Фестивали, биеннале…

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Фестивали, биеннале…

Большое место в моей теперешней жизни занимает работа в Международном союзе музыкальных деятелей. А началось все в 1986 году, когда в стране уже была так называемая «перестройка» — интересный, на мой взгляд, период в истории нашего тогда еще Советского Союза. К тому времени в СССР давно существовали различные творческие объединения: Союз композиторов, Союз архитекторов, Союз писателей, Союз журналистов… А вот такой же общественной организации у армии людей, имеющих отношение к музыкальной культуре, к исполнительству, не было. Кто-нибудь из музыкантов и хотел бы войти в родственный им Союз композиторов, но исполнителей туда не принимали.

И вот на волне наметившихся позитивных изменений в обществе стало возможным создание нового объединения, так необходимого тысячам и тысячам музыкантов, мастерам музыкальных инструментов, да и всем, кто связан с музыкальным искусством. Идея шла от Союза композиторов, который долгие годы возглавлял Тихон Николаевич Хренников. Вопрос начали обсуждать среди деятелей культуры, которые могли бы помочь в этом нужном и большом деле, учитывали различные мнения, пожелания. Поддержали идею создания союза музыкантов и некоторые правительственные и общественные организации — прежде всего Министерство культуры, ЦК комсомола, профсоюзы (ВЦСПС), ставшие учредителями Всесоюзного музыкального общества.

Обратились и ко мне, чтобы выяснить, буду ли я участвовать в работе нового творческого союза. Конечно же, я дала свое согласие, даже не подозревая о том, что ждет меня впереди. Тогда я как-то не придала особого значения этому разговору, в котором обещала помогать по мере своих сил, но вовсе не посвящать себя полностью новому делу. В то время у меня, как всегда, было много своих собственных творческих планов, которые надо было осуществлять. И одной из таких работ была подготовка к выступлению в партии Ульрики в опере Верди «Бал-маскарад» на сцене театра «Эстония» в Таллине.

Вообще-то эта партия была мне знакома и раньше — в 1973 году я пела Ульрику в театре Висбадена, в Германии. Но с тех пор прошло достаточно времени, я успела уже подзабыть эту роль и поэтому с удовольствием приняла приглашение главного дирижера театра «Эстония» Эри Класа участвовать в постановке. Я знала Эри Класа как очень хорошего дирижера еще со времен его стажировки у нас в Большом театре, поэтому мне было интересно поработать с ним.

Я выехала в Таллин, совсем не обратив внимания на то, что в Москве вскоре начинало работу учредительное собрание, на котором идея создания творческого союза музыкантов должна была получить конкретное завершение. Я спела свой первый спектакль, который прошел с успехом, и уже должна была готовиться ко второму выступлению в роли Ульрики, как неожиданно раздался звонок из Москвы, от министра. Мне сказали, что я должна срочно приехать в Москву. «Что значит должна? Зачем? У меня договоренность с театром, я должна спеть здесь еще несколько спектаклей!» — «Нет, вы должны приехать в Москву немедленно, вас ждут именно сейчас!» Хотя и в 1986 году Министерство культуры могло требовать от актеров в приказном порядке исполнения всех его распоряжений, я продолжала возражать, объясняя ситуацию, говоря, что могу поставить в неудобное положение театр, который рассчитывает на мои выступления. Кроме того, в Москве у меня в то время не было никаких неотложных дел… Ничего не помогало — голос в трубке продолжал настаивать на моем возвращении в Москву, при этом ничего не разъясняя.

Я, что называется, упиралась, пока мне не позвонил Ю. К. Курпеков, который тогда работал в Отделе культуры ЦК КПСС, и сказал: «Ты должна сейчас же приехать». С Юрием Константиновичем мы знакомы еще со студенческих лет — вместе учились в Московской консерватории, поэтому я поверила, что действительно нужно ехать. Я понимала, что он лучше меня знает, почему надо сделать так, как просят. Тем не менее такая настойчивость меня насторожила, я даже немного растерялась.

Поскольку я настаивала на том, что у меня обязательства перед театром «Эстония», мне разрешили спеть второй спектакль, после чего сразу же вылететь в Москву. Очевидно, руководству театра тоже позвонили, так как наутро после спектакля меня отвезли в аэропорт и посадили в самолет, сказав, что в Москве меня встретят и потому не будет никаких забот с машиной.

