В резерве начальника артиллерии

В резерве начальника артиллерии

Развилка. Проселочные дороги расходятся на юг и юго-восток из Емильчино, обе заняты автомобильным транспортом. Встречный поток. Тыловые службы подвозили войскам на фронт необходимые средства боевого и материального обеспечения: артиллерийские снаряды, патроны, горюче-смазочные материалы, продовольствие, вещевое имущество, медикаменты и т. п.

Дорога на Коростень не в лучшем состоянии. Мосты приведены в негодность, но грязи меньше, чем в западных районах. Грунт преимущественно песчаный. Застрял автомобиль — другие идут в объезд.

Села встречаются редко. И похожи одно на другое, отличаясь только числом дворов. Заборы плетеные, крыши кроются камышом, каждый сноп и стебель уложены тщательно в ряд. Безуглый считает, что этот кровельный материал превосходит черепицу и жесть — камыши либо солома сохраняют тепло, непроницаемы для влаги. На приусадебных участках возделаны огороды. Под каждым домом яблоня или груша раскинула ветви. Всюду вишни.

Первый крупный населенный пункт на пути 6-й батареи — Ушомир. Городок опрятный, чистый, вдоль улицы добротные дома. Не видно тылового воинства. Ушомир далек от линии фронта. Перед вечером 6-я батарея вошла в Коростень. Над городом стелется дым. Прилегающие к железнодорожной станции кварталы превращены в развалины. «Юнкерсы» не различают границ военных объектов. В центральной части города, невзирая на разрушения, сохранялся порядок. На перекрестке указатели, крупным, явно военным почерком нанесены названия улиц. Жители расчищают завалы. Перед зданием городского телеграфа регулировал движение опрятно одетый милиционер.

Без всяких препятствий колонна прошла центр города, дальше на южную окраину и остановилась под стеной, которая ограждала территорию опустевшего военного городка. Казармы и складские помещения сожжены либо разрушены.

Привал. Командир батареи осматривал колонну. Летят «юнкерсы». Среди развалин сверкает пламя орудийных выстрелов. Зенитная батарея открыла огонь. Очередной налет. Цель, по-видимому, железнодорожный узел.

Младший лейтенант Варавин объявил задачу. ОП 6-й батареи — лес близ военного городка. Сведения о противнике... Основное направление стрельбы... готовность к открытию огня... Варавин завел речь о воинском порядке, снова вспомнил кочующее орудие и посещение 6-й батареи командиром дивизиона.

Семь часов сна на позициях у Емильчино не принесли облегчения орудийным расчетам. Люди устали, истрепалась одежда, приходила в негодность обувь. Старшие начальники знали об этом, тем не менее требования к дисциплине не смягчаются. Командир дивизиона после завтрака беседовал со старшим сержантом Орловым, выразил недовольство состоянием одежды орудийных номеров. Младший лейтенант Варавин принял замечание на свой счет и приказал в ближайшие сутки привести в порядок внешний вид личного состава. Но в котелке орудийный номер не постирает гимнастерку. Нужно обеспечить посудой, мылом, водой, временем.

В полночь подготовка орудий к ведению огня закончилась. Как поступить с приказанием? Источников воды поблизости не было. Безуглый предлагал дать людям отдых. Стрельба маловероятна. Коростень находился в оперативном тылу 5-й армии.

Утром старшина привез воду. Я обратился на НП за разрешением начать стирку одежды. Командир батареи не обещал ничего определенного. На стирку и мытье людей — не более полутора часов.

К буссоли бежал дозорный: приехал командир полка. У орудий всего по два человека. «По местам!» Орудийные номера возвращались, на ходу одевали мокрую одежду. Командир полка пе частый гость на огневых позициях 6-й батареи.

