Танки справа!

Танки справа!

Наши части, несмотря на возраставшее давление противника, закрепились на новом оборонительном рубеже севернее Барановки.

ОП 6-й батареи — в роще слева от дороги Малин — Барановка. Огонь продолжается с перерывами. В воздухе непрерывно находились немецкие самолеты.

Интенсивность огня вышла за всякие пределы. За вчерашний день расход составил полтысячи снарядов на орудие. Тем не менее ОП не была обнаружена. Так продолжалось вплоть до момента, когда наблюдатель проглядел корректировщика.

Я доложил командиру батареи о том, что ОП засечена, но стрельба продолжалась. Немного времени спустя Варавин отдал приказание сниматься. Огневые взводы строились в колонну. Перед отключением аппарата связист принял телефонограмму: «Младшему лейтенанту Безуглому не позже чем через час явиться в штаб 3-го дивизиона для прохождения дальнейшей службы». Указывалось местонахождение штаба.

Безуглый принял известие сдержанно, собрался в путь. Расчеты по этому поводу спешились и заняли места у орудий. Безуглый простился со всеми. Колонна тронулась. С плащ-палаткой и вещмешком через плечо Безуглый стоял на обочине, приложив руку к пилотке.

...Снова 6-я батарея ведет огонь. Специальная команда, направленная в штаб дивизиона, доставила пакет с приказом, в котором излагались обстоятельства гибели начальника штаба полка капитана Мартынюка. Огневые взводы построились. В приказе говорилось: «...В лице капитана Мартынюка 231-й КАП понес тяжелую утрату. Мы скорбим о гибели доблестного командира-артиллериста. Служба капитана Мартынюка, достойным завершением которой стал подвиг, совершенный в контратаке на железнодорожной насыпи,— пример для каждого командира и начальника, всех воинов 231-го КАП». Объявлялись служебные перемещения. Начальником штаба полка назначен капитан Значенко, командиром 2-го дивизиона — старший лейтенант Рева, начальником штаба 2-го дивизиона — старший лейтенант Юшко. К новому месту службы направлялся старший батальонный комиссар Дроздов, должность замполита занимал старший политрук Бугаев.

Во второй половине дня 6-я батарея заняла новую позицию в роще. Она ничем не отличалась от прежней. Небольшой участок леса, с трех сторон окруженный полями.

Надоедливый корректировщик описывал круги один за другим. Впрочем обнаружить позицию ему труднее, чем раньше. Краска на орудийных стволах сгорела, поверхность покрылась буро-желтой чешуей под цвет коры окружающих сосен.

Новая ОП — мрачное место. Деревья изломаны, всюду валяются ветви. Едва ли не на каждом шагу воронка, на дне — вода. Груды глины, выброшенной разрывами из глубины, копоть.

Ночь прошла сравнительно спокойно. Утром противник начал артиллерийскую подготовку. «Юнкерсы» с горизонтального полета сбросили на рощу около 40 бомб. 6-я батарея вела огонь почти беспрерывно. В воздухе — «юнкерсы», парами рыскают над землей «мессершмитты».

Пехота начала отходить. «Отбой!» Задачу Варавин ставил по телефону, в нарушение правил СУВ [55], но время не терпит.

18 часов. Огневые взводы заняли ОП среди зарослей орешника по опушке лиственного леса. Он тянулся далеко на восток и на север. Вокруг следы недавней бомбежки. Судя по окопам, в орешнике стояли тыловые учреждения. За дорогой, в восьмистах шагах, развернулась 4-я батарея.

Сыро, холодно. Люди устали. В течение последней недели 6-я батарея ведет огонь или меняет позиции. Огневые взводы потеряли 7 человек. В расчетах — пять-шесть номеров. Некомплект людей сказывается на обслуживании орудий.

Мы вдвоем — Васильев и я. Больше времени, чем прежде, проводил у орудий политрук Савченко. Но круг обязанностей замполита шире. Он не имеет определенного места в боевых порядках батареи. Посещает ОП, хозяйство старшины, НП, штаб.

Надвигалась ночь. Подготовлена палатка. Есть надежда отдохнуть. Васильев бодрствует. К утру огневые взводы должны закончить оборудование позиции. Прибыл командир полка.