В московском аэропорту около хорошо знакомого мне депутатского входа (несколько лет я была депутатом Верховного Совета СССР) меня уже ждала машина, которой я не заказывала. Это тоже настораживало, и я поняла, что все это неспроста и происходит действительно что-то серьезное. Сидя в машине, я спрашивала себя: «Что же все-таки это такое?» Из аэропорта меня должны были отвезти сразу в Колонный зал, где заканчивало свою работу учредительное собрание, я успела только заехать домой, чтобы оставить багаж и переодеться. В Колонном зале я появилась к заключительной части заседания. Получалось, что я попала сразу с корабля на бал. Провели меня в зал через специальный, правительственный вход и такую же правительственную комнату, где уже находилось тогдашнее высокое цэковское начальство: Г. А. Алиев (теперешний Президент Азербайджана), А. Н. Яковлев и П. Н. Демичев. От них-то я и узнала, почему мое возвращение в Москву было так необходимо: оказалось, что «в верхах» уже решили выдвинуть мою кандидатуру в качестве председателя правления нового общества, а предложить ее залу поручили Т. Н. Хренникову. Это было для меня так неожиданно, что я даже не могла ничего возразить. Все находившиеся в комнате тем временем убеждали меня в том, что возглавить новое творческое объединение должна именно я. Разволновавшись, я долго не могла прийти в себя, а события тем временем шли к завершению, и я уже ничего не могла изменить.

Кончилось все так, как и было запланировано: на учредительном собрании зал проголосовал за мою кандидатуру. Когда объявили результаты выборов и меня избрали председателем правления Всесоюзного общества, многие стали подходить ко мне и поздравлять. И только один из собравшихся тогда в Колонном зале музыкантов (это был Иосиф Кобзон) выразил мне… соболезнование: он понимал, какую ношу я взваливаю на себя. И он оказался прав — жизнь показала, что меня и всех, кого со временем мне удалось привлечь к работе общества, ждали впереди немалые трудности.

Я не знала, с чего надо начинать, у меня не было необходимого опыта в столь непривычном для меня деле. Ведь я была прежде всего певица, актриса, но никак не руководитель, не организатор. Да, у меня за плечами было многолетнее руководство работой жюри на конкурсах имени Глинки и имени Чайковского, у меня был опыт работы депутатом Верховного Совета, когда мне приходилось вести прием своих избирателей, выслушивать их просьбы, жалобы, помогать многим из них, особенно в столь остром и по сей день жилищном вопросе. Но всего этого теперь было мало.

Интересно, что жилищный вопрос оказался среди первых, которые мне пришлось решать, когда я приступила к работе во Всесоюзном музыкальном обществе. Прежде всего нам надо было где-то «поселиться». Еще во время разговора в Колонном зале меня успокоили, что эта непростая проблема не должна меня волновать, так как здание для нас уже подобрали, что все уже согласовано на уровне министерства, одобрено в правительстве.

Но когда я вернулась в Москву после запланированных еще ранее зарубежных гастролей, на которые выехала сразу же после избрания меня председателем нового общества, то убедилась, что все не так гладко, как мне обещали. Министерство культуры, видимо, успокоенное «согласованиями» и «одобрениями», оставшимися на бумаге (а может быть, даже и устными), просто-напросто «прозевало» тот особняк напротив консерватории, который предназначался нам: этот старинный «Брюсов дом» «перехватило» другое учреждение — Комитет по вычислительной технике, руководство которого, в отличие от нашего министерства, действовало более напористо.

Когда я пришла, чтобы ознакомиться с нашим будущим «домом», то увидела, что там во всю идут ремонтные работы и проводит их совсем другая организация. Пришлось бить тревогу, добиваться, чтобы было возвращено то, что нам обещали на таком высоком уровне. Одновременно с этими малоприятными проблемами приходилось набирать штаты, приглашать опытных людей, которых я знала по предыдущей работе на международных и всесоюзных конкурсах, знакомых с организацией разного рода музыкальных мероприятий. Я с благодарностью вспоминаю всех, кто помогал мне тогда и советами и делом.

Постепенно работа нашего общества налаживалась, мы стали участвовать в различных культурных акциях, набираться опыта, осуществлять все новые и новые планы. Появлялось все больше интересных идей, предложений, которые мы, по мере возможностей, старались воплотить в жизнь.

За прошедшие десять лет Всесоюзное музыкальное общество трижды меняло свое название — это было отражением стремительных изменений в нашей жизни, в судьбе страны. В конце. 1990 года общество было преобразовано в Союз музыкальных деятелей СССР (по аналогии с другими творческими союзами), а после распада СССР на ряд самостоятельных государств к нашему названию добавилось слово «международный», свидетельствующее о том, что прежние связи деятелей культуры бывших союзных республик сохраняются.

По уставу нашего общества после первых пяти лет работы полагалось избрать нового председателя правления. Перевыборное собрание проходило в очень непростое для всех нас время — в стране происходили драматические события, что, конечно же, сказывалось на положении в области культуры. Когда музыканты, собравшиеся в зале Дома композиторов для избрания нового председателя, в своих выступлениях говорили о трудностях становления нашего музыкального союза, о существующей реальности, никак не благоприятствующей развитию культуры, то кто-то произнес достаточно известную фразу: «Коней на переправе не меняют…» И все поняли, что надо делать. Так я была переизбрана на второй срок и вот уже десять лет возглавляю теперь уже Международный союз музыкальных деятелей в качестве его президента.

