Глава 8. Чикаго, 1984 г.
Глава 8. Чикаго, 1984 г.
B 1984 г. «Чикаго Буллз» был довольно слабым клубом, с трудом боровшимся за выживание в городе, где баскетбол традиционно считался второсортным видом спорта. Тем более в зимний сезон, когда все внимание болельщиков было приковано к их любимцам – игрокам знаменитой хоккейной команды «Чикагские Черные Ястребы». Но еще большей популярностью пользовался в городе американский футбол, а здешние «Медведи» стали клубом-символом Чикаго. За эту команду выступали жесткие, физически сильные парни, исповедовавшие столь же жесткую, даже грубую игру. Да и в образе самого Чикаго ощущалась жесткость и физическая мощь. Недаром известный американский поэт Карл Сэндберг назвал его «Широкоплечим городом». Ну а баскетбол влачил здесь жалкое существование.
До того как «Буллз» купили Джерри Рейнсдорф и его люди, наиболее влиятельной фигурой среди владельцев клуба был Артур Виртц, крупнейший в Чикаго делец в сфере недвижимости. Многим он внушал страх. Виртц разительно отличался от нынешних, более лощеных и обходительных владельцев спортклубов. Его власть была неограниченной и непререкаемой, а сам он представлял собой воротилу большого бизнеса, каких в Чикаго тогда насчитывалось очень немного. Это был огромный мужчина ростом шесть футов четыре дюйма и весом почти триста фунтов. Он и дома строил под стать себе – такие же огромные и мрачные. Виртц был бизнесмен до мозга костей, не брезговавший и сомнительными сделками, а спорт, и в частности баскетбол, его особенно не интересовал. Он, правда, построил на свои деньги стадион «Чикаго», но не из любви к спорту, а в ожидании будущих доходов от арендаторов стадиона. Клуб НБА сулил неплохую выручку: как-никак 41 домашний матч в сезоне, не считая игр «плей-офф».
В отличие от нынешних воротил спортивного бизнеса, Виртц не занимался такими пещами, как промоушн и маркетинг. Брайан Макинтайр, возглавивший со временем в НБА отдел связи с прессой, ранее, в конце 70-х гг., работал в клубе «Чикаго Буллз». Знакомясь с его делами, он, к своему ужасу, обнаружил, что продажей билетов здесь занимается всего лишь один служащий. Трудно поверить, но не было в клубе человека, который специально бы ведал продажей сезонных абонементов. В 1984 г., когда в «Буллз» появился Майкл Джордан, на стадион было продано всего 2 тысячи абонементов. В связи с этим Макинтайр вспоминал курьезный случай. Однажды ночью в офис клуба проникли взломщики. Кое-чем поживились, а затем подбросили обратно огромную пачку сезонных билетов.
Макинтайр предложил руководству клуба привлечь к распространению сезонных билетов студентов городских колледжей, выплачивая им 10 процентов комиссионных. Но Виртц и слушать его не стал. Во-первых, он не думал, что студенты продадут, много билетов, а во-вторых, ему очень не хотелось делиться с кем-либо десятью процентами. Как вспоминал Макинтайр, с одной из городских радиостанций клуб заключил контракт, оговаривающий право на трансляцию 20 матчей. За каждую трансляцию станция выплачивала клубу 5 тысяч долларов. Затем Виртц взвинтил цену, и право на трансляцию перешло к станции, у которой был столь слабый радиосигнал, что большинство чикагцев не слышало репортажей со стадиона.
Но чаще всего Макинтайр вспоминал случай, произошедший с ним в году, когда «Буллз» добрались до серии «плей-офф». Он опаздывал на работу и вынужден был превысить скорость. Его тут же остановил полицейский. Чтобы отвертеться от штрафа, Макинтайр сообщил копу, кто он такой, и предложил ему билеты на матчи «плей-офф». «Ненавижу баскетбол, – сказал полицейский. – Вот хоккей – другое дело. Может, найдется билетик?» Да, решил Макинтайр, этот коп говорит от лица всего Чикаго!
За год до прихода в клуб Майкла Джордана звезда «Буллз» Реджи Теус, поссорившись с тренерами, накануне сезона куда-то исчез. Когда он вдруг объявился, старший тренер Кевин Лафери, рассерженный выходкой Реджи и давно имевший на него зуб за его излишнюю самоуверенность (Теус считал, что все атаки «Буллз» должен завершать только он), надолго посадил строптивца на скамейку запасных. Теус, конечно, был недоволен. Негодовали и чикагские болельщики, для которых он – единственный из команды – был светом в окне. Реджи вел себя вызывающе. То обмотает голову полотенцем, чтобы вызвать сочувствие у публики. То закажет в буфете пиццу и съест ее прямо на скамейке запасных, во время игры.
