Голландский период жизни
Голландский период жизни
В поездке Линнея сопровождал студент Сольберг. Конечной целью путешествия был университетский городок Гардервик, в котором Карл собирался защитить диссертацию. Но молодые люди не спешили. И поездку в Голландию они превратили в познавательное путешествие. Они посетили Королевский ботанический сад в датском городе Эльсинор, с пользой провели время в Гамбурге. Здешние ученые были знакомы с работами Линнея. Поэтому в Гамбурге Карл много общался со своими коллегами, посещал библиотеки, изучал естественно-научные коллекции. С пребыванием в Гамбурге связан один интересный эпизод. В зоологической коллекции, принадлежащей бургомистру, был удивительный экспонат — чучело семиглавой гидры. Гидра получила такую известность, что даже упоминалось в научной литературе того времени. Изучив экспонат, к слову, обошедшийся его владельцу в кругленькую сумму, Линней доказал, что это искусная подделка — химера[59], головы и ноги которой принадлежат ласкам, а туловище покрыто змеиной кожей.
Наконец путешественники прибыли в Гардервик. 18 июня Линней подал ректору университета текст своей диссертации «Новая гипотеза о причине перемежающейся лихорадки» и сдал экзамен. Защита была назначена на 24 июня. Оставшееся до назначенного дня время Линней посвятил посещению лекций и экскурсиям. 24 июня 1735 года он успешно защитил диссертацию и получил долгожданную научную степень.
По плану, выработанному будущим тестем Мореусом, Линней должен был вернуться в Швецию и заняться медицинской практикой. Но упрямый ученый не хотел вести жизнь простого врача. Его все еще привлекала научная карьера. В отличие от Швеции, истощенной Северной войной[60], Голландия того времени была одной из самых богатых и процветающих стран. Здесь большие средства тратились на науку и образование. Было много университетов, обеспеченных богатейшими библиотеками, музеями, ботаническими садами. Поэтому, получив докторскую степень, Линней отправился в Амстердам. Он, прежде всего, хотел познакомиться с известными учеными-ботаниками.
В научных кругах Голландии Линней встретил самый радушный прием. Он общался с многими учеными, в том числе и именитыми, изучал их коллекции и библиотеки. Между тем деньги подходили к концу. Приятное и полезное путешествие шло к своему логическому завершению. Но несмотря на недостаток средств, из Амстердама Карл отправился в Лейден, где работал знаменитый в то время профессор Герман Бургаве[61]. Лейденский университет был тогда одним из самых крупных научных центров Европы.
Приехав в Лейден, Линней познакомился с молодым ботаником Гроновиусом. Тот представил Карла своим коллегам. Написанный Линнеем труд «Система природы» произвел на Гроновиуса такое впечатление, что он предложил опубликовать его за свой счет. Вскоре работа была напечатана. Это издание и стало началом научного взлета нашего героя.
Линней очень хотел встретиться со знаменитым Бургаве. Но добиться аудиенции у пожилого профессора было практически невозможно. Существует легенда о том, что сам Петр I, будучи в Голландии, несколько часов ждал у него приема. Но знаменитый ученый обратил внимание на присланный ему экземпляр только что изданной «Системы природы» и сам пригласил к себе Линнея.
Во время этой встречи произошел один занимательный эпизод. Карл встретился с маститым ученым в саду, когда тот рассматривал небольшое дерево. Бургаве сказал Линнею, что это растение еще никем не описано. К немалому удивлению профессора, молодой ученый уважительно, но очень уверенно возразил ему, заявив, что это дерево ему известно и что оно было описано Вайаном. В ответ Бургаве потребовал принести книгу Вайана, которую, кстати сказать, сам же и редактировал. Карл быстро нашел в книге описание предмета их спора.