Майор Соловьев внешне выглядел, как и месяц назад. Только воспаленные глаза свидетельствовали о переутомлении. Командира полка сопровождал заместитель по политчасти старший политрук Бугаев.

У 1-го орудия собраны расчеты. Майор Соловьев рассказал обстановку. Наши ослабленные части не в состоянии остановиться и отходят с одного рубежа на другой. Особо тяжелое положение на главном направлении — все усилия немцы сосредоточили вдоль дороги на городок Базар. Штаб артиллерии обещает в скором времени пополнить батареи личным составом.

Командир полка осмотрел позицию и уехал. Ночью начался дождь, моросит и утром. С переднего края доносится гул разрывов.

6-я батарея открыла огонь на дальность 17 километров по районам в глубине боевых порядков противника, затем — по целям на переднем крае. Прицел уменьшился. Несколько раз Варавин менял НП и, после долгого перерыва, неожиданно появился впереди орудий.

— Приготовиться к стрельбе прямой наводкой! — Варавин наскоро осмотрел орудия, боеприпасы, карабины.

Лейтенант Смольков со взводом управления выдвинулся на ближний НП. Установлена связь. Смольков наблюдает участок дороги перед селом, северную окраину Барановки, хмельник, а также поле справа, в плоскости стрельбы. Противник в секторе ПНП не обнаружен.

Грохот разрывов, доносившийся с юга, стал затихать. Расчеты томятся в ожидании команд. Слышался недалекий перестук пулеметов. Позиции мало пригодны для стрельбы прямой наводкой. На обоих флангах заросли, с тыла вплотную подступает лес, открыт лишь участок дороги в плоскости стрельбы. Командиры орудий напоминают ориентиры и расписание на случай потерь.

Варавин вернулся к буссоли, стал рассказывать. В 9 часов утра противник при поддержке танков перешел в наступление. «Юнкерсы» начали бомбить боевые порядки. Связь с подразделениями, которые поддерживали батареи 2-го дивизиона, то и дело рвалась и к полудню была потеряна окончательно. Старший лейтенант Рева приказал командирам батарей вести огонь самостоятельно. С 14 часов связь с командиром дивизиона прекратилась. Больше всего огорчало Варавина то, что взвод управления не успел смотать кабель, потеряна половина. Каждый раз немцы обходили НП. Варавин отвел людей в лощину. Там встретились группа пехотинцев и командир 4-й батареи младший лейтенант Устимович. Они вместе решили отходить по телефонной линии к ОП, поскольку задача батарей 2-го дивизиона заключалась в непосредственном прикрытии дороги на Барановку. Варавин и Устимович видели, что придется вести огонь прямой наводкой.

Неожиданно прогрохотали выстрелы. Открыла огонь 4-я батарея? Телефонист запросил ближний НП. Смольков не видел разрывов снарядов, не видел и стреляющего орудия. Дозор, высланный четверть часа назад к дороге, не возвращался.

Тишину нарушили очереди пулеметов. Откуда, в секторе ближнего НП? Смольков. не мог объяснить. Стрельба начиналась то в одном, то в другом месте. Стал слышен гул тягачей — 4-я батарея снималась с позиций. Приехал старший лейтенант Юшко.

— Вы еще на месте? — с удивлением спросил он Варавина.— Снимайтесь... и на Скураты,— Юшко нанес на карту маршрут.

Звонкие пушечные выстрелы заставили старшего лейтенанта отложить карту. Он поднял голову.

— Опоздал. Танки... подошли,— Юшко махнул с досады рукой.— Варавин, вам придется повременить.

Наблюдатель, сидевший на дереве, крикнул:

— Ориентир номер два... танк или самоходное орудие на дороге... дальность три тысячи метров!

— Есть повременить,— Варавин сомкнул каблуки.

— Пожалуй, и я останусь... если вы не возражаете,— проговорил Юшко.

— Еще два танка. Дальность та же! — продолжал наблюдатель.

— Нет, сам управлюсь,— Варавин сделал шаг в сторону.— Товарищ старший лейтенант, разрешите действовать?

По пути к машине Юшко остановился и в знак согласия поднял и опустил руку, как делают командиры орудий.

— Есть! — Варавин неторопливо сложил карту, поднял бинокль, привычными движениями протер линзы.

