19.03.34

Деловые вопросы. — О Г. Уоллесе

Какой Н.К. великий дух — понятно, почему он явится представителем Новой Страны. Сегодня утром я и Фр[ансис] встретили его в ее кабинете. Получили прекрасное письмо от [представителя] Пан-Американского союза — Гила Боргеса. Затем Фр[ансис] уехала, а Н.К. пришел ко мне, и мы чудесно поговорили. Я ему говорила о Школе, он научил меня, как готовить отчет на будущие месяцы. Говорила о мольбе к нему о единении. Он согласился, но сказал, что формула великодушия — это единственное действие для всех. Все равно, принимаема ли она кем-то или отрицаема, — это как прием валерианы: кто-то будет пить и скажет, что пользы до сих пор не видит. И на это ему скажут: а вы продолжайте (не судя, есть ли польза или нет). «Не ведают, что творят» — формула незнающих, но мы-то знаем! И с таким чувством, что все [наши] мысли [находятся] перед Самим Владыкой, мы должны действовать великодушием. И это во времени повлияет на других.

[Н.К.] говорил об Уоллесе: не очень доволен им — он, оказывается, и письма-то сам не пытается написать, а стремится подсунуть Фр[ансис], чтобы она писала. И литературно это письмо не из замечательных! Да и со своим подчиненным он держал себя так, будто он его боится, недостойно, вместо того чтобы прямо представить его Н.К., сказав, что это глава экспедиции. Не государственно! Затем, когда Н.К. сказал ему о президентстве, тот решил, что это в 1940 году, и Н.К. спросил его, почему не раньше.

Мама видела сегодня утром, что Уоллес попал в лужу и кто-то сказал ему: «Генри, будь осторожен. Ты в грязи». И это удивительно оправдалось, ибо сегодня случайно в конверте его письма Луис нашел личное письмецо (Уоллеса к Н.К.), в котором он просит Н.К. ничего не говорить японскому консулу об экспедиции и вообще не указывать ему на сношения с Вашингтоном. Вот он и попал в лужу. Ведь нельзя же Гуру указывать! И потом У[оллес] написал официальное письмо Н.К., приглашая его быть главой экспедиции, — зачем это скрывать!

Обложка научного журнала института «Урусвати»

А визит у Эрнста был таков, что, когда Н.К. ему сказал, что в Париже говорили о возможности разрушения Лувра, он спросил: не фашистами ли? Эрнста нужно остерегаться, ибо он не заботится о будущих шагах для нас. Н.К. боится, что именно после реорганизации возникнут опасности и будут атаки разных держателей облигаций.

Затем Н.К. посетил японского консула и очень доволен свиданием. Тот ему сказал: «Вы едете в Японию благодаря своим личным заслугам и не нуждаетесь в рекомендациях ни одного американского ведомства. Вас ждут за личные заслуги». Вот в чем видна чуткость Востока! Н.К. ему говорил о Сиб[ирском] центре — тот понял. Также об У[оллесе] как о возможном будущем президенте и друге их страны.

Днем Н.К. чудно говорил с Хелен — она парит над землей от восторга. Сказал ей, что Школа — это ее Школа и она должна смотреть на все как на свою работу. Это ей даст огромную радость в жизни. Долго с ней говорил, потом сказал мне, что она очень хорошая душа, очень славная. Опять говорил со мной об У[оллесе], его непонимании, видимо, Н.К. опасается, что он [Уоллес] еще многого не понимает и чего-то боится. Затем у него были Косгрев, Селиванова.

Я с ним еще беседовала: он все время заходил ко мне. Одобрил мой бюджет по Школе, одобрил отчет, составленный мною. Говорил о будущем. Советовал мне не очень расширять Школу, пусть спокойно все идет. Готовиться для будущего. Я ему сказала, что Хелен может замещать меня. Н.К. чувствует, что ему долго здесь нельзя задерживаться. Очень ласков ко мне, открыто показывает [это] — весь мир светит мне. И Юрий заходил, беседовали о разном; он говорил о будущем. Вначале пойдут 30 человек, потом в Харб[ине] все расширится, потом Внутренняя Монголия или Алтай — на месте будет видно.

Днем были Тарухан и Таня. Н.К. говорит, что Тарухан стал будто лаковый, не весь открыт, переменился, и не к лучшему. Вечером Джайлс его видел.

Пили у нас валериану, потом Н.К. продиктовал мне письма к Шкляверу и Кириллову. Затем слушали у меня в студии марши: они ищут пару хороших духовых маршей. Затем мы расстались. Я пошла печатать письма. Чудесно с ним: все озаряется, все сверкает, все хорошо в его присутствии. И Юрий очень умен, зрелый ум. Радостно с ними — все понятно!

Видение мамы вечером: Голос: «План успешно продвигается. И средства материальные придут». <…> Затем Голос: «Важные бумаги при себе держать».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.