3

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

3

Летом 1936 года первый секретарь обкома Альфред Лепа сказал ее мужу прямо: «Знаешь, Аксеныч, твоя жена Гинзбург очень не нравится членам бюро».

И Лепе она не нравилась: «Дерзкая, гордая, бестактная, неуважительно относится к руководящим товарищам и их женам, высмеивает установившиеся в активе отношения и вообще является чужеродным телом среди руководящих работников…» Разве такая нужна жена видному партийцу? Лепа объявил Гинзбург «не нашим человеком» и посоветовал Аксенову порвать с ней.

«Лепа, – вспоминает Павел Васильевич, – был убежден, что выполняет высокую партийную миссию», спасает нужный кадр – то есть его, Аксенова. Но в ответ услыхал, что «даже папа римский не решился бы возложить на себя функции, которые вы присвоили именем партии!». А услышав, печально промолвил: «Эх, товарищ Аксенов, жаль, не пожелал ты понять: мы искренне хотели помочь тебе… Придет время, и ты поймешь это, но будет поздно».

Разговор был окончен.

В феврале 1937 года на партактиве Павла яростно шельмовали за политическую слепоту и потворство жене-троцкистке. С самого начала Лепа призвал участников «произвести крутой поворот в работе в сторону выкорчевывания врагов… какие бы посты они ни занимали», объявил, что оценка партийной работы будет определяться конкретными достижениями в решении этой «главной для данного периода задачи». Об этом Павел Аксенов подробно рассказывает в своих воспоминаниях[6], а также о том, как, завершая речь, «в очень жесткой форме Лепа потребовал разрыва с троцкисткой Гинзбург, осуждения ее деятельности и признания своих ошибок…».

Ужас был в том, что и обвинения, и требования предъявлялись публично. Как говорится, перед лицом своих товарищей. И выражение этого лица не оставляло сомнений: рассчитывать на сочувствие или снисхождение не приходится. Такое это было суровое лицо.

Но Аксенов не отрекся: «…Если Гинзбург троцкистка, – сказал Павел Васильевич, – и в той или иной форме вела или ведет борьбу против партии, то буду голосовать за исключение ее из партии. Но ведь доказательств ее вины не было и нет, и принимать на веру то, что о ней говорилось здесь, значит поддерживать клевету».

Актив признал его выступление неудовлетворительным. Ждали гулкого биения кулаком в чугунную грудь, громких отмежеваний. Не дождались. Были разочарованы. Аксенов нарушил железный закон: партия сказала – ты сделал. Если, конечно, хочешь, чтоб тебе доверяли. А как же тебе доверять, если ставишь свои интересы выше партийных? Такие вопросы тогда решали быстро. В ночь на 5 февраля на закрытом заседании бюро обкома Павлу велели подать в отставку. Связались с Москвой – секретарь ЦК ВКП(б) Андрей Андреев (когда-то, в 21-м, поддержавший Троцкого) отрезал: решайте на месте.

Решили.

Отправить Аксенова в… отпуск.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.