— Огневые взводы, слушай мои команды... по местам... ориентир два... танки на дороге...

Команда «по местам!» касается всех. Мое место в 1-м огневом взводе, Васильева — во 2-м.

Позиции смещены. Я наблюдал участок грейдерной дороги, опушку леса впереди оставленных позиций 4-й батареи. И танки. Дальность — 1800—2000 метров.

Стучат крышки ящиков укупорки, снарядные и ящичные номера готовили снаряды. Наводчик отслонился от панорамы, поминутно выглядывал из-за щита. Орлов недоволен, оттолкнув наводчика, раскрутил маховики механизмов и рывком остановил ствол. Продольная ось ствола и перекрестие панорамы наведены в точку, где должен встретиться снаряд с танком.

— Первому огневому взводу... по головной группе... второму...— продолжал Варавин,

В моем бинокле расплывался силуэт танка. Наводчики уже не отрывались от панорамы, едва заметно стволы передвигались вправо, влево. Наводчики выбирают мертвые хода механизмов.

Головной танк приближался к трем сожженным машинам.

Заряжающие выкрикивают наименование снаряда, глухо стучат досланные гильзы. Затворы закрылись. При стрельбе прямой наводкой заряжание производится немедленно, как только указан характер цели. Расчеты ждут команды «огонь!». Оптическая ось панорамы и ствол перемещаются вслед за танком.

Напряжение нарастало. Орудийному номеру тягостно промежуточное состояние после команды «по местам!». Время течет с замедлением, вот-вот остановится. Три десятка людей ждут и не должны проявлять никаких признаков жизни. Сознание выключено, и воля всецело подчинена командиру. Расчеты, каждый орудийный номер — на своем месте. У одного на лице — решимость, у другого — смятение и страх, третий колеблется, он готов примкнуть к тому или другому. Нужно собраться с духом. Прозорливый увидит знак судьбы среди ветвей, колеблющихся под дуновением ветра-, в полете птиц.

Да, воля подчинена... но всецело ли? Нет, только в меру доверия, которое заслужил командир. Орудийные расчеты и тот, кому они повиновались, должны полагаться друг на друга, и тогда никакие промахи не обескуражат людей, они готовы сражаться до конца.

Танки приближались, Орлов держался бодро, молодец. Свисала на лоб белесая прядь, черные петлицы, блестят эмблемы, треугольники. Привстав на колено, он сосредоточенно наблюдал за целью. Ремень затянут, ладно сидит одежда, совсем не заметно, что в пыли. Истинный воин, ему мундир всегда к лицу. Старший сержант Орлов сознает, он — командир. Ему вверены орудие и люди. Всеобщее и безоговорочное признание этого факта подтверждают знаки различия, присвоенные командиру для того, чтобы подчеркнуть особый характер его обязанностей среди других категорий начальствующих лиц.

Командир создавал психологическую атмосферу, необходимую для службы. Во всяком деле и во всех начинаниях он совершал первый шаг. Его присутствие и пример побуждали орудийных номеров действовать.

Успех стрельбы зависит от командира. Устав уполномочил его принимать все необходимые меры для поддержания боеспособности орудийных номеров. Он ободряет одного, поддержит другого, исправит ошибку. А случится, командир обязан вернуть на место орудийного номера, если тот потерял самообладание.

На огневых позициях необходимо действовать решительно и быстро. Медлить нельзя — исход решает секунда. Колебания влекут за собой гибель орудия. Задача не выполнена — батарее грозит поражение.

Нравственная предпосылка авторитета командира проста. Он первый покидает укрытие и последним занимает его. Но он сознает: орудийные номера не только подчиненные, они его товарищи, связанные участью людей, которые сражаются во имя общего дела.

Головной танк миновал сожженные машины.

— Огонь! — чужим, необыкновенно громким голосом выкрикнул Варавин.

1-е орудие произвело выстрел. Снаряд ушел рикошетом вдаль. Промах. Второй, летевший за первым, как будто прошил танк.

— Первое... цель! — объявил Варавин.

Снова сверкает пламя выстрела, стелется дым. На дороге заминка. Головной танк остановился. Достигло попадания и 2-е орудие. Танки начали стрелять. Над орудийным щитом один за другим пронеслись снаряды. Танки обнаружили ОП.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.