Расчеты построились за орудиями, как полагалось для встречи старших начальников. После осмотра позиции командир полка обратился к огневикам с речью. Общая обстановка в полосе 5-й армии продолжала обостряться. Соединения 3-го моторизованного корпуса противника вышли на реку Ирпень и находились в 20 километрах от Киева, в то время когда остальные силы 1-й танковой группы и 6-й армии вели бои на линии укрепленных районов по старой государственной границе. Образовался коридор длиной более 200 километров. В последние дни наши войска стремились пересечь пути снабжения подвижных соединений противника в районе Киева и создать предпосылку для окружения их. С севера, в направлении на Новоград-Волынский, продолжались атаки наших 31-го CK, 9-го и 22-го МК. Преодолевая сопротивление переброшенных сюда резервов противника, советские войска вышли на шоссе в районе Червоноармейска. С юга, навстречу войскам 5-й армии, со стороны Староконстантиново наступала ударная группировка 6-й армии. Противник вынужден был снимать войска с других направлений для обеспечения флангов 3-го МК. Нажим в районе Киева ослаб. Положение улучшилось. Эти итоги достигнуты благодаря мужеству войск и решимости командования.

— Вместе с тем,— продолжал командир полка,— старшие начальники отмечают недостатки в действиях наших частей и подразделений — слабо организована служба наблюдательных пунктов в таких важных вопросах, как разведка целей и наблюдение за передним краем и тактической зоной противника. Сплошь и рядом отмечаются случаи несвоевременного подавления огневых средств противника. Пехота, танки, кавалерия несут тяжелые потери. Некоторые артиллерийские командиры предпочитают вести огонь по районам расположения целей, вместо того чтобы подавлять конкретную цель после пристрелки, как требует Боевой устав артиллерии. Не удовлетворяются нужды поддерживаемых подразделений. 231-му КАП следует принять меры к улучшению взаимодействия с пехотой. Командирам батарей приказано с момента занятия наблюдательного пункта вести постоянное наблюдение, незамедлительно подавлять всякую цель в пределах досягаемости огня, поддерживать непрерывно связь с пехотой. На огневых позициях отмечаются случаи, когда орудийные расчеты не соблюдают заданный темп стрельбы, неудовлетворительно маскируются и т. д. Серьезные упущения отмечаются в содержании средств тяги. Наши войска,— продолжал майор Соловьев,— пехота, кавалерия, танки сражаются в условиях невероятно трудных... Есть подразделения, мне говорил полковник Стрелков, где с первого дня войны люди не имели никакого отдыха... и нельзя ничего предпринять. Усталость, недосыпание, но жаловаться на тяготы службы стыдно и не достойно воина... Желаю личному составу огневых взводов 6-й батареи успехов в бою и службе.

Орудийные расчеты ушли в укрытие. Майор Соловьев ознакомился с документацией, заглянул в схему самообороны ОП, спросил о наличии боеприпасов, горючего. Каково состояние средств тяги, когда они осматривались? Личный состав обеспечен продовольствием, вещевым имуществом? На сколько?

Капитан Значенко, сопровождавший майора Соловьева, интересовался случаями нарушения дисциплины в орудийных расчетах и мерами, которые принимаются командирами взводов. Майор Соловьев желал посмотреть службу у орудий.

Расчеты вернулись «по местам». Спустя несколько мгновений орудийные стволы развернулись на 30.00. Расчеты «вели огонь» прямой наводкой по пехоте и танкам, которые «атакуют» ОП одновременно с нескольких направлений. Майор Соловьев взглянул на командира дивизиона.

— Вполне удовлетворительно... Вы получили пополнение, как люди несут службу? Вид не ахти... Товарищ лейтенант, верните орудия в основное направление. Объявлен перерыв. На ОП наступила тишина.

— Шестая батарея выделяла кочующее орудие? — спросил командир полка.— Что там произошло?

— Старший уснул, каким-то образом орудие миновало передний край,— ответил командир дивизиона,— мне кажется, следовало направлять два орудия.

— Орлов, который? Я не приметил... тот белокурый? Товарищ лейтенант, вызовите расчет первого орудия.

Майор стал спрашивать Орлова, как вели себя орудийные номера. Беседа закончилась построением огневых взводов. Командир полка объявил старшему сержанту Орлову и его подчиненным благодарность за успешное выполнение задачи кочующего орудия ночью 11 июля.

