Крутые бедра Каракаса

Крутые бедра Каракаса

Хотела все по порядку: прилетели, доехали, отработали, посетили, улетели. Не получилось. Венесуэла сразу бросилась в глаза. Поразила в одно мгновение. Чем? Да своими крутобедрыми красотками.

Господи, сколько же их ходило, нет, летало и парило по этим улицам. Вот – черная шоколадка, обернутая в свое цветастое платьице, которое даже не подозревает о существовании колен, потому что… едва прикрывает ягодицы. А вот – еще одна, цвета кофе с молоком, с длинными вьющимися мелким бесом волосами, с двумя угольками зрачков, что чернее самой черной ночи, с губами, которые не молят о поцелуе, а берут его; с ногами, созданными танцевать танго и самбу и словно с самого рождения облаченными в открытые босоножки на неимоверной высоты шпильке; с бедрами, от которых становятся влажными мужские сны. А рядом еще одна – почти светлая, словно едва покрытая первым легким загаром, рассекающая толпу с грацией крадущейся пантеры. И это мое впечатление – женское. Стоит ли говорить о сильной половине нашей делегации?

Смотрю, как телевизионщики старательно снимают улицу, еще улицу, площадь, фонтан.

– Ребята, – говорю, – не слишком ли много перебивок? У вас немцовских интервью и новостей столько не наберется.

– Какие к черту перебивки, – нервно рычит ни на минуту не прекращающий снимать оператор. – Приеду, ребятам покажу, какие тут ходят. Пусть облизываются.

– Да, – соглашаюсь я, – это точно. Обзавидуются.

Нахожу глазами своего будущего шефа и сразу обретаю способность читать мужские мысли. Считываю что-то близкое к «черт, черт, черт… и зачем я с собой в этот раз Раису взял?» (жену – как вы поняли).

Ну, если он и не совсем это думал, если я и ошиблась, так только в деталях. Более того, я просто уверена, что мысли о величии России или о важности своей сегодняшней миссии, если в этот момент и случились, то где-то на задворках вице-премьерского сознания. Впрочем, я его на этот раз понимала. Эти женщины стоили того, чтобы хоть на минуту забыть обо всем на свете. И кто осудит? Что, если вице-премьер, так уже и не мужчина?

Правда, одна забавная история, которая произошла чуть позже и о которой я хочу сейчас написать, немного поубавила мои восторги по поводу внешности никарагуанок. Красивые, конечно, но не все. А почему я так решила, сейчас узнаете.

У нас образовалось совсем немного свободного времени, и знакомая журналистка из «Московского комсомольца» попросила зайти с ней в магазинчик женского белья. А нужно сказать, девочка эта, имя которой я не хочу называть, была очень миниатюрной, хрупкой, изящной, начисто лишенной того, что называют «женскими достоинствами». Такая русская Твигги. В магазинчике к нам тут же подбежала продавец, которая могла служить лучшей рекламой своего товара: ее грудь смотрела строго вперед и вверх, а ее бедра, да чего уж, ее попа… Ну, подскажите, с чем можно сравнить красивую женскую задницу? Короче, это была классная попа.

– Чем могу помочь, – спросила эта красотка в форменном платье-халатике, плотно обтягивающем ее фантастические формы.

– Мне нужно это и это, – объяснила ей моя спутница.

– А ваш размер, – поинтересовалась продавец.

Услышав ответ, она резко загрустила, да так, что улыбка тут же сошла с ее лица и немедленно сменилась таким сочувствующим-сочувствующим выражением. Потом она со вздохом еще раз с ног до головы осмотрела мою спутницу, снова вздохнула, – уже совсем горько, и отправилась за бельем. Через несколько минут девица принесла подходящие комплекты. Мы стали их рассматривать. Моя приятельница наконец выбрала что-то такое спортивно-девичье, что, видимо, сильно удивило нашу продавщицу. В ее глазах читался невысказанный вопрос, недоумение и даже обвинение. И тут, вместо того, чтобы получить деньги за удачно проданный товар, она жестом показала нам, чтобы мы оставались на месте, а сама снова отошла.

