5

5

Уже на улице нас нагнал Саша – он на минуту отстал, а теперь появился вновь, неся в руке целую упаковку шоколадок. Темнело, когда мы беззлобно чертыхаясь, если приходилось обходить довольно большие лужи, встречающиеся на нашем пути, добрались до дома, в котором располагался магазин «Молдова» и где жил наш товарищ, поднялись по лестнице на нужный этаж и с шутками и смехом ввалились в квартиру. Весь путь Татьяна проделала, держа Сашу под руку; ее сестричка Светлана, те теряясь, держалась подле меня. Однако, когда мы уже оказались в квартире, я решил, что не стоит нарушать мою сегодняшнюю традицию и стал уделять знаки внимания Татьяне, тем более, что девушки, если бы не обесцвеченные волосы Светланы, были практически неразличимы.

«Даже если у меня не окажется сил поприставать к Татьяне, – мелькнула у меня предательская мысль, – то хотя бы отвлеку ее на себя, чтобы она сестре и Сашке не помешала, а потом, ранним утром, сбегу, – ведь у меня билет до Затоки, на одесский автобус, который отправляется в 5.10».

Саша включил магнитофон, девушки принялись хозяйничать за столом, затем, испросив у него стаканы, сами стали разливать вино – в общем, в нашей небольшой компании наметилась полная гармония. Я мелкими глотками попивал светло-золотистое чуть кисловатое, но с богатым вкусом вино, и налегал при этом на шоколад – помнится, вычитал в каком-то умном журнале, что он способствует сексуальной силе. Не знаю только, сколько его понадобится съесть, боюсь, что в моем случае как минимум килограмма два, чтобы хотя бы частично наверстать силы, уже растраченные сегодня. Послушав музыку и, не представляя себе, чем еще можно развлечься, мы скомкали программу, и я, легко ущипнув Татьяну за руку, направился на кухню, куда Саша чуть раньше отнес матрас и другие предназначенные мне постельные принадлежности. В наши времена спать на матрасе, да еще на полу, считалось кощунством, но лично для меня это уже стало как бы неотъемлемой частью бытия. Тем более что в этих «матрасных мучениях» меня зачастую сопровождали такие замечательные и неприхотливые в быту девушки!

Через минуту, когда я уже заканчивал стелить постель, следом за мной на кухню пробралась Татьяна. Она прикрыла за собой дверь и мы, ни минуты не раздумывая, выключили свет, разделись и приняли горизонтальное положение. Я обнял ее и совсем по-детски прижавшись головой к ее небольшим, твердым грудкам, губами стал отыскивать сосок, а ее маленькие, горячие ладошки стали шарить по моему телу, забираясь в самые укромные местечки. Выбрав пассивную позицию «на спине», я предоставил Татьяне инициативу и полную свободу действий – гагаузки-турчанки в постели горячие и темпераментные изначально, по своей природе. Когда Татьяна, к моему немалому удивлению, быстро добилась своего и, возбудив моего Удальца, оседлала его, мелькнула мысль, что вряд ли я способен хоть в чем-то ей помочь. Как, впрочем, и помешать. А девушка, не догадываясь о моих тревогах и сомнениях, – что и замечательно! – сама со всем справлялась, а тот факт, что я очень долго не мог кончить, как раз и было для нее лучшей помощью. После нескольких перемен поз Татьяна растратив, по-видимому, все свои силы, упала на меня грудью, уткнувшись лицом в плечо, и стала всхлипывать в такт движениям. Не знаю сколько это действо (или как это еще можно было назвать?) продолжалось – я потерял ощущение времени, но моя партнерша выглядела уже совершенно обессилевшей, когда наконец сползла с меня. В награду, видимо, за мою «стойкость», она стала меня целовать, а мне хотелось лишь одного – чтобы она улеглась и оставила меня в покое.

Когда Татьяна, вытянувшись рядом, расслабленно приникла ко мне своим горячим телом, и мы смогли перевести дух, стали слышны доносившиеся из комнаты голоса: разговор проходил на высоких тонах, и грозил, судя по всему, перерасти вскорости в скандал.