Вообще до прихода Джордана «Буллз» не везло во всем. Даже когда право приобрести талантливого новичка из числа студентов решал жребий, судьба от чикагцев отворачивалась. Однажды в конце 70-х гг. команда, выступавшая на редкость бледно, замкнула турнирную таблицу. В качестве утешительного приза клубу предоставили возможность пополнить свои ряды студентом университета штата Мичиган в Ист-Лансинге, игроком очень способным и жизнерадостным, успевшим уже завоевать известность. Звали его Мэджик Джонсон. Перспектива для клуба была заманчива, но шансы – 50 на 50. Вопрос, кому достанется Джонсон, «Буллз» или «Лейкерс», решался путем жребия. В Чикаго заволновались. Руководство клуба, не зная, что говорить: «орел» или «решка», – предоставило выбор болельщикам.
Это была ошибка. Так, во всяком случае, считает Джонни Керр, в далеком прошлом тренер «Буллз», а начиная с 1975 г. постоянный радио и телекомментатор матчей с их участием. Керр уже сталкивался с подобной ситуацией, работая тренером «Финикс Санс». Этот клуб и «Милуоки Бакс» оспаривали путем жребия приобретение Лью Алсиндора (ставший позже известным всему миру игроком пол именем Карим Абдул-Джаббар). Руководители «Финикса» опросили болельщиков, послушались их и в результате проиграли. Алсиндор достался «Милуоки», а «Финикс» – на свою беду – довольствовался Нилом Уоком, двигавшимся по площадке как сомнамбула. После того случая Керр всегда повторял: «Послушаете болельщиков и кончите тем, что займете места на трибунах вместе с ними».
Тем не менее, когда настало время «разыгрывать» Мэджика Джонсона, Род Торн сказал вслед за болельщиками: «Решка!»
Оказалось – «Орел». Вместо Джонсона «Буллз» достался Дэвид Гринвуд, игрок вполне достойный, но без огонька – просто отрабатывал контракт. Не повезло «Чикаго» и с Сидни Монкрифом (опять злосчастный жребий!), который, попав в «Милуоки», в течение десяти лет считался одним из лучших универсальных игроков НБА, одинаково сильным и в защите, и в нападении. Перед тем как решалась судьба Сидни, Джонатан Ковлер, один из менеджеров «Буллз», сказал, что на кону – 25 миллионов долларов. «Я был не прав, – заметил он спустя несколько лет. – На самом деле, на кону стояло 200 миллионов».
В общем, чикагцам с новобранцами явно не везло. Они часто стояли во главе очереди за будущими звездами, но то выбор был небогат, то они выбирали не тех. Например, в 1980 г. клуб был одним из первых в этой очереди и приобрел хорошего игрока Ронни Лестера, но вскоре из-за серьезной травмы колена его спортивная карьера оборвалась. А вот «Филадельфии» в ходе того же драфта, хотя у нее выбор был не столь широк, достался очень ценный игрок – Эндрю Тони. В l981 г. «Буллз» приобрел Орландо Вулриджа, возлагая на него большие надежды. Но он к тому времени потерял форму. Говорившие в его пользу статистические показатели совершенно не подтверждались его игрой. В том же году чикагцы заполучили Ларри Нанса и Тома Чемберса, о которых сказать что-либо определенное трудно. В 1982 г. в клуб пришел Квинтин Дейли, оказавшийся завзятым наркоманом. Вслед за ним появились в «Буллз» Рикки Пирс и Пол Пресси. Когда тренер Марк Пфайль пытался надавить на Дейли по поводу его вредной привычки и сказал ему, что если он не расстанется с наркотиками, то кончит свою жизнь на улице, тот разразился гневной тирадой: «Кончу жизнь на улице? Да я там уже жил. Жил и, представьте себе, выжил. Я на улице заработаю больше денег, чем на баскетбольной площадке. Так что не вздумайте меня пугать!»
В 1983 г. «Чикаго Буллз» стоял в очереди пятыми, но год выдался бедным на таланты. Руководство клуба остановило свой выбор на Сидни Грине, игроке высокорослом, но весьма средних способностей. В «Буллз» все время происходила ротация состава. Почти с той же частотой сменяли друг друга старшие тренеры. За краткий период, начиная с сезона 1978/79 г. и включая сезон 1986/87 г., когда команду возглавил Дуг Коллинз, на посту старшего тренера перебывали Скотти Робертсон, Джерри Слоун, Род Торн, Пол Уэстхед, Кевин Лафери, Стэн Албек.