Вернулась она со страшно довольным выражением лица и, лучезарно улыбаясь, протянула моей спутнице бюстгальтер с плотными чашечками, скрывающими под собой несуществующую грудь и увеличивающими ее в разы и трусики, каких я не видела больше нигде и никогда. Они были с вшитыми подушечками, которые увеличивали ягодицы. И тут я поняла, что, возможно, далеко не у всех красавиц Каракаса все как есть свое и совсем-совсем натуральное. Вот и вся история. Добавлю только, что ничего в жизни не понимающая русская журналистка купить от всего сердца предложенное белье отказалась, а взяла то, что выбрала сама, чем заслужила презрительную гримаску бельевой красавицы, которая, конечно, хотела как лучше.

Раз я столько времени уделила венесуэльским красоткам, то должна сказать пару слов и о венесуэльских красавцах. Нас, я имею в виду журналисток, Каракас тоже порадовал. Вот держу в руках фотографию и сама себе улыбаюсь. Стою я – вся такая довольная, в окружении эскорта, предоставленного нам руководством принимающей стороны. Четыре настоящих рембо на мотоциклах, состоящие их одних мускулов, все как один в черных очках (мода у них такая; видимо, насмотрелись американских боевиков), в форме цвета отбеленного хаки, в высоченных черных сапогах, с черными же бронежилетами, при оружии и, что меня особенно впечатлило – с таким своеобразным нарукавником, расположенным выше локтя на левой руке, на котором закреплен весьма устрашающего вида нож.

Так, в окружении этих венесуэльских рембо, мы и носились по улицам Каракаса. Хотя «носились» – громко сказано. Скорее пытались проехать, потому что пробки там были немыслимые, при этом, как мне показалось, никаких правил движения не существует. А если они и были на бумаге, то их никто не читал. Вальяжные, довольные, расслабленные, млеющие от жары водители автомобилей, в основном – кабриолетов с открытым верхом, купленных не один десяток лет назад – во время венесуэльского нефтяного бума – никуда не спешили. На своих авто самых разных расцветок, вплоть до любимого Барби всего мира ярко-розового; авто из эпохи пятидесятых, из тех, что обожал звездный мальчик американского рок-н-ролла Элвис Пресли; авто, которые в США ИЛИ в Европе можно встретить сегодня разве что на ретро-шоу – они никуда не спешили. Они в них просто жили: слушали музыку, пили колу или что покрепче, курили, клеили красоток, стоящих у обочины, жевали, подпевали любимому певцу, орущему на всю улицу из включенного на всю катушку магнитофона, даже сидя пританцовывали, а еще – еще они пытались всеми способами хоть на десять минут встроиться в наш кортеж, что, судя по всему, считалось особым шиком. После чего приступали к работе полицейские и наши мотоциклисты, главной задачей которых являлось максимально быстрое выдворение непрошеных гостей. Полицейские что-то настойчиво кричали, грозили палками, потом слушали весьма эмоционально окрашенные ответы, столь же эмоционально отвечали, переругивались или просто мирно разговаривали, а после с улыбкой выпроваживали очередного довольного жизнью лихача.

Ну, а теперь можно начать с самого начала.

Помню, как мы с аэропорта направляемся в Каракас. С интересом смотрю на показавшийся вдали город, который расположился в уютной и живописной долине Карибских Анд. Из окна автомобиля все выглядит очень красиво: стекло и бетон, сплошные небоскребы, почти Нью-Йорк. Правда, потом окажется, что часть из высоток стоит недостроенная, часть сильно обветшала. А за парадным фасадом прячется откровенная бедность. Хотя, нет, не прячется. Бедность, скорее – нищета, глядит на вас с холмов и горных склонов на подъезде к городу многомиллионными глазницами незастекленных окон известных на весь венесуэльских барриос – чтобы было совсем понятно – трущоб. В Каракасе и возле проживает более четырех с половиной миллионов человек. Две трети из них – обитатели барриос.