Теперешний наш союз — это большая разветвленная структура со множеством отдельных подразделений, ведущих свою творческую, просветительскую и организационную работу, в которой участвуют музыкальные учреждения из разных регионов России, а также наши коллеги из стран СНГ. Союз так расширился, что порой бывает невозможно собрать в полном составе координационный совет. И не только потому, что кто-то из его членов не может быть на нем из-за своей занятости. Нет, причина чаще всего более простая, но — увы! — весьма существенная в нашем теперешнем положении — у нас нет достаточных средств, чтобы оплатить дорогу в Москву и обратно. Билеты сейчас настолько дорогие, а расстояния у нас такие огромные, что даже столь необходимые в работе траты бывают нам не под силу. Ведь мы организация некоммерческая, нам не позволяет это устав, а прежние мастерские, фабрики, когда-то выпускавшие уникальную порой продукцию для театров, для музыкантов, оказались или за границами России, или захотели стать самостоятельными и производить то, что им более выгодно. Так диктует рынок, а мы в результате оказались без средств к существованию. Приходится как-то «выкручиваться», искать спонсоров.

Несмотря на все эти сложности, мы «оставили» за собой проведение конкурса вокалистов имени М. И. Глинки, в чем нам помогает и так не слишком богатое Министерство культуры России, администрация тех городов, где проходит очередной конкурс. Вместе с другими организациями мы участвовали в проведении конкурсов пианистов имени С. В. Рахманинова, имени АН. Скрябина… Это с самого начала были наши акции. А потом к нам стали приходить с интересными предложениями представители других музыкальных организаций. И одним из самых интересных и по задумке и по результатам было предложение Натальи Михайловны Малышевой из Тверского музыкального общества.

Мы познакомились с ней сразу же после создания Всесоюзного музыкального общества, когда она приехала в Москву, чтобы поделиться со мной своей идеей и получить поддержку в ее осуществлении. Н. М. Малышева была в 1986 году заместителем председателя областного музыкального общества, которое тогда возглавлял известный в Твери скрипач-педагог местного училища Степан Ованесович Мильтонян. Тогда, в первые годы «перестройки», в обществе и в умах началось оживление, «подули свежие ветры», стало возможным предлагать и реализовывать «свежие» идеи. Бывшее хоровое общество Твери решили реорганизовать в музыкальное общество, и его новые руководители стали думать, как наиболее интересно построить его работу, чтобы сделать что-то нужное, ощутимое, полезное людям. Так и родилась идея создать на тверской земле нечто подобное тому, что уже было в других местах, например, в Юрмале, где проводился сезонный фестиваль, то есть концертный сезон и сезон отдыха со-вмешались. Почему бы подобное не попробовать осуществить на озере Селигер, этой жемчужине России? Я сразу же поняла, что задумали энтузиасты из Твери, и «подключила» в помощь Н. М. Малышевой нескольких работников нашего Всесоюзного общества, опытных в организации и проведении больших культурных мероприятий. Так родился фестиваль «Музыкальное лето Селигера».

Но необходимо подробнее рассказать о месте проведения этого праздника музыки, о городе Осташкове. Это небольшой районный центр, насчитывающий несколько веков своего существования, очень красивый, уютный, удивительно распланированный. Городок расположен на берегу Селигера, на полуострове, напоминающем по очертаниям «сапог», на котором лежит Италия. (Невольно возникает параллель — страна музыки и маленький провинциальный российский городок, становящийся каждое лето «столицей» музыкального фестиваля.) Улицы в Осташкове идут вдоль этого полуострова, они прямые, длинные. Их пересекают более короткие «поперечные» улицы. И куда бы ты ни пошел, обязательно выйдешь к Селигеру.

В городе сохранилось немало прекрасных памятников архитектуры, в том числе и периода классицизма: в конце XVIII — начале XIX вв. здесь работали архитекторы из Петербурга. Во время второй мировой войны Осташков особенно не пострадал — гитлеровские войска были остановлены всего в нескольких километрах от города. Местные жители (они называют себя осташами) видят в этом проявление небесной защиты. Дело в том, что окрестности Осташкова считаются местом «намоленным»: недалеко от города, на острове находится старинный монастырь — знаменитая Нилова пустынь, основанная церковным подвижником Нилом Столбенским. В монастырь из Осташкова добираются на лодках по Селигеру.

Вполне возможно, что над этими местами простерлась Божья благодать, — ведь здесь истоки Волги, главной реки и символа России, истоки народной души. И природа здесь соответственная: чистый воздух, леса, полные грибов и ягод. Но главное — Селигер. Вода в нем такая чистая, что в ней до сих пор водятся угри, которые, как доказали ученые, неведомыми, фантастическими путями приплывают сюда из далекого Саргассова моря… И еще в этой чистой воде растут необыкновенной красоты лилии…

У Осташкова интересная культурная история: когда-то он был одним из немногих провинциальных городов, где было несколько оркестров — и духовых, и симфонических, и народных инструментов… Есть в Осташкове удивительный по своим экспонатам Музей природы, которому могут позавидовать и крупные города.