– Как ты думаешь, что там у них может происходить? – спросил я Татьяну, сам уже догадываясь в чем дело, она в ответ только неопределенно хмыкнула. Я, естественно, не мог не вмешаться, встал, спешно натянул брюки и постучал в дверь. Саша сказал: «Войди» и я шагнул в зал. Светлана сидела одетая на диване в знакомой мне по опыту закрытой позе «не дам» – руки скрещены на груди, нога перекинута через ногу, а Сашка стоял над ней и читал девушке мораль.

– Я могу чем-нибудь вам помочь, друзья мои? – спросил я скорее в шутку, и Саша вдруг ответил сварливо:

– Вот-вот, ты виноват, ты с ней и разбирайся.

Не спрашивая, в чем же я перед ним провинился, если он один на один не может уболтать девушку лечь с ним в постель, я, напустив на себя суровый вид, строго поглядел на Светлану, а та смотрела на меня из-под влажных ресниц жалобно, чуть не плача.

– Иди-ка, Светулик, за мной на минутку, поговорим, – позвал я девушку и направился в прихожую.

– Понимаешь, – сбивчиво начала разговор Светлана, когда мы с ней остались вдвоем, – еще в баре, с самой первой минуты я решила… – Тут девушка, прижавшись ко мне всхлипнула и, не удержавшись, расплакалась. Как мне ее было ни жаль – не говоря уже о том, что этот ее порыв был в какой-то степени мне приятен, я спросил:

– Так, давай-ка утри вначале слезы, и объясни мне, в чем дело, только говори четко и членораздельно.

– Понимаешь, Савва, мне сразу, еще в баре понравился ты, а я не проститутка какая-нибудь и не могла без симпатии лечь с ним, ну, с этим Сашей. Поэтому он и начал скандалить, – пояснила она.

Что ж, любого из них в этой ситуации можно было понять, подумал я. И позицию Светланы и позицию Саши. И теперь мне надо было каким-либо образом исправлять ситуацию. Я не стал читать Светлане нотации на тему: «Надо-не-надо, хочу-не-хочу, дам-не-дам, и дам, но-не-вам», а вернувшись в комнату негромко спросил Сашу:

– Хочешь остаться наедине с Татьяной, я попробую с ней поговорить?

Согласия Татьяны я, конечно же, не спрашивал, и вообще боялся даже думать о том, какой скандал та может закатить – турчанка все же, горячая кровь. А с другой стороны, надо было попытаться оказать почесть и хозяину квартиры. Сашка закивал, то есть он хотел, после чего я отправился на переговоры с Татьяной.

– Танечка, – тяжело вздохнув, обратился я к девушке, входя на кухню и включая свет. – Ты не могла бы пойти успокоить нашего хозяина Сашку. Выручи сестричку, у нее, мне кажется, где-то замкнуло.

– Как это «успокоить»? – приподнявшись в постели вспыхнула девушка. – Я что, по-твоему должна ему «дать»? И не собираюсь. Что за глупости? Я останусь с тобой до утра. Не стыдно тебе такие вещи мне предлагать?

Ее обжигающий взгляд и обвиняющий тон заставили меня на минуту прикрыть глаза. «Она останется со мной до утра». А по тону так можно подумать, что до конца дней моих. Я уже открыл было рот, чтобы спросить в сердцах, какая для нее по большому счету разница, с кем из нас спать, когда Татьяна, не одеваясь, быстрыми движениями похватав свои вещи и завернувшись в простыню, ушла в зал, громко хлопнув дверью на прощание.

Раскрыв от удивления рот, я еще стоял на пороге кухни, когда Светлана пробралась крадучись из коридора ко мне и села на матрас, и тогда я, очнувшись, вскочил и быстро выключил свет, чтобы она не имела возможности обозреть место совсем недавно произошедшей здесь любовной схватки. Теперь Светлана сменила свой обиженный тон на упреки, спрашивая, почему я сразу не захотел остаться с ней. Что я мог ей сказать, как объяснить? Сказать, что выбрал Татьяну только из-за имени – смешно, и что они с сестрой для меня (как и для многих других, впрочем), абсолютно одинаковы? Вместо этого я решил придумать кое-что другое:

– Понимаешь, Светлана, – начал я проникновенно, опуская голову ей на плечо. – Я не хотел расстраивать тебя, но у меня проблемы… ну, это… с сексом.