В сезоне 1983/84 г. команда выиграла лишь 27 матчей, проиграв 55. Поскольку неудачники получают в НБА поблажки, «Буллз» во время драфта-84 отвели почетное третье место в очереди за новобранцами. Их перещеголяли и соответственно опередили лишь «Хьюстон» и «Портленд». В ту пору все клубы мечтали заполучить игроков-великанов. Это уже потом Майкл Джордан и баскетболисты примерно его роста и его уровня игры сломали устарелые критерии отбора будущих звезд. А тогда самой ценной добычей считался Аким Оладжьювон из Хьюстонского университета. Атлетически сложенный гигант, трудяга и скромник, он начал играть в баскетбол сравнительно недавно, что и придавало ему особую ценность: талант этого парня только расцветает, год от года он будет играть все лучше и лучше. Так, собственно говоря, и случилось.
Вторым после Акима котировался, по мнению многих баскетбольных специалистов, Майкл Джордан. Но вот беда: он был атакующий защитник. Не центровой, не таранный форвард и не опорный защитник. В НБА традиционно считалось, что атакующий защитник не вытянет из болота слабую команду. Даже выдающийся игрок такого амплуа может быть лишь довеском в отлаженной команде, достойной чемпионского звания. Стало быть, клубы, стоящие во главе очереди, вряд ли позарятся на Джордана.
Что же касается великанов, то вторым после Оладжьювона высоко ценился Сэм Боуи, игравший в студенческой команде «Кентукки». Это был высокорослый и умный игрок, но он обладал существенным недостатком – его мучила серьезная травма ноги, заработанная в студенческие годы. Существовала еще одна проблема, более скрытая. Некоторые сомневались, действительно ли Сэм получает истинное наслаждение от баскетбола, хватит ли у него драйва и задора, чтобы поднять и свою игру, и игру команды в целом на более высокий уровень.
«Быки» отнеслись к кандидатуре Боуи скептически. Совсем недавно они уже столкнулись с подобным случаем, приобретя Ронни Лестера, чей организм напоминал подержанный драндулет. А вот «Портленд», стоявший в очереди вторым, явно приценивался к великану Сэму. Наверное, потому, что однажды этот клуб стал чемпионом НБА, сплотив игроков вокруг высокорослого и талантливого Билла Уолтона (впрочем, Боуи до Уолтона было далеко). Что же касается Джордана, то в составе «Портленда» уже имелся баскетболист примерно такого же роста и сходный с Майклом по манере игры – Клайд Дрекслер, который довольно успешно провел свой первый, трудный, как всегда, сезон под недремлющим оком строгого тренера Джека Рамсея. К восторгу чикагских селекционеров, «Портлендские следопыты» делали сейчас ставку на высокорослого центрового. Впрочем, не все считали их выбор правильным. Бобби Найт, тренировавший соперников «Каролины» в студенческих чемпионатах, но тем не менее призвавший под знамена олимпийской сборной именно Майкла Джордана, буквально влюбился в него. Сейчас, во время торгов, Найт пытался убедить своего близкого друга Стью Инмена, отвечавшего в «Портленде» за селекцию, махнуть рукой на Боуи и взять в команду Джордана.
«Но нам нужен центровой», – отбивался Инмен. «Стью, возьми Джордана и поставь его в центр», – продолжал настаивать Найт.
Некоторые оперативные функции в «Буллз» осуществлял тогда Джонатан Ковлер, очень богатый молодой человек, наследник состояния империи, производящей виски «Джим Бим», и баскетбольный фанат. Руководство клуба часто использовало эту представительную фигуру как ширму, за которой скрывались прорехи в управлении собственностью «Буллз». Однажды, например, чикагцам хотели продать очень хорошего игрока и по вполне сходной цене, но, пока Ковлер созывал на переговоры всех своих партнеров, выгодная сделка сорвалась.
Главным селекционером клуба, подчинявшимся непосредственно Торну, был молодой человек по имени Майк Тибо – классический тип специалиста, связавшего всю свою жизнь с НБА. Он, казалось, был рожден или, вернее, обречен на то, чтобы стать вечным помощником старшего тренера или селекционером, любить баскетбол больше всего на свете, не зарабатывая при этом больших денег, мотаться по крошечным городкам и без конца наблюдать за малоинтересными матчами никому не известных команд. Однако работа захватывала его по-настоящему. Майк верил, что когда-нибудь отыщет либо одного великого игрока, либо сразу нескольких не столь уж великих, но которые вместе составят уникальный ансамбль.