Пробыв в Лейдене еще 2–3 недели, Линней стал собираться на родину. Он нанес прощальный визит Бургаве. И этот визит все изменил. Профессор порекомендовал Карлу остаться в Голландии. Линней признался, что у него просто нет средств для продолжения научной деятельности в Нидерландах. Тогда Бургаве написал рекомендательное письмо к профессору Бурману, который заведовал ботаническим садом в Амстердаме. Бурман, в свою очередь, радушно принял Карла. В это время профессор работал над изучением растений Цейлона. Он предложил Линнею сотрудничать в этой области. Жить и столоваться Карл мог в доме Бурмана, пока не найдет себе лучшее место. У профессора Бурмана Линней прожил до конца 1735 года, занимаясь вместе с хозяином растениями Цейлона и проводя самостоятельные исследования. Но вскоре ему, впрочем, далеко не случайно, открылась новая перспектива. О талантливом ученом не забыл знаменитый профессор Бургаве.
Бургаве был врачом Георга Клиффорта — бургомистра Амстердама и директора Ост-Индской компании. Клиффорт страстно увлекался живой природой и содержал в своем имении сад, в котором собрал прекрасную коллекцию растений и животных. Для пополнения ее Клиффорт не жалел никаких средств, тем более что его финансовые возможности были практически безграничны. К тому же серьезным подспорьем было место директора Ост-Индской компании, корабли которой по заказу Клиффорта привозили растения и животных со всех концов мира. Кроме того, при саде имелась прекрасная научная библиотека и музей с коллекцией засушенных растений.
Однажды, когда Клиффорту потребовалась консультация врача, Бургаве пустился на маленькую хитрость. Он плавно подвел пациента к мысли о том, что целесообразно было бы пользоваться услугами собственного врача, который бы постоянно наблюдал за состоянием его здоровья. В случае же какой-то болезни бургомистр мог бы воспользоваться услугами Бургаве. Когда же Клиффорт сказал, что хотел бы иметь собственного врача, но не знает, кого пригласить, Бургаве рекомендовал Линнея. При этом он как бы между делом упомянул, что Карл еще и замечательный ботаник.
После этого профессора Бурмана и Линнея пригласили в имение бургомистра. Клиффорт был поражен глубочайшими ботаническими познаниями шведа и предложил ему заняться систематизацией своей коллекции и описанием сада, предоставив стол, жилье и довольно приличное жалованье. Отказаться от такого соблазнительного предложения было невозможно, и Линней принял решение отложить возвращение на родину. В имении Клиффорта он провел два года.
О своей жизни в Гартекампе (так называлось имение бургомистра) Линней писал: «Итак, Линней[62] поселился у Клиффорта, где он живет как принц, имеет величайший сад под своим попечением, с правом выписывать все растения, которых недостает в саду, покупать все книги, которых не хватает в библиотеке».
В июле 1736 года Линней по поручению Клиффорта отправился в Англию. Он должен был раздобыть растения, которых не было в саду бургомистра. Естественно, что сам Линней хотел воспользоваться этой поездкой в научных целях. Он собирался познакомиться с английскими учеными. В частности, надеялся встретиться с Гансом Слоаном — знаменитым натуралистом, к тому же занимавшему высокий пост президента Лондонского Королевского общества. В свое время Слоан совершил путешествие на Ямайку и был обладателем прекрасной естественно-исторической коллекции. Впоследствии эта коллекция стала базой для создания Британского музея. Слоан уже имел некоторое представление о работе Линнея: ему присылали экземпляр «Системы природы». Кроме того, Карл привез рекомендательное письмо, написанное Бургаве. В нем были такие слова: «Линней, податель этого письма, один достоин тебя видеть и быть увиденным тобою. Кто увидит вас обоих вместе, увидит пару людей, равных которым едва ли можно найти на земле».
Но Бургаве имел возможность убедиться в глубине познаний Линнея и оценить по достоинству предложенную им систему. Слоан же не общался с Линнеем, и, кроме того, у него были более консервативные взгляды. Существовавшая система растений его вполне устраивала. Кроме того, знаменитому и очень пожилому ученому (Слоану было уже 76 лет) вряд ли польстило сравнение с молодым и малоизвестным шведом. Он принял Линнея очень сухо, но, тем не менее, научная солидарность не была для Слоана пустым звуком. Он дал молодому человеку возможность ознакомиться со своими коллекциями. Впоследствии Линней писал Цельзию, что эти коллекции содержались в полном беспорядке.
