СЕ ЛЯ ВИ (Такова жизнь)
СЕ ЛЯ ВИ
(Такова жизнь)
Пускай слыву я старовером,
Мне все равно, я даже рад,
Пишу Онегина размером,
Пою, друзья, на старый лад.
М. Ю. Лермонтов. «Казначейша»
1
Ma tant Annet имела дочек
И Котю, сына одного.
О дочке Неточке — ни строчки.
О ней не знаем ничего.
И если б знали бы — молчали,
Чтоб не случилось бы печали.
Уже привыкли мы молчать,
Чтобы потом не закричать.
Хотя сейчас не так уж строго,
Но сохраняет память нам —
По тем кромешным временам
Мы уповали лишь на бога.
А нынче Ницца и Париж
Не преступленье, а престиж.
2
Когда армяне, даже цивилизованные, слышит звуки зурны, они начинают хлопать в такт ладонями и, приговаривая «таши-таши», пускаются в пляс.
М. Нейман. «Армяне»
Женился Котя на Татьяне.
О, с этим именем давно,
Как у поэтов боле ранних.
Перо и наше скреплено.
И тут приспела к делу каша,
И ту же родилась Наташа.
(Созвучней в мире рифмы нет.
Решил наш аксакал-поэт.)
О ней рассказывать не станем,
То ветвь особая для всех.
Ее успех — и наш успех.
Я верю день такой настанет,
Чтоб раздавались всюду «таши»
В честь нашей дорогой Наташи.
Мысль эта, в общем, не нова,
Об этом пел Саят-Нова.
3
Одна ласточка не делает весны.
Пословица
Семья жила неплохо эта
За счет Орловских прибылей
И дружбою была согрета
Известных чехов Прибилей.
И часто слышал я рассказ
О том, что дядя Николас,
Мыслитель мудрый, как Сократ,
Любой пустяк твердил стократ.
Он все один вопрос решал:
По счету ласточка какая,
На север с юга прилетая,
Дает нам о весне сигнал?
Он не закончил свой подсчет,
Но все же заслужил почет.
4
«Все в обители Приама
Возвещало брачный пир».
Жуковский «Кассандра»
Еленочка была красива.
За Шахбудагова пошла,
И родила ему два сына,
И дочку тоже родила.
Генеалогия, как в сказке.
Детей крестили по-армянски.
Младенцев солью посыпал
Буржуй, и князь, и генерал.
Вокруг крутились няни, бонны,
Сменил, возможно, их Трике,
Француз убогий в парике
Из оккупированной зоны.
Et се tera, et се tera…
Мосье прогнали со двора.
5
«Зато читал Адама Смита
И был изрядный эконом».
А. С. Пушкин
Сын старший Александр — Алик,
Не потому, что невелик,
А просто так его все звали
(В ходу французский был язык.)
И вот герой наш молодой,
Средь молодежи золотой.
Лицей окончил с «prix d’hommeur»
На Шахбудаговский манер.
Пути ему везде открыты,
Но он предвидел, почему
Не нужно золота ему.
Он предался Адаму Смиту,
И экономике страны
Его все силы отданы.
6
Дети — это цветы жизни на могиле родителей.
Народная мудрость
Брат Ника и сестрица Нелли
Не сходны были в той поре:
Сестрица нежится в постели,
А Ника, шустрый, во дворе,
Он на трапеции вертится,
А ей вертеться не годится.
Она потупит нежно взор,
А он летит во весь опор.
Различья эти, ясно, были…
Собравши весь остаток сил,
Сестрицу Яша покорил,
А брат женился на Людмиле
И стал радистом. А она
Осталась Яшина жена.
(От этих браков были дети,
Но мы опустим ветви эти.)
7
«Боже! Кого только здесь не встретишь?!»
Н. Гоголь. «Невский проспект»
И вот проспектом Головинским
Идет герой наш молодой.
Ему князь Миша Аргутинский
Слегка кивает головой.
Князь Петя Бебутов прелестный,
Он критик, театрал известный,
Навстречу Алику идет
И руку важно подает.
Справляется про маму с папой,
Он не спешит. Ему сто лет.
Он жалуется на балет
И на прощанье машет шляпой…
Pardon, я, кажется, забыл,
Князь Петя котелок носил.
8
Скажи, зачем же, Переслени,
От нас ты едешь в Эривань?
П. Опочихин
Представьте, наш герой приходит
В отель шикарный «Ориант».
Своих друзей он здесь находит,
Бежит знакомый официант.
Пуская дым прозрачным клубом,
Сидит и ест, любимый клубом,
Над чашей пенистой «Клико»
Неподражаемый Коко.
То был тот самый Переслени,
Большой любитель серных бань.
По части пьянства сущий гений,
Что все стремился в Эривань.
И сел герой наш vis-a-vis.
Сказав bonjour и c’est la vie.