Командир полка уехал. Огневые взводы продолжали прерванные занятия. Телефонист позвал меня к телефону. Командир батареи сообщил, что майор Соловьев выразил удовлетворение состоянием воинского порядка в огневых взводах. Старшину Политова немедленно направить в тыл иголка получить обмундирование на весь личный состав.

Возобновилась стирка-мойка. Большая часть людей успела помыться. Остальные на ходу смывали мыло. Команда «отбой» призвала всех на ОП.

Рассвет следующего дня застал 6-ю батарею в южной части Коростеня, перед железнодорожным переездом. Лейтенант Смольков сигналил флажками: «Принять вправо...стой!»

В городе пожары. По всему кварталу тянет гарью. Впереди 122-мм пушки, вероятно 5-я батарея. Колонна остановилась. Людей не интересует местонахождение, спят на местах, совершенно не пригодных для этого. Свыклись, и не тревожат их ни гул двигателей, ни пыль, ни опасность свалиться под гусеницы.

Смольков скрестил флажки: «Моторы глушить». Ладно, а дальше? Ждать. Этих указаний для огневых взводов недостаточно. Где командир батареи? В голове колонны.

Я шел мимо 152-мм пушек-гаубиц 7, 8, 9-й батарей. Вплотную за 3-м дивизионом стояли автомобили штаба полка, автомобили 4-го дивизиона, оборудованные аппаратурой для ведения разведки и засечки целей. Колонна растянулась на четыре километра от железнодорожного переезда до военного городка.

Навстречу торопливо шел Варавин. Через несколько минут, вероятно, начнется движение. Командир батареи сообщил, что полк по-прежнему в резерве начальника артиллерии. 1, 3, 4-й дивизионы уходили на восток, в сторону станции Чоповичи, 2-й дивизион возвращается обратно в район Ушомира.

Позиции 6-й батареи в лесу. Чудесное место: в сотне шагов течет река Уж. Вода прозрачная, под берегом песок. Над орудиями раскинули ветви столетние дубы. Закончилась подготовка к открытию огня. Командир батареи разрешил продолжать помывку, заменить обмундирование. Но люди недолго купались в волнах реки Уж. На рассвете огневые взводы оставили ОП.. Снова в путь, на Коростень.

По сведениям, которые поступили из штаба дивизиона, авиация противника бомбит дорогу Ушомир — Коростень. Командир дивизиона указал новый маршрут. Из Ушомира 6-я батарея повернула на юг.

Картина резко изменилась. Вокруг — мирная жизнь. Навстречу тащился допотопный трактор на зубчатых колесах, скрипели повозки, запряженные волами. В поле трудилось население.

Каково положение на фронтах войны? В батарее — ни газет, ни сводок. По тем скудным сведениям, которые к нам поступали, судить трудно. Среди местного населения и в войсках распространялись тревожные слухи. На московском направлении противник якобы овладел районом Минска и угрожает Смоленску. В полосе Юго-Западного фронта бои продолжались на линии укреплений по старой государственной границе. Авангард 1-й танковой группы — 3-й моторизованный корпус — вышел на подступы к Киеву. Это. данные вполне достоверны.

«Юнкерсы» ожесточенно бомбят пути сообщения и все узловые пункты на восток от старой государственной границы. В Коростене гораздо больше разрушений, чем день назад. В центре города огневые взводы застряли на целый час.

Несмотря на частые бомбежки, у магазинов и складов толпы людей. Городские власти раздают желающим продовольствие, одежду. Жители придорожных сел предлагают проходящим войскам скот. Население встревожено и сознает возможность скорого появления противника.

Стоит остановиться — к орудиям спешат, люди. Старики, женщины, дети — все оставшееся население села. Молча разглядывают орудийных номеров. Иные спрашивают с укором: «Что же вы отступаете?» Но случалось слышать и недружественные речи: «Немец сильнее, чем вы». Обидные слова задевают огневиков. Если не удавалось разубедить говоруна, его приводили к Безуглому, ко мне.