Не сложились у Линнея и отношения с Филиппом Миллером, знаменитым садоводом, смотрителем аптекарского сада в Челси. Тут, видимо, причиной стал языковой барьер. Линней не знал языков, и говорить пришлось по-латыни. После первого разговора Миллер сказал кому-то: «Этот ботаник Клиффорта не знает ни одного растения». Линней услышал это. Когда Миллер стал снова называть различные растения, пользуясь сложной и громоздкой номенклатурой того времени, Линней сказал: «Не называйте эти растения так, у нас есть более короткие и верные названия; нужно говорить так и так». Миллер рассердился, но на следующий день его раздражение прошло и он предоставил шведу все растения, которыми тот собирался пополнить коллекцию Клиффорта.
Кроме того, Линней совершил поездку в Оксфорд, где встретился с ученым Диллениусом. В свое время Диллениус ознакомился с информацией о лапландском путешествии Линнея и она его очень заинтересовала. Позже Гроновиус отправил Диллениусу новую рукопись Линнея, в которой английский ученый сделал много исправлений, касающихся тех родов, которые он в свое время описал. При личной встрече и на примере живых растений молодой ученый убедил Диллениуса в своей правоте. Англичанин был настолько потрясен Линнеем и тем, что на практике его правота блестяще подтвердилась, что стал уговаривать Карла хотя бы на время остаться в Англии. К сожалению, Линней должен был вернуться к своим обязанностям у Клиффорта и не смог принять предложение Диллениуса. Но зато он нашел первых сторонников своей системы в консервативной Англии.
Постоянно занимаясь коллекцией Клиффорта, Линней не забывал о научной деятельности и завязал довольно оживленную переписку со своими иностранными коллегами. Осенью 1736 года он получил информацию о том, что его избрали членом Саксонского научного общества. Это было первое официальное признание научных заслуг нашего героя. Удивительно, но у Линнея хватало времени и для работы над научными трудами. За два года жизни в Гартекампе он издал немало работ. Одна из них, «Клиффортовский сад», содержала подробнейшее описание коллекции Клиффорта. Книга вышла в роскошном издании, содержала 502 страницы и 37 гравюр. Сам Линней, который вполне осознавал, чего он стоит как ученый, и не стеснялся об этом упоминать, позже писал, что он написал книгу за три четверти года, тогда как другому ученому понадобилось бы десять лет.
Большой интерес представляет фронтиспис[63] этой книги. На нем изображен ребенок, который держит в руках термометр. Этот термометр имеет шкалу, которая называется сейчас шкалой Цельзия (Цельсия). Только в 1935 году исследователи, заинтересовавшись этим рисунком, убедительно доказали, что шкалу Цельсия на самом деле первым создал Линней. Книга «Клиффортовский сад» была издана в 1737 году, а Андреас Цельзий придумал свою шкалу в 1742 году, причем ноль в шкале Цельзия был расположен в точке кипения воды.
Точных объяснений тому, почему эта шкала получила название не в честь ее изобретателя, нет. Первоначально она носила название «шведская». Но предполагается, что на термометрах с такой шкалой ставили букву «С», от слова «centigrade» — стоградусный. Потом же этот символ стали ошибочно объяснять, как первую букву в фамилии изобретателя, ведь было известно, что Цельзий предлагал свой способ измерения температуры.
Этот благополучный период в жизни Линнея был омрачен трагедией, произошедшей с его самым близким другом. Еще в Лейдене Карл встретил Петра Артеди, который прибыл в Голландию с той же целью, что и наш герой, — получить научную степень. Надо сказать, что Артеди находился в еще худшем положении, чем Линней, который уже имел некоторые научные связи. Карл представил своего друга богатому аптекарю Альбрехту Себа, который обладал крупной естественно-научной коллекцией и большое внимание уделял рыбам. Себа предложил Артеди заняться разбором и систематизацией его коллекции. Молодой ихтиолог с воодушевлением принялся за работу. Но трагическая случайность прервала его деятельность. 27 сентября 1736 года, возвращаясь поздно ночью домой по малознакомым улицам Амстердама, Артеди упал в канал и утонул.