«Буллз» несказанно повезло, что их очередь была всего лишь третья. НБА постоянно расширялась, число команд, входивших в нее росло, очередь растягивалась, и шансов на право первой, а также второй и третьей «ночи» становилось все меньше. Между тем ошибки при наборе новобранцев, гонорары которых резко возросли, влетали клубам в копеечку. В 1984 г. Тибо наблюдал за игрой Майкла Джордана раз десять. Несколько раз видел его в деле и Род Торн. Учитывая специфику программы Дина Смита, трудно было реально оценить потенциал его воспитанника. Тем не менее Тибо и Торн пришли к единодушному мнению, что Майкл станет очень хорошим профессиональным игроком, а может, даже игроком великим: он всего лишь студент, но как баскетболист вполне сложился.
До тех пор пока он не увидел Джордана, Тибо считал, что в истории студенческого баскетбола не было игрока, равного Мэджику Джонсону. Но теперь он изменил свое мнение: огонь, горевший внутри Майкла, был посильней, чем у Мэджика. Интересная деталь: Тибо видел Джордана в официальных матчах, а тренеры «Каролины» говорили ему, что настоящие чудеса Майкл чаще вытворяет на тренировках. В итоге Тибо решил, что кроме Джордана ему никто не нужен, и молил Бога, чтобы слепцы из «Портленда», помешавшиеся на Сэме Боуи, не прозрели.
Род Торн согласился со своим подчиненным, физическое состояние Боуи внушало ему опасения, тем более что в истории клуба был уже прецедент – развалина Ронни Лестер. Кроме того, Торна покорила одержимость, с которой Майкл Джордан действовал буквально в каждом игровом эпизоде. Правда, Род не так уж много раз видел Майкла «живьем», но поскольку он подружился с Дином Смитом, то при наездах в Чепел-Хилл мог просматривать в кинозале фильмы, запечатлевшие матчи с участием «Каролины». Любезность со стороны Дина Смита оказалась как нельзя кстати: Род Торн получил отличную возможность, не вставая с кресла, присматриваться к игрокам не только «Каролины», но и к их многочисленным соперникам.
После нескольких кинопросмотров Торн многое узнал о Джордане и от многого пришел в полный восторг. Было видно, как год от года Майкл заметно прибавляет в мастерстве, добавляет в свой арсенал новые элементы, совершенствует игру в защите. Но самое главное – его взрывной стиль. Он возникает, как из небытия, в нужном месте в нужный момент и ломает ход игры на скорости, невиданной в студенческом баскетболе. Иногда Торн, не веря своим глазам, останавливал фильм, прокручивал его назад и снова внимательно изучал поразивший его эпизод. Нет, этому научить нельзя, сколько ни бейся. Это заложено самой природой! У себя, в Чикаго, Торн все чаще заводил с руководством клуба разговоры о Джордане, напирая на то, что его надо приобрести любой ценой.
Дин Смит одобрил решение Торна, хотя и в своей традиционной манере – сдержанно. Он всегда подчеркивал, что в его команде все игроки – как на подбор. А вот тот факт, что Джордана жаждал заполучить Билли Каннингхем, укрепил уверенность Торна и Тибо в правильности их выбора. Оставалось найти поддержку у Ковлера. Тибо, побаивавшийся, что Ковлер сделает ставку на новобранца-великана, предложил Торну как-то перехитрить его и взять дело в свои руки. Однако Ковлер полностью с ними согласился. В результате 19 июня 1984 г. Майкл Джордан стал игроком «Чикаго Буллз» – третья очередь оказалась для этого клуба счастливой.
Впрочем, Тибо хотел в том же году заполучить еще одного игрока – невысокого, но коренастого белого паренька Джона Стоктона, выступавшего за команду скромного, небольшого Гонзагского университета в Спокейне, штат Вашингтон. Джон показался чикагскому селекционеру стойким, неустрашимым бойцом, к тому же хорошо видевшим площадку. Но в результате сложных перипетий Стоктон попал в «Юту», которая тоже заинтересовалась им. Тибо долго сокрушался: из Джордана и Стоктона получилась бы, по его мнению, идеальная пара защитников.
В тот же день, 19 июня 1984 г., Рон Коули, в свое время работавший на общественных началах помощником тренера в средней школе Уилмингтона, где учился Майкл Джордан, позвонил Джеймсу Джордану. «Забудьте об Оскаре Робертсоне и Джерри Уэсте, – сказал Коули отцу Майкла, упомянув двух лучших защитников времен своей молодости. – Самый великий защитник в истории баскетбола появился в НБА только сегодня».