Рыночное чрево Манхэттена

Рыночное чрево Манхэттена

В Нью-Йорке мы пробыли еще несколько дней. Накануне вылета в Москву решили посетить огромный вещевой рынок, чтобы приобрести подарки и сувениры. В те годы (до ликвидации) он размещался на Манхэттене, между Чайна-тауном и Литл-Итали, на Очед-стрит (Orchard Street). Среди командировочных он назывался Яшкин-стрит из-за преобладания магазинов и лавок еврейских эмигрантов. Поражал разнообразный выбор товаров, казалось, из всех стран мира. Рынок отличался предельно низкими ценами и возможностью торговаться. Нас привели в один из наиболее популярных магазинов верхней одежды. Его владелец – вылитый местечковый персонаж, словно сошедший с одного из живописных полотен великого Марка Шагала[142]. Когда он представился земляком художника из Витебска, это ощущение усилилось. Умные глаза, выражавшие вековую грусть еврейского народа, изучающе уставились на нас через большие очки в роговой оправе.

Мы молча двигались по торговому залу, как по музею. Владелец первым прервал молчание. С акцентом, на ломаном русском языке, путая падежи и местоимения, воркующе-вкрадчиво обратился к нам:

– Сразу узнал дорогих земляков. И как же вас советская власть выпустила в таком количестве? Вы, случайно, не шпионы, которые вроде бы заполонили Америку?

Мы со смехом ответили:

– Не волнуйтесь. Мы, случайно, всего-навсего архитекторы. Хотим научиться строить быстрее, дешевле и выше всех. Но если в Америке это считается шпионажем, значит, мы действительно шпионы. Кстати, как вы догадались, что мы из Советского Союза?

Владелец магазина хитро прищурился и с доброй улыбкой ответил:

– У вашего покорного слуги, старого Алона, глаз как алмаз! Я сразу определяю, кто есть кто. Не узнать своих – позор на мою седую голову! Купите ли вы что-то или нет – я все равно счастлив пообщаться с вами.

Он обошел всех нас, крепко, не по возрасту, обняв. Затем с деловым видом продолжил:

– Перейдем к делу. Я понимаю, что вы здесь не ради знакомства со старым Алоном! И вы не прогадали: самая лучшая и дешевая верхняя одежда на весь Нью-Йорк – только у меня.

Я про себя подумал: «Каждый кулик свое болото хвалит».

Тем временем в торговом зале появилась моложавая стройная женщина. Алон представил:

– Моя любимая и единственная жена и помощница Ева. Если бы меня звали Адам, можно было бы считать, что род человеческий пошел от нас. Но это не так. Зато моя жена поможет подобрать одежду для ваших благоверных и дочерей. С мужской одеждой попроще. Назовете только размеры и наличие животов, как у меня. Итак, начнем!

Дальнейшее напоминало небольшой забавный спектакль в нескольких действиях. Ева выполняла роль живого манекена. И, кстати сказать, не без успеха! Алон все записывал в блокнот. Лично я решил купить жене бежевое замшевое пальто с норковым воротником. Дочери – клетчатое пальто. Не забыл маму и тещу. Вскоре весь товар был выставлен напоказ в нескольких вариациях.

Последнее действие: нам объявили цены. Алон причитал, что из любви к соотечественникам товар отдает ниже себестоимости – и в ущерб себе. Цена была названа действительно чуть ниже средней. Оставался последний финишный этап – торг. Мы хором заявили, что названная цена не устраивает. Сделали вид, что решительно направляемся к выходу. Алон опередил нас и эмоционально загородил дверь.

– Я не переживу, если вы от меня уйдете с пустыми руками. Это будет для меня небывалый казус. Хочу, чтобы ваши жены и дети послали мне воздушный поцелуй через океан. В убыток, почти на уровне банкротства, делаю еще одну общую скидку.

Он артистично схватился за голову. Казалось, в самом деле по нашей вине известная торговая фирма «Алон и ком-пани» на Яшкин-стрит может стать банкротом. Покупки были красиво упакованы. Добрый Алон внутрь уложил милые сувениры – перчатки, кошельки и другую мелочь. Затем пригласил нас на второй этаж:

– Покупки, чтобы хорошо носились, обязательно нужно обмыть. Кроме того, отметим нашу историческую встречу.

Большой стол был щедро уставлен аппетитными яствами. В центре на большом овальном блюде возлежала фаршированная рыба. Высились знакомые бутылки с армянским коньяком, русской водкой и различными напитками американского производства. Во время застолья словоохотливый Алон как из рога изобилия выплескивал еврейские анекдоты. При этом сам захлебывался от гомерического хохота.

Свой излюбленный анекдот об уроженцах Жмеринки[143] он повторил дважды.

Два приятеля встречаются через двадцать лет. Один у другого спрашивает:

– И куда ты запропастился из самого прекрасного города на земле?

– Я уже двадцать лет живу в Нью-Йорке.

– А этот городишко далеко от Жмеринки?

– Не меньше десяти тысяч километров.

– Ох, бедняга, в какую же провинциальную глушь ты забрался!..

Алон с Евой облобызали нас на прощание. Стоя у порога магазина, долго махали руками. Запомнились их напутственные слова:

– Будете в Нью-Йорке снова, не забудьте навестить старого Алона! На иврите мое имя означает «Дуб». Значит, еще долго буду жить и молиться за всех вас, моих добрых соотечественников!

По его совету по пути мы заглянули в лавку сувениров его друга Арье (на иврите – «Лев»). Лавка была завалена нужными и ненужными вещами и сувенирами. Правда, «царь зверей» оказался маленьким и щуплым старичком. И при этом – выходцем с Украины. Он обрадовался возможности «побалакаты» со мной на украинской «мове». На оставшиеся доллары друзьям и сослуживцам он посоветовал взять в качестве сувениров очень красивые часы-штамповки. Они продавались дешево, на вес. Для женщин порекомендовал новинку тех лет – складные зонтики, получившие насмешливое название «презервативы».

Прошли годы, и я стал частым гостем в Америке. Исколесил ее вдоль и поперек. В Нью-Йорке от Яшкин-стрит не осталось и следа. Но добрый старый «дуб» Алон по-прежнему остался в памяти.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.