Все это не могло не привлекать в эти места любителей тихого, но содержательного отдыха — в основном интеллигенцию, людей, которые стремились уйти от изматывающего ритма и шума больших городов. Здесь раздолье для любителей рыбалки, для занятий водным спортом, для отдыха детей. Так что выбор именно Осташкова для проведения летнего музыкального фестиваля был не случайным.

Не хватало, правда, весьма существенного — условий для проведения фестиваля: в Осташкове нет гостиницы, не было сценической площадки. К этому прибавились еще и финансовые проблемы. Решить первый вопрос удалось, когда для размещения артистов появилась возможность использовать бывшую государственную дачу, некогда предназначенную для отдыха «большого партийного» начальства. Оборудована она была когда-то прекрасно: просторный дом, пристань, лодочная станция, большой сад… Именно была, так как сейчас содержать ее в надлежащем состоянии у местных властей нет средств: Осташков — городок маленький, бюджет его скромен.

Вскоре постарались решить и вторую проблему: к началу первого фестиваля — «Музыкальное лето Селигера-88» — успели отреставрировать трапезную осташковского Воскресенского собора. Так в городе появился пусть и небольшой, но хороший концертный зал. Именно размеры зала определили, что на фестивале будут представлены все жанры камерной музыки: и солисты-инструменталисты, и певцы, и небольшие хоры, и ансамбли старинной музыки, и различные составы инструментальных ансамблей.

Решили, что концерты будут проходить через день, чтобы публика могла «перестроиться» от одного исполнителя или жанра к другому, переосмыслить, перечувствовать услышанное накануне, обсудить, поделиться впечатлениями. В идеале нам бы хотелось, чтобы фестиваль длился месяц, но не всегда это получается из-за отсутствия средств. Это наше желание продиктовано и чисто организационными причинами: из-за того, что загородная дача, где живут артисты, может вместить в себя лишь 10–12 человек, организаторам фестиваля надо дать время, чтобы отправить одного артиста (или коллектив), встретить и поселить другого. Такой «конвейер» — мера вынужденная.

Кроме того, длительность фестиваля могла бы позволить каждому желающему попасть хотя бы на один из концертов: в городе чуть больше 20 тысяч населения, а зал даже при переаншлагах вмещает около 500 человек. Бывает так, что непопавшие в зал стоят под окнами трапезной и слушают концерт со стороны улицы. Я не раз видела, стоя на сцене, этих удивительных слушателей сквозь переплет окна.

С самого начала нашей совместной работы по подготовке фестивалей в Осташкове мы сразу же поставили перед собой задачу: наши концерты должны отвечать одному-единственному требованию — они должны быть только самого высокого уровня. Никаких скидок на то, что это глубинка России, провинция! Люди, где бы они ни жили, везде заслуживают только подлинного искусства, никаких подделок под него! Изначально планка была поднята очень высоко, и (должна отметить это с удовлетворением) ни разу мы не отступили от этого правила.

Мы всегда тщательно отбираем тех, кого намечаем пригласить на фестиваль в Осташков. И не важно, известные это исполнители с уже громкими именами или молодые музыканты, только вступающие в творческую жизнь. Главное — степень их таланта, мастерства. А выбрать у нас, к счастью, есть из кого — наша страна имеет замечательных исполнителей разных жанров, разных поколений. И не только наша страна — фестиваль в Осташкове теперь стал и международным.

На фестиваль «Музыкальное лето Селигера» приезжали такие знаменитые пианисты, как Михаил Плетнев и Евгений Кисин (совсем недавно он стал обладателем престижной премии «Триумф»), ансамбль старинной музыки из Эстонии «Хортус музикус», хор «Православные певчие»… С удовольствием приезжают в Осташков музыканты камерного оркестра «Концертино», созданного замечательным скрипачом Андреем Корсаковым, так безвременно ушедшим. Артисты оркестра готовы терпеть даже временные бытовые неудобства, ночевать в холле на диванах, лишь бы участвовать в фестивале. Кто-то из них в шутку предложил, что они могут привезти с собой палатки и разбить их рядом с нашей мини-гостиницей. Приезжала в Осташков и дочь Андрея Корсакова Наташа, тоже скрипачка, продолжающая сейчас учебу за границей.

Конечно, в Осташков приезжают и наши замечательные певцы — как мастера, так и молодежь, которую я представляю публике. Я всегда стараюсь привезти на фестиваль новых лауреатов конкурса имени Глинки, а также других конкурсов. Интересно, что публика уже следит за молодыми певцами, за их ростом, успехами, и когда они приезжают в Осташков снова, то сразу же отмечает это. В 1996 году, на девятый фестиваль, я привезла молодых певцов Большого театра — тенора Сергея Гайдея, баритона Андрея Григорьева, сопрано Ирину Бикулову и свою ученицу, студентку 2-го курса консерватории Светлану Трифонову.