9
Хай-гиди Абастуман!
(Арм.)
Ту жизнь представить трудно очень,
Ее мы знаем лишь на слух:
Быт был безбеден, крепок, прочен.
Но слишком много было мух.
Сидя за карточной игрой.
Закусывали вист икрой,
А женщины от тяжких дум
Все трескали рахат-лукум.
Хаджи Рахманов[2] полон снеди…
Привозят прямо во дворы
На ишаках земли дары.
Крестьяне, города, соседи…
Таков был наш Тифлисский быт,
Оригинальный колорит.
10
«Будь здоров и полон силы
Наш Бакинский Аксакал!»
И. Алиханов (старший)
Как сон прошли былые годы,
Сменялись взгляды, entre nous,
Навоевались все народы
И трижды прокляли войну.
И Алик наш переменился,
Остепенился и женился.
Немало мят. Окончен бал,
Но все ж фасон не потерял.
Он ищет в магазинах книжку
И скоро он ее найдет,
Но, ей-же-Богу, не идет
Скакать по улицам вприпрыжку.
Пришлю ее, чтоб аксакал
В припрыжке ног не поломал.
11
«Скоро по производству мяса и молока мы догоним штат Айову».
(Из газет первой половины 60-х годов)
Не надо прыгать. Рано утром
Ступай тихонько за порог,
Приткнись-ка в очередь уютно,
Достань-ка молоко, творог.
И, кстати, также не забудь,
Купи и масла где-нибудь.
Пройди сюда, туда подайся,
Домой без масла не вертайся…
И долго будешь жить, мой друг…
Потом поэму почитаешь,
Кого-то вспомнишь и узнаешь
И тем заполнишь свой досуг.
А что прошло, то не зови,
Как говорится, cest la vie.
12
Да, наш герой в Баку остался,
Считать казну, ее беречь.
И, в общем, в жизни не сдавался…
До новых встреч, до новых встреч!
Живет с женою дорогою,
Рифмованной грешит строкою.
Есть дочь и внучка у него…
Не нужно больше ничего!
Он вспоминает как сквозь сон
Тифлис родной и сердцу милый
И, если собирает силы,
К Наташе приезжает он.
Приходит, смотрит на диван
На нем сидит ma tant Сюзанн[3].
5. Четвертая моя тетя, Соня, вышла замуж за Тамамшева и до революции успела родить лишь одну дочку Идочку, которая имела артистические наклонности. Идочка танцевала и даже снималась в зарождающемся кино. Она вышла замуж за Липскерова. Мою тетю Соню Тамамшеву я хорошо помню, а муж ее дочери не дожил до моего рождения.
Идочка придумала для себя звучную итальянскую артистическую фамилию — псевдоним Ласкари. У нее было двое детей — Владимир и Ирина.
Владимир был страстным авиатором и погиб в авиационной катастрофе.
Ирина взяла материнский театральный псевдоним и пошла по ее стопам. Ирина Ласкари училась вместе с Вахтангом Чабукиани в студии Пирини, затем танцевала кавказские танцы с другим будущим народным артистом СССР Илико Сухишвили, гастролировала с ним по всему Советскому Союзу. Потом вышла замуж за пианиста-эксцентрика Александра Менакера. В клане Алихановых этот брак с характерным артистом не одобрялся — время от времени Менакер шутки ради извлекал звуки, садясь на клавиатуру. Можно представить себе, как на этот трюк смотрели воспитанные на традициях профессора музыки Константина Алиханова наши родственники.
У них родился сын Кирилл — тоже Ласкари, который уже в третьем поколении сам стал характерным танцором, а потом постановщиком балетных спектаклей. Кирилл написал автобиографическую повесть (опубликована в журнале «Нева»), где перевоплотился в балерину, по этой повести был снят фильм. Кирилл живет в Ленинграде и растит сына — тоже Кирилла. Менакер же вторым браком женился на Мироновой и, таким образом, покойный артист Андрей Миронов был младшим сводным братом моего внучатого племянника Кирилла.
Однажды моя дочь Лилли, приехав в Санкт-Петербург — в те годы Ленинград — для укрепления родственных связей, посетила Кирилла Ласкари. Ей было тогда 26 лет, а ему уже за сорок. Вышел хозяин и спросил: «Ты к кому, девочка?» Она ответила: «Я Ваша тетя!» Разобравшись в комичности ситуации, Кирилл пригласил своих друзей, артистов, предупредив их, что к нему приехала строгая тетя из Тбилиси и чтобы они вели себя соответственно, а затем состоялось представление друзьям «строгой тети»…
Кирилл Ласкари весьма преуспел в жизни, поставил несколько балетных спектаклей, написал много книг об артистах. Он дружил с Владимиром Высоцким, со своим сводным братом по отцу Андреем Мироновым.
