку, потому что совершенно не представляла, куда я могу их спрятать в Париже.
В моей новой обители в США ящик этот занимал много места, комната была маленькая. Кроме того, мне говорили, почему бы не отдать или продать содержимое ящика в какой-нибудь университет или хранилище. И день такой настал. Ко мне пришел мой добрый знакомый, историк Борис Иванович Николаевский, вместе мы открыли драгоценный ящик: автографы, газетные, журнальные публикации Ходасевича, тетради, которые я, помню, сшивала цветной бумагой, а он в них вклеивал вырезки из «Возрождения», «Последних новостей», где регулярно печатался. Были в ящиках мои материалы. Все это я предложила Борису Ивановичу купить. За какую цену? Вы думаете, я тогда понимала в этом? Борис Иванович был человек небогатый, как и все эмигранты, и он сказал: «Я могу дать 50 долларов». А у меня в кармане в тот момент было только пять долларов, и на следующее утро я должна была внести плату за гостиницу, в неделю я платила пятнадцать долларов. В этой ситуации я сказала: «Хорошо». Теперь, когда я рассказываю об этом, все смеются. Но не пугайтесь, с архивом ничего не случилось. В конце концов, он благополучно хранится сегодня в двух великолепных американских архивах, в Стенфорде и в Йеле. В этих архивах много интересного для России…
Сентябрь 1989
Нина Николаевна Берберова умерла в Филадельфии 26 сентября 1993 года. В России продолжают переиздаваться ставшие почти культовыми ее книги – «Курсив мой», «Железная женщина», «Люди и ложи», а также ее стихи.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.