Я участвовала во всех фестивалях, кроме одного, когда не могла приехать в Осташков из-за болезни. А на самом первом, в 1988 году, чтобы привлечь к фестивалю внимание и публики и исполнителей, поддержать это прекрасное начинание, я приехала и дала в Осташкове три сольных концерта, спела три разные программы. Теперь я приезжаю на Селигер, чтобы своим выступлением открывать или завершать программу фестиваля. Со мной в Осташков с удовольствием ездят и мои концертмейстеры — сначала это были Важа Чачава, Ивари Илья, а теперь Наталья Богелава и Людмила Курицкая. Наталья Владимировна — не просто аккомпаниатор, а концертмейстер-педагог. Она много работала в Московской консерватории с нашим замечательным профессором Г. И. Тицем, продолжает работать в классе его ученика Петра Скусниченко, помогает в моем консерваторском классе. Надежным помощником для меня стала и Людмила Васильевна, обладающая завидной энергией, неудержимым желанием работать. На нее можно положиться — она всегда все подготовит, четко проследит за нотным материалом…

Немалое значение в том, что «Музыкальное лето Селигера» привлекает к себе выдающихся наших исполнителей, имеет и то, что в Осташкове удивительная публика, отзывчивая, открытая к восприятию красоты. Конечно, она стала такой не сразу, а постепенно, по мере проведения фестивалей. Но люди везде благодарны, когда чувствуют добро. А то, что фестиваль для Осташкова — благо, то, что он стал необходим, в этом нет никакого сомнения. К нам не раз обращались осташи с самыми теплыми словами, говорили: «Мы так ждем вас, мы живем от фестиваля к фестивалю».

Но лучше всяких слов говорит та атмосфера, которая царит в городе, когда в него приходит «Музыкальное лето Селигера». Надо видеть, как жители собираются на концерт: к трапезной, к храму — и в прямом, и в переносном смысле, к «храму музыки» — идет сплошной поток нарядных людей. Нарядных не в смысле дороговизны одежды, а по тому лучшему, что у них есть. Это чувствуется сразу. Такое ощущение, что люди собираются на праздник. Часто идут целыми семьями и обязательно несут цветы или из своих палисадников, или собранные в поле. Вообще с Осташковым у меня всегда ассоциируются цветы, потому что они повсюду. Особенно красивые цветы растут почти за каждым окошком, промытым до радужного блеска. Идешь, смотришь на них, и глаз невозможно отвести.

Цветами украшают и маленькую сцену перед концертами, а уж после их окончания она бывает буквально завалена букетами. Порой признательность наших слушателей принимает удивительно трогательные формы: нас одаривают немыслимым количеством ягод, которых в окрестных лесах видимо-невидимо, земляникой, черникой, малиной… Мы порой не знаем, куда девать все это душистое и вкусное богатство. Но, пожалуй, наиболее всего мне запомнился своей трогательной искренностью дар жительницы Осташкова Л. Егоровой, которая во время «Музыкального лета Селигера-92» посвятила мне стихи. Конечно, они никоим образом не претендуют на литературную славу, но в них выражены мысли, которые многим приходят в голову. Я приведу здесь лишь одно четверостишие:

Петь, конечно, престижней в столицах,

но на маленькой сцене видней,

Как светлеют души и лица

Покоренных искусством людей.

Да, это правда. В небольшом зале, с маленькой сцены я действительно могу видеть в непосредственной близости лица тех, для кого мы поем, играем. А лица эти прямо-таки озаренные, и это не просто красивые слова — людей надо видеть в этот момент.

Особенно меня радует, что на концертах фестиваля бывает много детей. В те годы, когда в окрестностях Осташкова еще существовали пионерские лагеря, их было еще больше. Чтобы попасть на концерт, дети порой приплывали на лодках за несколько километров от города. Их всегда пускали в зал бесплатно, и они усаживались прямо на пол перед сценой, поскольку мест в зале уже не было, и слушали самым внимательным образом. Можно ли после этого верить утверждениям, что высокое искусство, классика не нужны молодежи? Молодежь слушает и воспринимает то, что ей предлагают в данный момент. Конечно, проще и выгодней «сгонять» людей на огромные стадионы и «угощать» ревом, рыком, эпилептическими конвульсиями. Они будут слушать, потому что им не с чем сравнивать. Детям из Осташкова в этом смысле повезло — деятели культуры предлагают неокрепшим еще душам не суррогаты, а образцы высокого искусства.

За десять лет существования фестиваля (в 1997 году должен состояться десятый, юбилейный) осташковская публика не просто привыкла к нему, но у нее уже воспитался вкус, появилась требовательность — она сразу же чувствует уровень исполнения и ее не проведешь посредственностью. Фестиваль способствовал тому, что оживилась и городская культурная жизнь. Теперь местные энтузиасты стали самыми верными нашими помощниками. В городе существует клуб, работает библиотека, в которой накануне концертов фестиваля проходят встречи с теми исполнителями, которые будут выступать в ближайшие дни. Во время этих встреч люди могут познакомиться с артистами, задать им вопросы, узнать об их жизни, о планах, и потом уже приходят на их выступления более подготовленными.