При этих словах Светлана недоверчиво отодвинулась и недоуменно уставилась на меня.

– Да-да, так что, пожалуйста, не обижайся. – Я опустил голову еще ниже. В этот момент я и не думал врать – сейчас мне казалось, что ничто и никто уже не в состоянии заставить меня сегодня иметь какие-либо отношения с женщиной. Светлана потянулась ко мне и стала гладить по голове и успокаивать, но затем вдруг оттолкнула меня от себя и спросила:

– Но ты ведь только что спал с Татьяной?!.

Я отрицательно покачал головой. Светлана продолжала смотреть на меня недоверчиво, затем спросила:

– А сколько тебе лет?

– Двадцать шесть, – ответил я, затем взял ее руки в свои и тут меня понесло: я стал жаловаться на жизнь, рассказал девушке, что это у меня произошло от неразделенной любви еще три года тому назад, и что вообще я, как мужчина, никогда с тех пор не спал с девушкой или с женщиной – не получалось и все. И так вошел при этом в роль, что мне стало самого себя ужасно жаль, и в глазах моих, кажется, даже выступили слезы. Светлана вначале утешала меня, затем стала убеждать, что все будет хорошо, и что мне обязательно повезет и попадется еще хорошая и умная девушка, с которой у меня все наладится и в жизни и в постели. При этом она вновь стала гладить меня по голове, по плечам и по спине, и я вскоре понял, что она в порыве сострадания готова стать той самой девушкой. Несколькими минутами позже, будто случайно проведя рукой по моему паху и убедившись, что мое тело не реагирует на ее простые ласки (!), использовала массаж, а затем и минет (здесь надо бы отметить, что всего несколько лет назад и слова-то такого в наших краях не знали, а если ты предлагал девушке поцеловать тебя там, то мог нарваться на слезы, упреки, оскорбления, наконец, а то и на пощечину. А теперь – вот вам, пожалуйста, девушка жаждет возбудить своего партнера любым известным ей способом). Правда, девушка перед этим поставила мне условие:

– Поклянись, что никому потом не расскажешь, тогда я в рот возьму.

– Бля буду, – тут же поклялся я, стараясь не засмеяться.

Она посмотрела на меня задумчиво, затем кивнула и перешла к активным действиям.

Я безучастно лежал на спине, а сильное, гибкое тело Светланы скользило по мне изворачиваясь, руки и губы ее творили чудеса, и девушка вскоре таки добилась своего – этот дурень с головой, но без мозгов, мой Удалец, кое-как выпрямился и встал! Она стала тереться и ласкаться об него, понемногу увлекаясь, а затем взялась за дело энергично и всерьез, оседлала меня верхом, насела на него, доставив мне при этом нешуточную боль, и начала двигаться, лицо ее исказилось от страсти. Девушке, очевидно, очень понравился процесс «лечения», но порой в своем усердии Светлана делала мне больно. Мой детородный орган онемел и почти ничего не чувствовал, и я еле сдерживал руками любвеобильную Светлану, направляя ее так, чтобы она не делала резких движений и не смогла причинить мне дополнительных неприятных ощущений. В эту, скажем прямо, непростую для себя минуту, я находился в таком состоянии, что, уже не думая о сексе, был в страхе за свое здоровье и почти не надеялся на благополучный исход нашей встречи. Светлана, счастливая от сознания, что так хорошо и положительно на меня влияет, довела все же меня (и себя, надеюсь) до высшей точки экстаза и мой измученный организм, наконец, выручил меня – произошло извержение и я кончил, уж не знаю чем: это было обалденное, несравнимое ни с чем удовольствие, такое, наверное, бывает, как утверждают врачи, один раз в жизни – за несколько секунд перед смертью. Что ж, оставшись после этого в живых, я готов признать, что это была упоительная пытка: у меня уже не было ни слов ни сил, чтобы поблагодарить мою лечительницу или мучительницу – не знаю, как было бы вернее сказать.

