2

28 октября двинулись в направлении Мелитополя. В авангарде шел наш дивизион.

Подмораживало. Резкий северный ветер леденил спины, сыпалась мелкая снежная крошка. Кони скоро выбились из сил, и бойцы, жалея их, часто спешивались.

— Чертов гололед, — ругался Валлах. — Портит все дело.

К нам подъехал командир немецкого дивизиона Владимир Колодин. Он огромного роста, но его все почему-то зовут Вовочкой. Колодин подчеркнуто резко осадил коня. Тот застыл как вкопанный. Вовочка посмотрел на нас с видом победителя. Еще бы. У него в дивизионе большая часть коней еще в Туркестане была подкована шиповками.

Колодина к нам прислал командир бригады выяснить, не замечен ли противник.

— Какое там! — сердито буркнул я в ответ. — Врангелевцы небось уже в Крыму...

К вечеру на нашем пути встретилось большое село Веселое. В нем остановились на ночевку. В кузнице кто-то из бойцов обнаружил запас зимних подков. Тут уж было не до сна.

Закипела работа. К утру успели перековать часть верховых лошадей на передние ноги и на все четыре — тачаночных.

Пошли резвее.

С юга все отчетливее стала доноситься артиллерийская канонада. У обочин и на полях начали встречаться припущенные снежком трупы людей и коней, поломанные повозки, разбитое оружие. Кое-где маячили махновцы, что-то выискивали.

Верстах в трех к югу услышали частые взрывы, стрекот пулеметов. Прискакал разъезд. Разведчики сообщили, что село Рождественское, куда мы направлялись, занято противником.

Что делать? Ждать подхода главных сил? Или попробовать нанести неожиданный удар?.. В гололед стремительного налета может не получиться. А если в пешем строю?..

Приказ наступать на село цепью кавалеристы встретили без энтузиазма. Не любили венгры расставаться с лошадьми. Приучили их к этому некоторые туркестанские обычаи. Басмачи, например, спешивание воспринимали как признак трусости.

Но я в данном случае руководствовался соображениями целесообразности. На левый фланг выдвинул пулеметные тачанки. Они молниеносно развернулись задками к неприятелю и шквальным огнем «максимов» прижали его к земле. Красноармейцы поднялись в атаку. Скользя и падая, они быстро сблизились и навязали врангелевцам штыковой удар.

— Добре бьются твои басурманы. Тильки чому не верхи? — услышал я сзади басистый украинский говор.

Оглянулся. Ко мне вразвалку шагал Петриченко. За ним, несколько приотстав, следовало еще до десятка махновцев. Неподалеку виднелись две их боевые колесницы.

Батько со своим штабом прибыл «побалакать» о совместных с нами действиях.

Договорились быстро: я буду продолжать наступление на село, а Петриченко поведет своих «хлопцев» в обход справа, где у неприятеля открытый фланг.

Вопреки опасениям, махновцы не подвели. Они, правда, уклонялись от рукопашной. Зато не жалели патронов, били густо. Противник не выдержал натиска с двух сторон и начал отходить. Мы вступили в Рождественское.

На следующий день, 2 ноября, части 4-й армии разбили белогвардейцев под Сальковом и Ново-Алексеевкой, овладели укрепленными джимбулакскими позициями. Остатки врангелевцев по Чонгарскому перешейку бежали в Крым.

Мы настроились было принять участие в завершающем сражении, но поступил приказ бригаде перейти в армейский резерв и сосредоточиться в районе хутор Адама — станция Рыково — станция Юрицыно.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.