Челентано – спаситель мира Интервью Челентано на венецианском фестивале в 2008 году о фильме «Юппи-Ду»

Челентано – спаситель мира

^{Интервью Челентано на венецианском фестивале в 2008 году о фильме «Юппи-Ду»}

В жизни Челентано действительно живой и симпатичный. Он шутит, заглядывает исподтишка в шпаргалку генерального директора Sky и хвалит его за способность прекрасно читать по-итальянски, извиняется за свое опоздание и иронизирует по поводу своих знаменитых пауз.: «Пресс-конференция строго ограничена получасом… Да? Эх!.. У вас немного времени остается, чтобы 25 минут потратить на это». Президент этого биеннале, Марко Мюллер, начинает зачитывать обращение президента Республики Марко Наполитано, который отдает заслуги «Юппи-Ду» как первому фильму, поднявшему тему смерти на рабочем месте. В ответ Адриано неожиданно прерывает его: «Такие встречи всегда очень хорошее и, главное, полезное дело. Я бы сразу хотел вспомнить имя моего оператора Грациано Алонзо, смерть которого мы тоже пережили во время съемок в марте месяце, когда плот с техникой перевернулся в ледяную воду реки Тичино. Вдруг плот с несбалансированным весом перевернулся, и мы все оказались в воде. К сожалению, для Грациано ничего нельзя было сделать, и, конечно, такие моменты нельзя предвидеть заранее. Вспомним Грациано!» ( Аплодисменты в публике).

Теперь начались вопросы:

–  Что это – «Юппи-Ду»?

– «Юппи-Ду» – это крик радости и любви к человеку, а также крик боли против насилия в отношении женщины или о потере друга, который был рабочим и погиб в результате халатного отношения некоторых работодателей и их пренебрежения к своим работникам. Они не соблюдают правил техники безопасности и ставят свою жизнь и жизнь своих подчиненных под угрозу опасности. Они ленивы и не проверяют, что делают их рабочие, хотя это их долг.

–  Если бы вы решили снять новый фильм, что бы вы сделали?

– Я всегда хочу снять какой-то фильм, но для этого мне бы пришлось раздвоиться. Когда я снимаю кино, я действительно получаю удовольствие от процесса. Мне нравится наблюдать, как актеры работают и живут в моем фильме. Я хотел бы, например, снять фильм о Воскрешении Иисуса, потому что Он об этом никогда не рассказывал, но это только идея.

(Пауза).

Ведущий вмешивается:

– Это пауза?

Челентано:

– Когда после последнего слова прошло десять минут, то это обозначает, что я закончил.

Смех в аудитории.

–  Что вы чувствовали, когда погиб ваш коллега?

– Это было чувство полнейшей подавленности, упадок духа, растерянность.

–  Считаете ли вы «Юппи-Ду» устаревшим или актуальным еще сегодня?

– Это странное кино, немного наивное. Похоже, оно не имеет возраста. Так что это хорошая вещь. Он не был рассчитан на успех, и это действительно удача, что его помнят. (Короткая пауза.)

И тут же:

– Я закончил!

Взрыв смеха в зале.

–  Поскольку «Юппи-Ду» затрагивает вопросы работы и работодателей, что вы думаете о сегодняшней ситуации вокруг «Alitalia» [2]?

Ропот среди публики: к чему этот вопрос? Некоторые, возмущенно: «Это политика!»

Челентано, тем не менее, отвечает:

– На этот вопрос, который не имеет отношения к «Юппи-Ду», я бы ответил, если бы вы мне его задали тогда, тридцать лет назад. Я никогда бы не мог подумать, что такой гигант, как «Alitalia», может быть связан с криком «Юппи-Ду». Это крик боли от того, когда мы думаем, что происходит с «Alitalia». Но мой будет соизмерим с той степенью невежества, которая отличает меня. Как любой человек с улицы, я рад, что итальянскую компанию можно как-то сохранить, но я слышу крик «Юппи-Ду», и мне кажется, что не все чисто в этом новом консорциуме. Прискорбно осознавать, что предприниматели создали своего рода договор с политиками. Мы экономим, чтобы спасти «Alitalia», в обмен на концессию строительства автомагистралей для «Экспо».