Умиротворенная, но, возможно, не до конца удовлетворенная Светлана улеглась рядом, и я, теряя границу между сном и явью, задремал, обнимая ее. Но долго отдыхать мне не пришлось – когда я вновь открыл глаза, на часах было уже четыре утра, и необходимо было вставать, чтобы поспеть на автовокзал к отправлению автобуса.

Светлана сладко посапывала, когда я осторожно высвободился из ее объятий и стал одеваться. В темноте среди прочих вещей мне в руки попалась косметичка одной из девушек. Любопытство, говорят, не порок. И я, открыв ее, обнаружил там два паспорта, помаду, тени и немного денег. При свете луны, пробивающемся из окна, с фотографии на первом паспорте на меня смотрела Татьяна – брюнетка, и фамилия у нее была такая, труднопроизносимая, с окончанием на «оглу». Второй паспорт принадлежал Светлане – на фото была такая же мордашка, а узнал я ее по светлым волосам, но не это было самое интересное… Я попросту не поверил своим глазам: в нем значилось имя девушки – ТАТЬЯНА!? Мне показалось, что у меня то ли от вина «Токай», то ли от переутомления двоится в глазах. Обе они – Татьяны?! При этом я, видимо, издал какое-то восклицание, потому что Светлана – или все же Татьяна? – беспокойно заворочалась на своем ложе. Я успел лишь разглядеть, что у девушек отчества разные и вложил паспорта на место, когда она открыла глаза и уставилась на меня непонимающим взглядом.

– Как все же тебя зовут, пупсик мой, признавайся? – спросил я, опускаясь рядом с девушкой на колени и целуя ее в шею.

Она, ничуть не удивившись, почему я вдруг среди ночи ее об этом спрашиваю, ответила, будто продолжая со мной давно начатый разговор:

– Вообще-то Таня.

– Но как же это возможно?.. – чуть не вскричал я, поднимаясь на ноги, – ведь вы же двойняшки!?

– Кто тебе это сказал? Мы – двоюродные сестры, – ответила Татьяна, решительно поднимаясь с матраса, решив, очевидно, что ей не придется больше спать. – Я тебе расскажу нашу историю, если тебе это интересно и заодно оденусь.

– Интересно, – отозвался я.

– Наш с Танькой дедушка, не доживший до нашего рождения всего месяц, – начала Татьяна, не прекращая при этом ловко, если учитывать что это происходило в темноте, натягивать на себя вещи, – просил перед смертью, чтобы кто-нибудь из его двоих сыновей, если у того родится дочка, назвал ее Татьяной – так ему захотелось, уж не знаем почему, может любовь какую его давнишнюю так звали, во всяком случае, в роду у нас до тех пор Татьян не было. И когда родились девочки, то есть мы – это произошло с разницей всего лишь в два дня, но в разных семьях и разных городах, – то обеих назвали Татьянами, а отцы наши тогда между собой не разговаривали, так как находились в ссоре из-за наследства. Вот так и получилось, что обе мы – Татьяны, и с десятилетнего возраста все время вместе, не разлучаемся. Ну а Светлана я для посторонних, чтобы нас все же могли как-то различать, – добавила она, мягко улыбнувшись, – вот хотя бы чтобы тебе было легче. И покрасилась я в блондинку по той же причине.

Через несколько минут, когда я вышел в коридор и стал обуваться, рассуждая о превратностях судьбы, и о том, что и меня самого часто называют не своим именем, следом за мной тихо, на цыпочках, крались обе Татьяны, не захотевшие, несмотря на столь раннее время, оставаться в квартире наедине с ее хозяином.

Судя по тому, что первая Татьяна, брюнетка, на улице сразу подошла и прижалась ко мне, я понял, что между ней и Сашкой так ничего этой ночью и не было. Вторая Татьяна, подозрительно нас оглядев, прижалась ко мне с другой стороны, и мы пошли втроем в обнимку по прохладным от утренней свежести ночным улицам. Прощаясь, я поцеловал обеих в щечку:

– Буду счастлив еще когда-нибудь видеть у себя в баре таких классных сестричек – Танюшек.

Девушки пообещали не пропадать и тоже пригласили меня к себе в Комрат, после чего, извинившись, я бегом ринулся в сторону автовокзала.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.