Среди публики, посещающей концерты фестиваля, не только жители Осташкова, но немало и приезжающих отдыхать сюда людей. В основном это наша интеллигенция, по-прежнему недооцениваемая государством наша нищая интеллигенция — врачи, учителя, преподаватели вузов, студенты. Сейчас они не могут позволить себе отдых на Кипре, Мальте и уж тем более на Канарах. Этим людям кроме отдыха от шума и суеты больших городов нужна еще и духовная пища. И Селигер для них — почти идеальное место: здесь можно отдыхать всей семьей «дикарями», рыбачить, купаться, собирать дары лесов, дышать прекрасным воздухом. А теперь для таких людей привлекательным стал и музыкальный фестиваль в Осташкове.

Сюда приезжают из многих уголков России и не ошибаются, совмещая отдых с возможностью посещать концерты высокого уровня. (Собственно, так происходит во многих странах, где крупные культурные акции стараются во время летнего сезона проводить вдали от больших центров.) Очень многие из отдыхающих порой просто и не могут в своих городах услышать лучшие образцы классической музыки в прекрасном исполнении, потому что туда не всегда приезжают артисты такого уровня — страна у нас огромная, городов много. Ко мне не раз подходили в Осташкове такие люди и говорили о том, что они специально приезжают на наш фестиваль, чтобы услышать того или иного музыканта. Среди этих слушателей из разных мест России, духовно и эстетически уже подготовленных к тому, что мы исполняем на осташковской сцене, оказывались даже москвичи и петербуржцы, которые говорили мне: «Вы так долго не выступали у нас, все время в разъездах, вот нам и приходится ездить на Ваши концерты сюда». Думаю, что каждому артисту приятно узнать о такой преданности своих поклонников…

Но не все так безоблачно в судьбе «Музыкального лета Селигера». Как это ни покажется странным, но в последние годы фестиваль проходит не благодаря, а вопреки. Каждый раз он бывает под угрозой срыва. И все это из-за того, что такое нужное мероприятие, обогащающее души людей, дающее возможность привезти в российскую глубинку лучшее, что есть в нашей отечественной музыкальной культуре, не получает должной поддержки у областных властей. Парадоксально, но фестиваль, имеющий теперь и международную известность среди музыкантов, вносящий свою лепту в славу небольшого городка на Селигере да и добавляющий известности всей тверской земле, для руководителей этой земли как бы и не существует. Ведь его проводит общественная организация, а не отдел культуры при областной администрации, следовательно, он не их, не из их ведомства. А раз фестиваль «чужой», то средств для него нет.

Ну ладно не помогают, так хотя бы не мешали. За всем этим стоит вполне понятная реакция некоторых деятелей из областной филармонии, в которой, конечно же, нет исполнителей такого уровня, которые по нашему приглашению приезжают в Осташков. Свое отношение к фестивалю они объясняют тем, что мы отнимаем работу у их исполнителей. Но в искусстве, как и в жизни, действует закон конкуренции. Жестокий закон, но закон: либо у человека есть талант* либо нет. Уравниловки в искусстве быть не может. Ведь часто так и бывает, что именно бесталанные (хотя и хорошо обученные) исполнители отвращают публику от музыки, и наоборот, яркие, талантливые артисты привлекают к ней новых и новых слушателей. Пример тому — осташковская публика.

Вот почему с неблагожелательным отношением к празднику музыки на Селигере со стороны некоторых работников администрации Тверской области, явно настраиваемых кем-то против нее, и приходится сталкиваться председателю Тверского музыкального общества Н. М. Малышевой при подготовке очередного фестиваля. (Хочется надеяться, что после недавних областных выборов положение в Твери улучшится и принимать решения теперь будут люди, знающие свою историю, свою великую культуру, представляющие, каким духовным богатством мы владеем.) Когда у Натальи Михайловны от всех бесчисленных проблем и «палок в колесах» уже почти опускались руки, в качестве «тяжелой артиллерии» приходилось выступать мне: я напрямую звонила в Тверь самым высоким областным властям. Иногда для решения вопросов мне приходилось даже обращаться в администрацию нашего Президента. Вот так «через тернии к звездам» мы дожили до юбилея фестиваля на Селигере.