Ирина, жена Кирилла, чудесная, общительная, доброжелательная и красивая женщина. Приехав в Тбилиси в 1968 году в связи со смертью племянницы Вахтанга Чабукиани, она поселилась у знаменитого танцора. Как-то мы заехали за Ириной, чтобы повезти ее с собой на сбор кизила. Дочь моя Лилли поднялась к Чабукиани, и тут совершенно случайно произошел поворот в ее жизни. Благодаря Ирине, моя дочь Лилли оказалась зачисленной в экспериментальную балетную группу школы Чабукиани. Таким образом, Лилли была втянута в очень интересное для нее, но совершенно бесперспективное, с точки зрения педагогической науки и практики, дело, которое предпринял Вахтанг Чабукиани. Он стал готовить балетных артистов не с десяти лет, а после окончания средней школы. Конечно, из этой затеи ничего не вышло, однако пять лет учебы в балетном училище остались для Лилли счастливым временем, которое, конечно же, принесло ей большую пользу: приобщило к музыке, французскому языку, прибавило целеустремленности и сделало ее грациозной (фото 85, 86). Желание стать балериной заставило мою дочь прилагать большие усилия в течение пяти лет, совмещая при этом занятия на заочном факультете института физкультуры.
Бедная Ирина Ласкари умерла раньше своей матери от рака глаза, а Идочка Ласкари скончалась, перевалив за девяносто лет.
Эта генеалогическая ветвь через четыре генерации выдала «на гора» сына Кирилла, который пошел по стопам своего отца и под фамилией Ласкари недавно издал в Москве книгу прозы.
6. Моя тетя Елена вышла замуж за коммерции советника, одного из пионеров индустриализации Грузии, ставшего впоследствии моим крестным, Григория Григорьевича Адельханова, который построил в Тифлисе кожевенный завод, обувную и войлочную фабрики, — в то время на предприятиях Адельханова было занято две тысячи рабочих (фото 26). Это было самое большое предприятие в Тифлисе. Адельханов был владельцем гостеприимного двухэтажного особняка в огромном фруктовом саду на берегу реки Куры в Ортачалах — там было сделано много семейных фотографий.
Первая и последняя страницы диплома Григри Адельханова
Умер Адельханов в 1917 году. Его предприятия достались по наследству сыну Григорию, родившемуся 20 сентября 1887 года (фото 27). Все родственники звали его Григри (фото 28).
Выписка из метрической книги за 1889 год
Остались подлинные документы о жизни, работе и собственности моего двоюродного брата Григория Григорьевича Адельханова, представляющие несомненный интерес.
Удостоверение, выданное учреждением под названием в «Тифлисское городское по воинской повинности присутствие»
Оригинал фирменных бумаг и бланков «Кожевенно-войлочных производств Адельханова», на которых указано, что «Устав Высочайше утвержден 12 апреля 1896 г.», номер банковского счета в Тифлисском отделении Государственного банка № 29 950, бланк и адрес Санкт-Петербургского магазина Адельханова по адресу: Караванная, № 28 — все бланки имеют водяные знаки.
Календарь, присланный, по всей видимости, партнером по бизнесу — акционерным обществом «Артур Коппель».
Уже после советизации, работая главным инженером на бывшем заводе своего отца, Григри поехал в Германию для приобретения нового оборудования. В молодости Григри учился в Германии, в 1908 году он окончил Высший Коммерческий Институт в Лейпциге и получил сначала удостоверение студента, а после окончания — диплом.
Высшее коммерческое училище города Лейпцига
Господин Грегор Адельханов, родившийся 20 июня / 3 июля 1887 года в городе Тифлисе, после того, как он завершил определённый законом период обучения, 5 мая 1908 года сдал Дипломный экзамен на профессию коммерсанта перед Королевской Экзаменационной Комиссией, подписавшейся ниже, с общим итогом на отлично.
Отдельные предметы
Политическая экономия и финансовое дело: Отлично
Основные черты истории торговли: Удовлетворительно
Основные черты экономической географии Торговое и вексельное право:
Экзаменационная работа в аудитории: Отлично
Устный экзамен: Отлично
Высший коммерческий счёт: Отлично
Бухгалтерский учёт: Удовлетворительно
Немецкая коммерческая корреспонденция и конторские работы:
Экзаменационная работа в аудитории: Отлично
Устный экзамен: Отлично
Лейпциг, 5 мая 1908 года
Печать (расшифровка вокруг герба:
«Высшее коммерческое училище Лейпциг»)
Королевская Экзаменационная Комиссия Королевский Уполномоченный Подписи [4]
В Германии Григри Адельханов стал страстным фотографом, осталось множество альбомов с его фотографиями Парижа, Санкт-Петербурга, Тифлиса, Кавказа 1904–1914 гг.