Нам не разрешают открывать окна автомобиля, потому что сверху может свалиться все, что угодно. И это можно понять, если знаешь, что трущобы Каракаса лишены канализации и водопровода, а электричество они просто воруют, незаконно подключаясь к электросетям. Строения вокруг похожи на скворечники, сделанные из подручных материалов, их высоко расположенные окна не имеют стекол, а просто прикрыты белым тряпьем или решеткой, двери тоже часто заменяет простыня. Появляться здесь не рекомендуется. Можно просто исчезнуть навсегда. Да и в город из гостиницы выходить вечером нам сильно не советуют.

Но ужасы барриос остаются где-то за спиной. А сама столица встречает нас каким-то бесконечным праздником или карнавалом. Довольная, праздношатающаяся толпа вечно улыбающихся людей гуляет, танцует, оценивающе смотрит друг на друга, болтает, хохочет, кокетничает, целуется, флиртует, поет, что-то жует, пьет тут же отжатый сок или пряно пахнущий кофе, при этом, кажется, совсем не работает и никуда не спешит.

А мы? Мы работаем? Удивительное дело. Почти ничего не помню. Помню, как возлагали венок в Пантеоне национального героя Симона Боливара, как встречались с представителями российской диаспоры, да и то, только потому, что после выступления Немцова к нему подошла очаровательная дама весьма преклонных лет (дитя первой волны русской эмиграции), с волосок к волоску уложенной седой головой, подкрашенными узкими аристократическими губами и с идеально прямой спиной, отличающей тех, кто не понаслышке знает, что такое институт благородных девиц. Старушка, вытирая белоснежным платочком уголки глаз и с восторгом глядя сверху вниз на представительного вице-премьера, на прекрасном литературном русском вещала, что «наконец-то приехал из России чиновник, который умеет говорить и который уж точно читал Льва Николаевича Толстого, а это значит, что на любимой далекой родине все будет хорошо». Немцов в ответ на комплимент как-то стеснительно улыбался и аккуратно, словно фарфоровую, пожимал даме ручку, чуть приостановившись, словно задумавшись: уместно ли будет ее поцеловать, но, в итоге, так и не решившись.

Да, была еще тема тяжелой нефти, какие-то переговоры по этому поводу, которые очень интересовали Немцова, курирующего на тот момент нефтяную отрасль. Представители нефтяной компании подарили нам по скромному, красиво упакованному кулечку, в котором оказалась маленькая бутылочка этой самой тяжелой нефти (учитесь, так и делаются большие деньги, когда ничто не пропадает), которую я благополучно «забыла» на прикроватном столике в гостинице, чем, наверное, ввела в недоумение прислугу, убиравшую номер после моего отъезда. И еще один рабочий момент, а именно – эксклюзивное интервью, которое я взяла у Немцова в самолете, когда мы возвращались из поездки в чудное местечко – такой экзотический экологический отель для очень и очень богатых, расположенный на озере с водопадом в окружении девственного тропического леса. А попала я туда совершенно случайно. И все потому, если вы еще помните историю о Мексике, что конфликтнула с пресс-секретарем Немцова Андреем Першиным.

Может, чтобы немного поставить его на место, а может, просто чтобы сделать мне приятное, вице-премьер настоял, чтобы кроме НТВшной камеры в этой, в общем-то познавательно-развлекательной, поездке его сопровождала и я. А на обратном пути наговорил мне на пару интересных новостей, чем порадовал мое начальство и полностью оправдал мое пребывание в этом тропическом раю.

