Великолепный Джулиано

Великолепный Джулиано

Чтобы представить себе Рим времен Возрождения, нам следует забыть императорский Рим с его шестью миллионами жителей, а также хаотичную столицу современной Италии.

В начале XVI века Рим был маленьким, шумным и бедным городом, где процветали коррупция и контрабанда.

Город насчитывал около ста тысяч обитателей, и вся его жизнь сосредоточивалась при папском дворе. Рим пересекали четыре большие дороги с чудесными дворцами. Но в остальном город был переплетением темных, узких и вонючих улочек и переулков с «мертвыми зонами», где в сорной траве валялись обломки мраморных статуй.

Баснословные траты пышного папского двора давали возможность обогащаться многочисленным поставщикам, слугам, посредникам, торговцам, проституткам, позволяли безбедно жить многим художникам и скульпторам.

Джулиано Медичи, который был назначен гонфалоньером святой церкви, встретил Леонардо с распростертыми объятиями. Он очень много слышал о великом маэстро, но до сих пор не был с ним знаком. Он предоставил в распоряжение Леонардо, его учеников и слуг кабинет и несколько комнат в форте Бельведере и сразу заказал Леонардо две картины: «Леду» и портрет одной флорентийской дамы, которая последовала в Рим за «Великолепным братом его преосвященства».

Леонардо и Джулиано быстро прониклись взаимной симпатией. Обоим казалось, что они «встретились вновь, как двое старых друзей после долгой разлуки».

Джулиано, как и его отец Лоренцо Великолепный, мог гордиться тем, что он друг и покровитель многих художников во Флоренции и Риме. Внезапная и близкая дружба между Джулиано и Леонардо объяснялась не одной лишь общей любовью к живописи, но прежде всего общим интересом к математике и механике. «Оба они питали пристрастие к проблемам философии, особенно же к алхимии»,—уточняет Вазари.

Покровительство Джулиано придало Леонардо уверенность и стало новым стимулом для всяческих изысканий и опытов. Кроме живописи он занялся созданием «таинственного приспособления», о котором знал лишь Джулиано. В помощники он взял двух мастеров-немцев, изготовлявших зеркала.

Занимался он и геологией, совершая недалекие поездки. «Узнай, где искать окаменелости района Монте Марио». Не миновало его и распространенное в те годы увлечение археологией. Не оставил Леонардо и попыток создать летательный аппарат. От крупных моделей он перешел к миниатюрным.

Теперь он следил за планирующим полетом и за наклоном крыльев, запустив в небо крохотных восковых птиц. И так ему это занятие пришлось по душе, что он стал делать других забавных зверей, которых при попутном ветре запускал в воздух, к вящему ужасу прохожих.

«Изготовив особую восковую смесь, Леонардо на ходу лепил из нее тончайших зверюшек, которых, надувая, заставлял лететь по ветру ...»,— подтверждает Вазари.

В Риме Леонардо встретился с двумя старыми друзьями: с Браманте, обремененном годами и славой, и с Рафаэлем, который жил словно принц. Любимец папы, он расписывал для него фрески в Ватикане.

Однажды Рафаэль во главе группы всадников проезжал мимо Бельведера в тот момент, когда Леонардо вышел на прогулку.

Рафаэль, завидев Леонардо, мгновенно спешился и подбежал к нему.

— Маэстро, прошу прощения, что я до сих пор вас не навестил,— сказал он, поклонившись Леонардо.

Леонардо дружелюбно посмотрел ему в глаза и заметил, что в них промелькнуло нетерпение и какой-то тайный страх.

— Знаю. Ты расписываешь папские залы и притом превосходно. Я сам тебя навещу,— ответил он.

Тем временем к ним подошли ученики Рафаэля, и тот сказал им:

— Друзья, запомните этот день. Сегодня вы видели Леонардо.

Джулиано Медичи и Леонардо сразу нашли общий язык. Кроме общей любви к научным исследованиям оба втайне занимались алхимией.

Папа поручил своему брату Джулиано проведение работ по осушению понтийских болот. Джулиано предложил Леонардо составить проект осушения этих болот.

В Риме Леонардо вновь встретился со своим другом Браманте. Он продолжил свои занятия анатомией и стал лепить диковинных зверюшек.

По ночам в кабинете Бельведера Леонардо приводил в порядок свои записи.

Он вновь начал препарировать трупы, теперь уже в римской больнице Санто Спирито.