Есть явные признаки, возможно, даже слишком очевидные, чтобы мы не только подозревали причину разрушения римского холма Пинчо (colle Pinciano [3]) с целью построить стоянку для семисот машин. И в этом безумии замешано не только имя Берлускони, но также Вельтрони, который назвал эту неосмотрительную операцию «самой важной операцией планирования за последние годы». Только Алемано, который находится под управлением Вельтрони, против. Сегодня мэр передумал, но я не удивлюсь, если правая сторона договорится с левой, и они не разработают план постройки стоянки в лагуне.

–  Как так случилось, что на главную женскую роль вы пригласили Шарлотту Рэмплинг?

– Скажу честно, на этом настаивала Клаудиа. Потом мы встретились, и она влюбилась в сценарий.

–  Что-то изменилось в фильме в результате реставрации?

– Да, немного. Я поменял сцену на мосту, хотя это одна из самых успешных сцен в фильме, но тогда у меня не было времени, чтобы дать образ призрака Шарлотты более точно. Еще новая музыка в некоторых местах, и вообще фильм был прекрасно отреставрирован и… достаточно того.

–  В фильме есть несколько кадров из Милана, показывающих клаустрофобию героя и истерию граждан большого города. Что изменилось с тех пор?

– Ситуация определенно ухудшилась с тех пор. Евросоюз мог бы нам помочь, если бы мы решили продать красоту Италии. Я боюсь, что дальше будет еще хуже. Не говорю уже о людях, которые не вступают в конфликт с муниципальными властями и архитекторами. Единственная надежда, если собралась интеллигенция, поэты, кинематографисты. Если бы правительство посоветовалось с мудрецами, философами, что делать дальше, то это было бы правильно. Потому что они многое замечают в жизни, что там сверху упустили.

–  Челентано награждает Ольми. (Сегодня вечером он вручит Золотого льва режиссеру Эрманно Ольми / Ermanno Olmi.) Странная пара, вы не находите?

– Нет! Мы очень даже схожи. Я защищаю Милан, он защищает сады. Он делает фильмы более глубокие, может быть, я немного более агрессивные, но линия у нас – одна.

–  Что повлияло на вас в «Юппи-Ду»?

– Ну, этого было немало. Я всегда говорю, чтобы сделать что-то оригинальное, надо многое скопировать. Всегда есть кто-то, кто был раньше вас.

–  Ваш выбор показать фильм в Венеции говорит о том, что есть какая-то привязанность к городу?

– Я считаю, что Венеция – пример для всего мира, показывающий, как красота может противостоять уродству урбанизации. Скажем так… Венеция – моя прекрасная любовница, потому что прекрасная жена у меня уже есть.

–  Что вы думаете о чрезмерной эксплуатации города в сфере туризма? Тридцать лет назад говорили о загрязнении Маргеры [4] . Сейчас этим несчастьем можно назвать туристов.

– Я не знаю, есть ли факты такой эксплуатации, и не могу на это ответить. Я только могу сказать, что однажды хотел дойти от пристани до площади Сан-Марко и действительно не смог этого сделать, так как было слишком много народу. Но не можете же вы говорить людям: «Не проходите, когда я здесь иду»?

(Смех. Аплодисменты. Челентано уходит.)

Даже несмотря на фарс-мажорные обстоятельства, связанные с жизнью знаменитостей, Челентано живет в своем собственном мире. Венеция, как и все, что шло от мастерства, постепенно исчезает. Это и ремесла, и еда. Когда-то там продавались очень вкусные паниньо (бутерброды), которые можно было купить только там. Особый сорт пиццы и винные бары с восхитительным шашлыком из креветок, кальмаров и трески. Сегодня все это невкусно и стоит в три раза дороже, готовится поварами-иммигрантами, заплатившими две тысячи евро за вид на жительство. Никого не удивляет обычный фаст-фуд даже на площади Сан-Марко. Это тоже гибель города, потеря его души. Глобализация уродлива. Так что стоянка в лагуне рано или поздно будет…

Luca Valtorta – Mostra Del Cinema Di Venezia, 2008