Сентябрь 1987 г.

Сентябрь 1987 г.

Вот и закончилась учебка, мы стали «деревянными дембелями». Наша троица (Пашка, Коля и я) лежали на лужайке за нашей казармой. Перед этим мы в чайной купили всякой всячины: конфет, пряников, лимонад и т. д. и млели под сентябрьским солнцем. Коля опять начал про свое: «На зиму, наверное, приготовили закрома, и сено уже заготовили», и еще про коров и коз что-то плел. И Пашка не выдержал: «Слушай, Вострик, ты можешь о чем-нибудь другом говорить?». А он удивленно: «А о чем еще?». Тут я влез в их спор: «Ну, например, о женщинах. Или же о том, как ты в санчасти с фельдшером познакомился, кстати, как её зовут? Может, она пожелает со мной тоже познакомиться, а?». «Да ну вас, извращенцы, никакой культуры», — с этими словами он отмахнулся от нас и тут же пересел (обиделся).

Через некоторое время прибежал дневальный и позвал нас: ротный приказал всем строиться. Через пять минут мы уже стояли в строю. Вышел ротный. Он долго ходил вдоль строя, а потом повернулся к нам и сказал; «Ребята, послезавтра — отправка за речку. Через пять минут будет объявлено построение. Кто не желает, может не становиться в строй». С этими словами дал команду «разойтись». Все разбрелись по койкам и каждый без лишних эмоций рассуждал и взвешивал свой будущий шаг. И вот поступила команда на построение, в строй не встали только четверо. Ротный посмотрел на меня, позвал в канцелярию и сказал: «Тебе пришло письмо. Ты извини, что мы вскрыли его, но перед отправкой мы все письма вскрываем, чтобы не было при первых же боях самострелов или глупых смертей». И он прямо сказал, что моя девушка вышла замуж, я вздохнул и отчеканил: «Разрешите идти?» Ротный удивленно посмотрел на меня: «Тебя что, совсем ничего не волнует?». «Никак нет, товарищ капитан!». И, даже не забрав письмо, вышел из канцелярии. Но на душе все равно скребли кошки. У ребят было чемоданное настроение, все были возбуждены и рады, что наконец эта адская «учебка» закончилась. Мы с сержантами уже разговаривали на «ты» (они сами на этом настояли).

Ранним утром нас подняли по тревоге, прихватили с собой заранее приготовленные шмотки: ботинки, РД-шки, шинели в скатку, сухие пайки и т. д. Нас построили, прямо на плац заехали КамАЗы. Полковник Баталов (командир части) начал толкать речь, он говорил о том, что нам выпала честь выполнять интернациональный долг и оказать неоценимую помощь дружественному афганскому народу, и еще много о чем-то говорил, до меня доходили лишь обрывки фраз.

Затем прозвучали команды: «Равняйсь, смирно! Торжественному маршу — поротно! Управление прямо! Остальные — напраа-во! Дистанция шесть метров! Равнение направо! Шаго-ом марш!». И тут зазвучала до боли знакомая музыка «Прощание славянки» и опять, как всегда, загудела под нами земля.

Мы расселись по машинам и поехали на станцию.

Я знаю, как перебегать под прикрытием огня с позиции на позицию, умею переползать под колючей проволокой и воткнуть штык в голову чучела, имитирующего часового. Могу пробежать с полной выкладкой сорок километров, умею вонзать нож в имитатор, умею водить по горным дорогам боевую машину десанта, метнуть гранату. Я научился убивать, убивать ради жизни, ради того, чтобы я и мои друзья вернулись домой. Уже далеко учебка, а впереди Фергана, Душанбе, Кабул, Кандагар, Файзобад, Герат, Кундуз…