В советские времена Григри работал на заводе своего отца. Возвратившись из деловой поездки по Германии, мой двоюродный брат был обвинен во вредительстве и сослан в Долинский лагерь Карагандинской области.
Из лагеря Григри Адельханов прислал своей жене Нине Мюльман несколько десятков трагических писем, которые сохранились и по сей день.
В лагере Григри Адельханов вскоре погиб, а потом был посмертно реабилитирован.
Открытки, которые Григри Адельханов прислал из Долинского лагеря в Караганде
Справка о реабилитации
Мой сын Сергей написал стихотворение, опубликованное в журнале «Наш современник», посвященное всем нашим безвинно погибшим родственникам.
Прощай, родимый дом, прощай, моя квартира.
Здесь длилась жизнь семьи, и вот она прошла.
Чтоб удержаться здесь нам рода не хватило.
Нас много меньше тех, которым несть числа.
Нам столько нанесли кровавого урона.
Отняли у семьи, не передав стране.
И вот нас меньше их, которым нет закона,
Вернее, сам закон на ихней стороне.
И письма, и счета, и пачку облигаций
Из ящиков стола все вытрясли в мешки.
А среди них конверт, где реабилитаций
С синюшным гербом лжи ненужные листки.
И вновь вся наша жизнь вдруг превратилась в небыль.
Все речи этих лет как длинный приговор.
И в беженецкий скарб вдруг превратилась мебель,
Когда ее за час вдруг вынесли во двор.
Дубовая кровать, резная спинка стула,
К которым так привык еще мой детский взгляд,
Что с ними делать мне здесь посреди разгула,
Который вновь кружит, ломая все подряд.
Но я построю дом, дождусь цветенья сада.
Меня не разделить с моей больной страной.
Ведь я и есть теперь последняя преграда,
И хаос у меня клубится за спиной…
Из биографии Сталина известно, что его отец Бесо работал в Тифлисе на заводе Адельханова. Известно также, что портретов отца Сталина не сохранилось.
К 25-летию заводов Адельханова его сотрудники преподнесли владельцу оригинальный альбом. Я видел этот альбом — снаружи он был отделан серебром с цветной эмалью, а внутри — образцы всех видов продукции фабрик и кожевенного завода: кавказская бурка, седла, чувяки, сапоги, различные туфли и др. На нижней массивной обложке были ножки, альбом скреплялся застежкой. В альбоме были также фотографии всех цехов, где на переднем плане перед станками в один ряд стояли рабочие в спецодежде — больших фартуках.
Этот альбом оставался едва ли не единственной драгоценностью вдовы Григри — Нины Альфонсовны Адельхановой (фото 28), урожденной Мюльман. Вероятно, армянская фамилия спасла немку Мюльман от ссылки во время Великой Отечественной войны. Нина жила в малюсенькой темной комнатке за зданием института Маркса-Энгельса-Ленина — ныне в этом здании заседает грузинский парламент. Альбом хранился у Нины под кроватью, даже шкафа в комнате не было, да он и не поместился бы.
Кто-то прознал про этот старый юбилейный альбом, и к 70-летию «отца народов» сотрудники НКГБ изъяли у Нины альбом и отправили в Москву. Сталин не опознал среди рабочих своего отца (как оказалось позже, он и не считал Виссариона Джугашвили своим отцом) — и чекисты вернули этот альбом Нине!
Впрочем, отсутствие фотографии не помешало досужим художникам «сочинить» портрет, очень похожий на Сосо в молодости.
Лет тридцать пять тому назад Нина умерла, и ее родственники продали этот альбом в Ереванский исторический музей, а остальные альбомы, которые создавал Григри, страстный фотолюбитель, достались мне — это фотографии старого Тифлиса, Санкт-Петербурга 1905 г., Парижа 1911–1912 годов.
Детей у Григри не было. И эта ветвь осталась без ростков.
7. Единственной по-настоящему плодовитой оказалась предпоследняя ветвь. Самой младшей тете Лизе удалось вместе со своим мужем Борисом Николаевичем эмигрировать с четырьмя детьми в Париж. Там, по-видимому, у меня имеются внучатые и правнучатые племянники и племянницы, о которых, впрочем, я не имею понятия.
Генеалогическое древо моего деда, как и многих-многих других, оказалось порублено на дрова и брошено в костер революции. Сгорело все, а затем в этом аутодафе сгорели и те грешники, которые хотели погреть руки над этим погребальным костром. И теперь нам всем остается только посыпать пеплом наши головы.
8. Младшим ребенком в семье был мой отец Иван. О нем следующая глава.
Л. Н. Толстой тоже имел 8 детей, но они, слава богу, вовремя уехали из России, убежали от революции. В 1991 году на юбилее Толстого собралось больше сотни прямых потомком великого писателя.
Схема генеалогического древа Алиханова Михаила Егоровича
Данный текст является ознакомительным фрагментом.