При выезде из Коростеня огневые взводы остановились. Заправка тягачей. Я наблюдал за ходом заправки. Подошел старик, остановился, явно желая вступить в разговор.

— А что, товарищи командиры... немец уже под Киевом...

— Под Киевом, дедусь? — Безуглый взглянул на старика.

— А как же, все говорят... вы небось не слыхали?

— Зачем же? — возразил Безуглый.— Киев, дедусь, далеко от Коростеня. Вот если немец явится сюда, так мы знаем, что делать.

— Знаете... а пользы сколько? Видно дух у вас не тот... разве так воюют? И то сказать, сколько у него самолетов... каждого дня бомбят... так и войне, гляди, конец... а, товарищи командиры?

Дед говорил с горечью. Утешить бы, сказать: сегодняшние неудачи не означают поражения, придет победа. Казенные, пустые фразы.

— И вам не стыдно? — не унимался старик.

— Стыдно...— отвечал, краснея, Безуглый,— стыдно уступать врагу родную землю и слушать, дедусь, ваши укоры. Мы помним свой долг... и готовы сражаться...

— Конечно,— старик недовольно оборвал Безуглого,— немец, знай себе, едет на танках, что ж насчет конца?

— Войны? — спросил Безуглый.

— Да.

— Война, думаю, закончится не скоро. Наши войска готовы сражаться до победы и никогда не капитулируют. Вот они,— Безуглый указал на огневиков,— дедусь, спросите любого,— Безуглый под одобрительный гул огневиков опустил руки по швам.

Дед глядел пристально, будто искал того, кто не разделяет убеждения младшего лейтенанта Безуглого, крякнул с удовлетворением и полез в карман за кисетом.

— Обидно, сыны, вроде молодцы... а пятитесь... нехорошо... нужно стоять...— желтыми прокуренными пальцами он свернул цигарку и передал Безуглому кисет,— я три года сидел в окопах. Сейчас под ружьем сыновья и внуки мои... знать бы... не зря...— и выдохнул дым,— не обижайтесь, сыны... дай бог вам удачи.

— По местам!

Темнело. Командир батареи уехал. Дорога все больше отклонялась к югу. Обязанности старшего в колонне перешли ко мне. Около полуночи я стал замечать на горизонте вспышки. Справа впереди. Разрывы бомб, сброшенных в темноте? Не похоже, слишком часто. А может, выстрелы? Тоже сомнительно. 6-я батарея удалялась с каждым пройденным километром от поля боя.

Дуров включал изредка единственную фару, уцелевшую на тягаче. Заброшенная лесная дорога привела огневиков в район ОП. Так я считал, по крайней мере. Утверждать наверняка не решаюсь, ибо вел колонну последние километры, полагаясь больше на компас, чем на карту.

Полночь в лесу. Двигатели заглушены. Тишина. Донимают сомнения. Приметы, которые указал Варавин, я потерял из виду еще после поворота дороги. Если я ошибся, напрасно будут ждать телефонистов с НП. Определенно знаю только направление на север, подтверждением служит магнитная стрелка и замшелая сторона деревьев.

Тягачи ушли в укрытие. На поляне темно. Когда наступит день, нужно сократить интервалы либо расчищать секторы стрельбы для 1-го и 4-го орудий.

Выкрики на ОП затихли. Орудия приведены в боевое положение. Расчеты готовят боеприпасы. На своем месте только наводчик. Он обязан осмотреть материальную часть от дульного тормоза до шкворпевой лапы передка, убедиться в исправности механизмов наводки, прицельных приспособлений, а также доделать все, что упустили в спешке другие орудийные номера.

Телефонистов нет и нет. Занимается рассвет. Что же со связью? Пришел Безуглый. Его тревожил тот же вопрос. Какая база? Я определил расстояние между НП и ОП. 9 километров. Это важно для расчета времени.

Безуглый развернул карту. Долго ориентировал, сначала с помощью наручного компаса, потом подошел к буссоли и, оглядев угасающие звезды в утреннем небе, объявил, что всякая ошибка исключена. Позиция занята там, где указал командир батареи.