И все же у нас есть помощники, которые поддерживают этот фестиваль: «Музыкальное лето Селигера-96» нам помогла провести фирма «Ольва», нашим «покровителем» был и глава администрации Осташкова Иван Васильевич Павлов, понимающий, какую ценность для жителей его города, для тверской земли (думаю, что и для России тоже, поскольку на Селигер приезжают отовсюду) представляет то, что делает Международный союз музыкальных деятелей и Тверское музыкальное общество. И очень тронуло меня выражение признательности осташей и властей их чудесного города, когда после концерта, которым я открывала фестиваль 1996 года, мне вручили грамоту о том, что теперь я являюсь почетным гражданином города Осташкова…

Много разъезжая с гастролями по России и по другим странам, я стараюсь в последние годы (очень непростые для становления творческой молодежи) всячески помогать молодым певцам «встать на ноги». Зная, что зачастую публика идет на «имя», я решила собственную известность использовать на благо наших «музыкальных детей». Поэтому часто для выступления в своих концертах я приглашала одного или нескольких молодых вокалистов, чтобы познакомить с ними, еще почти неизвестными певцами, нашу или зарубежную аудиторию и тем самым помочь им пробиться на концертную эстраду, на сцену. При этом под «музыкальными детьми» я подразумеваю не просто своих учеников, но и других талантливых и перспективных певцов, большинство из которых продолжают «открывать» для нас и конкурс имени М. И. Глинки, и другие творческие соревнования. К счастью, и природа продолжает рождать изумительные по красоте голоса. Надо только найти их, как самоцветы в толще земли, обработать, отшлифовать — и тогда они заиграют всеми гранями, радуя всех нас. Талант — вещь редкая и поэтому требующая внимания к себе, бережного и чуткого отношения. Хотя и бытует расхожее мнение, что талант все равно пробьет себе дорогу, я считаю, что ему надо помогать. Это посредственность бывает пробивной, а талант должен расти, не тратя отпущенную ему природой силу на бессмысленные порой препятствия…

Но сначала небольшая предыстория. Когда по приглашению директора оперного театра Сан-Франциско я приехала в этот город, чтобы участвовать в постановке «Аиды», то меня познакомили с представителями Русского общества, которое объединяет выходцев из России, живущих здесь. Активисты общества всячески старались сделать мое пребывание в Сан-Франциско как можно более приятным — они показывали мне достопримечательности этого удивительно красивого города, даже возили на репетиции, оказывали другие знаки внимания и расположения.

У этой нашей встречи потом было продолжение: мои новые друзья познакомили меня с представителями другого общества, созданного в основном американской интеллигенцией и названного «Мир без войн». Это было еще в годы «холодной войны», от которой так устали народы многих стран, в том числе и американцы. Они устали жить в страхе, в конфронтации, и вот для того, чтобы «подтолкнуть» своих политиков к тому, чтобы те начали искать пути к примирению с Советским Союзом, американская интеллигенция стала предпринимать свои шаги в этом направлении. Так появилось общество «Мир без войн», одну из программ которого назвали «Арии миру».

Программа предусматривала проведение совместных с советскими певцами, исполнителями классической музыки, концертов в различных городах штата Калифорнии. Так в конце 80-х годов я получила еще одно приглашение из Сан-Франциско — на сей раз принять участие в этой акции общества и выступить вместе с американскими исполнителями. Меня попросили привезти с собой в США группу наших артистов. Я решила показать американцам лучших молодых певцов — победителей последних на то время конкурсов имени Глинки: Глеба Никольского, который после нашего конкурса вскоре завоевал Гран-при в Барселоне, Олега Кулько и Дмитрия Хворостовского, удостоенных первых премий на XII конкурсе имени Глинки в 1987 году. Дмитрий Хворостовский тогда готовился к конкурсу в английском городе Кардиффе, проводимом Би-би-си, на котором он вскоре, в 1989 году, и завоевал Гран-при. Мой звонок из Москвы в его родной Красноярск очень обрадовал Дмитрия, и он сразу же согласился принять участия в нашей поездке в США. Кроме этих певцов в нашу группу входили Наталья Дацко и Владислав Пьявко.

В Сан-Франциско нас уже ждали. Президент Русского общества г-н Грибановский потом рассказывал нам, что наши будущие «хозяева» (мы должны были жить в семьях членов общества) очень нервничали, не зная, кто им «достанется», какие они, эти русские, о которых они читали в газетах столько негативного. На деле, как всегда в жизни, все оказалось не так страшно. Более того, мы потом так подружились, так сблизились, что, когда наступило время расставаться, в аэропорту были самые настоящие слезы. Наши американские друзья говорили нам: «Без вас будет грустно. Мы так привыкли к общению с вами, так привыкли к интересным беседам». А бесед было действительно немало. Для нас устраивались дружественные обеды, ужины, на которые хозяйки тех домов, в которых мы поселились, привозили приготовленные ими самими блюда. На этих «посиделках» мы много разговаривали и атмосфера была самая искренняя, очень теплая. У нас была очень хорошая переводчица — девушка из нашего Свердловска, которая приехала учиться в один из американских университетов.