Узнав о его смерти, Линней выехал в Амстердам. Отдав последний долг своему другу, Линней отправился на квартиру, которую снимал Артеди. Там он выяснил, что хозяин квартиры собирается продать имущество покойного с молотка, так как тот задолжал ему. Бургомистр Клиффорт дал Линнею деньги, и Карл смог выкупить рукопись своего покойного друга. О работе Артеди Линней был наивысшего мнения и считал его великим ученым. В 1738 году он издал по рукописи покойного книгу «Ихтиология». Считается, что этот труд положил начало ихтиологии как науки. В предисловии Линней писал: «Я урывал время у моих занятий, которые меня подавляли, для того чтобы пересмотреть работы моего несчастного друга. Кто мог лучше меня издать его труды, полные его идей, его метода и его манеры? Я провел шесть месяцев в Голландии для того, чтобы окончить это издание, счастливый возможностью выполнить обязанности друга и снискать вечную память тому, кто был похищен у меня преждевременной смертью. Я был рад извлечь из забвения самую значительную из работ этого рода. Артеди сделал эту науку, ранее представлявшую наибольшие трудности, самой легкой из всех. Пусть небо позаботится о том, чтобы существовали многие Артеди, чтобы целиком описать царство животных».
Как мы уже писали выше, Артеди в свое время занимался и ботаникой, изучая зонтичные растения. В своей классификации Линней дал одному из родов семейства зонтичных имя Artedia.
Со временем Линней стал подумывать о возвращении на родину, где его, как мы помним, ждала невеста. Работы, опубликованные в Голландии, переписка и встречи с учеными — все это сделало его имя очень популярным в научных кругах, особенно в Нидерландах. Система Линнея уже активно использовалась в Голландии. Клиффорт понимал, что его сотрудник стал ученым с большим именем и предоставил ему возможность в любое время ездить в Лейден, где Карл с большим интересом слушал лекции Бургаве. Линней получил несколько соблазнительных предложений. Например, Бургаве предлагал выхлопотать ему место врача в Суринаме, флора которого была чрезвычайно богата и интересна. Ученому предлагались средства для организации экспедиции на мыс Доброй Надежды, место профессора в Утрехте. Но весной 1738 года Линней получил известие о том, что на родине у него появился соперник, добивающийся руки Сары Лизы. Напомним, что доктор Мореус отложил свадьбу на три года и этот срок уже прошел. Линней стал собираться на родину. Но его скорому отъезду помешала тяжелая болезнь, от которой Карл полностью оправился только через два месяца.
Перед отъездом Линней последний раз посетил Бургаве. Обессиленный старостью и болезнями Бургаве сказал на прощание своему молодому коллеге: «Я прожил свое время и сделал все, что мог и на что был способен. Бог сохранит тебя для того, чтобы ты сделал все, что еще остается. Что было спрошено с меня, я сделал, но с тебя спрашивается много больше. Прощай, мой дорогой Линней».
Вскоре после этого, в сентябре 1738 года, Бургаве умер.
В уста своего героя, профессора Преображенского, Булгаков вложил слова: «Успевает всюду тот, кто никуда не торопится». Этот афоризм в полной мере применим к Линнею. За свою жизнь ученый успел проделать практически беспрецедентный объем работ. При этом он никуда не спешил. Вот и сейчас, покинув Голландию, Линней не отправился прямиком на родину, а поехал в Париж. Здесь его радушно встретили французские ученые, с которыми Карл состоял в переписке. В Париже, общаясь с коллегами и совершая экскурсии, Линней провел около месяца. За это время он был избран иностранным корреспондентом Парижской академии наук.
О пребывании в Голландии наш герой писал, что за это время он «написал больше, открыл больше и сделал крупных реформ в ботанике больше, чем кто-нибудь другой до него за всю жизнь». Опять же, несмотря на явную предвзятость и нескромность такой оценки, можно смело сказать, что она вполне справедлива.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.