Хорошо. Но где же телефонисты? Ищут ОП в другом месте?

Расчеты приступили к расчистке секторов стрельбы. Вместо долгожданных телефонистов прибыл командир батареи. — Отбой...— он не вылезал из кабины,— товарищ лейтенант, дайте вашу карту...

Автомобиль ГАЗ-24 в пыли и грязи. В кузове его много удобных мест. Под шинелями спят разведчики, топографы, связисты. Прижатый в углу сонно кивал головой лейтенант Смольков.

— Восточную окраину Чоповичей пройти не позже чем через восемь часов,— карандаш командира батареи оставлял красную линию, перемещался дальше. Из Чоповичей дорога отклонялась незначительно к востоку, юго-востоку, к железнодорожной ветке, которая ведет из Малина в Коростень.— Имейте в виду,— командир батареи возвратил карту,— у вас не хватит времени на заправку баков, если задержитесь в пути... Выступайте немедленно...

Стук дверцы разбудил лейтенанта Смолькова. В недоумении он обвел полузакрытыми глазами позиции и уронил на грудь затуманенную голову.

— Командир батареи не сказал ни слова про обстановку,— отметил Безуглый,— все дальше и дальше... в тыл... Видимо, на Киев... Напророчил дед...— и подал команду: — По местам!

В дневные часы немецкая авиация не оставляла без внимания дорогу из Коростеня на восток. Незадолго до полудня интенсивной бомбежке подверглась длинная колонна дивизионной артиллерии.

Я наблюдал происходящее с расстояния в один километр. Большая часть конных батарей успела уйти за обочину, рассредоточилась. На дороге остались, в основном, беженцы.

«Юнкерсы» с включенными сиренами бросались вниз один за другим и выходили из пике у самой земли. Местность открытая, прятаться негде. Кюветы заполнены водой. Только справа в отдалении лес.

Беженцы и не пытались укрыться. Бомбежка продолжалась в течение четверти часа, затем «юнкерсы» принялись обстреливать беспорядочные толпы людей из бортового оружия.

Мой тягач подходил к рубежу бомбежки. Последний «юнкерс» взмыл в небо. Отовсюду слышались вопли. Артиллеристы и обозники спешили на помощь беженцам. Среди воронок метались в поисках детей обезумевшие матери. Никто не смог бы видеть без содрогания сердца это страшное деяние войны.

В полдень огневые, взводы миновали контрольную черту — окраину Чоповичей. И снова под крылом «юнкерсов». Не успела улететь одна стая, явилась другая, третья. «Юнкерсы» пересекли дорогу и обрушились на лес в полукилометре. Люди, нашедшие укрытие под гусеницами моего тягача, говорили между собой, что в лесу расположен командный пункт командующего 5-й армией.

Очередной налет «юнкерсов» застиг огневые взводы в селе Крушенки. Внезапно началась гроза. Грохотал гром, молния. Гроза длилась столько же, сколько и бомбежка. Орудийные номера промокли с ног до головы. На сиденье лужа. Возвратился из укрытия Дуров, его окатила вода, скопившаяся на крыше кабины. Дуров улыбается. С этим можно мириться, а вот «юнкерсы»... страшно. Дуров — простодушный парень, в глазах то же, что и в мыслях.

Дорога на восток от Чоповичей вполне сносна — тут пески. Местами слегка поднимается пыль. Остались позади пестрые толпы беженцев, основную массу которых составляли семьи еврейской национальности из приграничных местечек Пугины, Белокоровичи, Новоград-Волынский, Емильчино...

Снова лес, болото на болоте, сыро и сумрачно. Гудят, надрываясь, двигатели, тягачи едва ползут. Командир батареи остановил колонну.

— Сколько в баках топлива? Не задерживайтесь,— хриплым голосом говорит он, возвращая карту. Нанес район ОП, буссоль основного направления, время готовности,— опять они спят... Соблюдайте меры безопасности, все!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.