67

67

Александров вспоминал об Орловой: «Она во всех моих начинаниях была не только сурово-беспощадным критиком, но и другом-вдохновителем и неоценимым помощником».

Об одной такой «неоценимой помощи» рассказывает тот же А. Бобровский.

Композитором фильма «Человек человеку» был А. Волконский, потомок знаменитого княжеского рода, бывший эмигрант. Вернувшись в 50-х годах в СССР, он женился на дочери К. Паустовского, сотрудничал с Ю. Любимовым и О. Ефремовым, создал даже ансамбль старинной музыки «Мадригал», потом снова уехал во Францию.

"…Слушание увертюры А. Волконского Александров назначил у себя дома в 11 часов. Поскольку у него не было ничего случайного в поступках, видимо, это время имело какой-то определенный смысл. Волконский уже разложил ноты на пюпитре, приготовился играть, но Александров почему-то тянул с началом исполнения, выходил, входил, отвлекал нас разговорами о пустяках. Наконец он последний раз вернулся и оставил дверь комнаты широко открытой.

– Ну что же, пожалуй, можно послушать, – удобно расположился он в кресле.

Волконский сыграл увертюру, и воцарилась тишина. И тут произошло нечто совершенно ошеломившее нас. Из комнаты, что была напротив, выбежала, громко аплодируя, счастливая и взволнованная Любовь Петровна.

– Браво! Замечательно! Великолепно! – восклицала она с живостью и непосредственной радостью, протягивая руки Андрею.

Тот стоял красный и смущенный от каскада похвал, которые сыпались на него. Александров же смотрел на Орлову сияющими влюбленными глазами.

– Поздравляю вас! – говорила она. – Поздравляю всех! А вас особенно, Григорий Васильевич, с замечательным композитором!

Столь неожиданное появление кинозвезды из таинственной двери, да еще с комплиментами… «Как странно все это! – думал я. – Что за эффект? Она что стояла и слушала музыку за дверью? А впрочем, конечно! Конечно, все было срежиссировано: и 11 часов, чтобы Орлова могла спокойно завершить свой туалет (недаром он тянул с началом исполнения). И этот ее выход с аплодисментами, означавший признание. Если бы она не вышла, значит музыка не годится. И тогда ничего не подозревавшему композитору было бы предложено написать новый вариант. Здесь умели щадить авторское самолюбие. Но музыка пришлась по вкусу – и вот вам выход! Какая радость и какое облегчение для Александрова! И какие странные эти «великие»!

Остается непонятным: неужели «странные великие» точно так же, путем «подслушки», оценивали музыку сделавшего их в большой степени «великими» И. Дунаевского? И так же, хлопая в ладоши, выскакивала из своего укрытия Орлова, когда ей пришлась по душе «Колыбельная» в «Цирке»? А прежде чем ее послушать, Александров всячески, чтобы Любовь Петровна успела привести себя в порядок, тянул время и отвлекал Дунаевского разговорами о пустяках. Впрочем, 20 лет назад, когда актрисе было «только» 35, такого времени требовалось намного меньше…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.