А потом наши рождественские латиноамериканские каникулы закончились. Мы летели в самолете и вспоминали, как все было прекрасно. Полет прошел без происшествий. Разве что можно вспомнить тот самый остров Сал, что принадлежит республике Кабо-Верде, на котором нас обещал ждать посол. Надеюсь, вы еще помните посла, что проспал прилет вице-премьера? Знаете, он сдержал свое слово и прибыл к самолету в сопровождении всего посольства. Мы приземлились на дозаправку. И первым, кого мы увидели, был свежий как огурчик посол, ни в одном глазу которого, несмотря на ночь, не было ни грамма сна. В окружении всех своих подчиненных он дожидался высокого гостя. Немцову, как ему этого не хотелось, пришлось все-таки выползти из самолета и сказать послу пару ободряющих слов, после которых тот понял, что прощен и что никаких нежелательных санкций не последует. Поэтому, проводив нас и помахав ручкой до тех пор, пока самолет не скрылся в облаках, посол, скорее всего, спокойно отправился к себе в резиденцию, чтобы запить столь волнующее событие доброй порцией виски.

Да, чуть не забыла, всю обратную дорогу нас развлекал огромный ручной сине-зеленый попугай, которого прикупил и контрабандой вывез в Москву охранник Немцова. Он гордо прохаживался по салону самолета с птицей на плече, обучая ее «нормальному русскому языку» в виде наиболее залихвастских нецензурных выражений и скармливая птице все, что не доели пассажиры. А еще, конечно, вездесущий Борис Надеждин, который прикупил у индейцев в Теотиуакане небольшой и весьма звонкий барабанчик, а посему старательно осваивал его всю дорогу, импровизируя на темы зажигательных латиноамериканских ритмов, но почему-то постоянно сбиваясь на родную и до боли знакомую цыганочку.

Зимняя Москва встретила нас тридцатиградусным морозом, что после плюс тридцати пяти давалось очень нелегко. Утром, грустно бредя из магазина с полной продуктов авоськой (моя семья встретила меня девственно чистым холодильником), пробираясь между сугробами, загребая ногами снег и вытирая слезящиеся от мороза глаза, я почему-то вспомнила последние строки любимого с детства романа Дефо:

– Бедный Робин Крузо, где ты был, куда ты попал? – кричал попугай.

Небольшое послесловие

А вот это добавил Борис Немцов, после того, как я разместила этот рассказ на своей страничке в ФБ.

«Лиля, а были мы на самом большом водопаде в мире Angel Falls, куда подлетели на самолете. Самолет в каньоне с рассказом пилота о том, сколько их там разбилось, – это трудно забыть. Тяжелая нефть была в бассейне реки Ориноко. Она сочилась прямо из земли. А еще была встреча с Мисс Вселенной Ирэн Сайз, которая хотела стать президентом, но проиграла Чавесу».

И точно, я сразу вспомнила, как развеселые и очень лихие пилоты, итальянцы пустили нас с Борисом к себе в кабину, чтобы мы лучше смогли увидеть, где летим. Самолет летучей белкой крутился в глубоком каньоне, вокруг возвышались высоченные скалы, впереди, казалось, что на расстоянии вытянутой руки – стремительно рвался и падал вниз бурный и могучий в своем величии водопад. Летчики развлекались тем, что демонстрировали нам свои способности и рассказывали о том, кто, когда и как тут разбился, а потом, когда уже казалось, что в этом каньоне мы все и останемся, резко рванули вверх и спокойно полетели к экзотическому отелю на берегу озера, о котором я уже написала.

А еще, забыла самое главное. Конечно, я искупалась в Карибском море. Разве можно было этого не сделать? Нам, журналистам, выделили пару часов и привезли на закрытый пляж, где отдыхали только американские военные. Там мы с удовольствием поплавали, а я даже получила от американцев внушение, что слишком далеко заплыла.

Я действительно неплохой пловец, поэтому была очень удивлена, что неожиданно с двух сторон рядом со мной обнаружились два здоровенных негра, которые знаками показали, чтобы я возвращалась, сопроводили меня до берега, а после принесли здоровенный орех, полный прохладного кокосового молока.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.