Стоит ли удивляться, что наша открытость поразила американцев — она была прямо противоположна тому, о чем писалось в их газетах, когда заходила речь о русских. Наши молодые, красивые ребята с такими великолепными голосами, непосредственные и при этом талантливые покорили и своих американских коллег, и публику. Мы выступали в разных городах Калифорнии, исполняя и сольные номера, и в ансамбле с американскими певцами. Открытие наших гастролей проходило в главном концертном зале Сан-Франциско, расположенном в том же здании, где находится и оперный театр. Перед началом концерта активистка общества, пригласившего нас, представила меня, а уж потом я представила наших певцов — рассказала о том, откуда они, где учились, чего уже добились. То есть публика смогла познакомиться с нами непосредственно и потом слушала с еще большим интересом.

Через год с небольшим состоялась наша вторая поездка в Калифорнию, которую, как и в первый раз, помогало осуществить Всесоюзное музыкальное общество. На этот раз с нами в США поехала другая группа молодых певцов, столь же «сильная», как и первая: бас Александр Морозов, победитель конкурса имени Чайковского (1986 года), прекрасный баритон, лауреат этого же конкурса (1990 года) Борис Стаценко и два сопрано, Марина Шагуч и Мария Хохлогорская, тоже отмеченные премиями конкурса имени Чайковского… Мы снова ездили по городам Калифорнии, снова нас принимали тепло, сердечно. И снова я знакомила американскую публику с талантливыми, но пока неизвестными ей певцами.

Вернувшись в Москву, я продолжила делать то, что начала в тех американских поездках: представлять уже нашей публике новых талантливых исполнителей, которых приглашала выступить вместе. Но со временем участие молодых певцов только в моих концертах уже перестало меня удовлетворять, и я все чаще стала задумываться над тем, что было бы неплохо делать их своими партнерами на сцене, то есть соединять молодых вокалистов в том или ином спектакле. Мне хотелось показывать наиболее способных певцов и на оперной сцене, участвуя с ними в одном спектакле, как бы поддерживая их. Вышло так, что почти в одно время со мной нечто подобное пришло в голову музыкантам из «Ассоциации лауреатов Международного конкурса имени П. И. Чайковского», которые предложили организовать фестиваль и назвать его «Ирина Архипова представляет». Так мы стали «разъезжать» по большим городам, где есть оперные театры, и участвовать вместе с молодыми исполнителями в тех спектаклях, которые уже идут на сцене театра данного города. Получалось так, что ввод нескольких солистов, приехавших со мной, в уже идущий спектакль того или иного театра становился самой настоящей премьерой. Ведь оттого, что исполнители ведущих партий в спектаклях были другие, он выглядел тоже по-другому, начинал играть другими красками и привлекал внимание местных любителей оперы, которые своих артистов уже хорошо знали и слышали и потому с интересом приходили в театр слушать новых, им еще почти неизвестных молодых певцов. И все получалось ко взаимному удовольствию.

Первый фестиваль «Ирина Архипова представляет» прошел в Минске, потом нас с удовольствием принимал Свердловск, где нашу идею приняли с таким воодушевлением, что мы выступали там уже три раза и нас ждут снова. Затем были выступления на оперных сценах Саратова, Уфы, Самары, Новосибирска, Киева. Там, где нет оперного театра, например в Сургуте, мы с молодыми вокалистами давали концерты, проводили музыкальные салоны. Участвовали в них и уже признанные мастера.

Вышло так, что наш фестиваль оказался важным не только для молодых певцов, которых теперь узнала публика разных городов, но и для тех оперных театров, где мы выступали. Например, когда совсем недавно, в конце 1996 года, мы снова приехали в Уфу, то я обратила внимание на то, как вырос исполнительский уровень оркестра.

Что же касается отношения к нам во всех тех городах, где мы проводили наш фестиваль, то оно неизменно было благожелательным. Нам создавали все условия для успешных выступлений, а публика буквально переполняла залы. Мало того, после первого фестиваля в Уфе, прошедшего просто на «ура», правительство республики присвоило мне звание народной артистки Республики Башкортостан. (Нечто подобное мне пришлось испытать и во время пребывания в Бишкеке, куда мы приехали от Международного союза музыкальных деятелей, чтобы участвовать в праздновании юбилея замечательного музыканта — главного дирижера симфонического оркестра Гостелерадио Киргизии Асанхана Джумахматова. Для меня было неожиданностью, когда я узнала, что правительство этой страны присвоило мне звание народной артистки Республики Кыргызстан. «Но ведь у меня есть звание народной артистки СССР». — «Такой страны теперь уже нет, так что наше правительство решило отметить вас почетным званием нового государства». — «Но ведь я гражданка России». — «В данном случае это не имеет значения». В том, что искусство действительно «над границами», я лишний раз убедилась и в Молдове осенью 1995 года, когда принимала в очередной раз участие в традиционном фестивале «Мария Биешу приглашает»: тогда в Кишиневе было объявлено, что мне присвоено звание «Маэстро дель арте». Вот и получается, что названия стран меняются, границы — тоже, а народы, их искусство как жили, так и живут. Действительно, как в известном латинском выражении «Ars longa…» — искусство вечно…)

Но возвращаюсь к рассказу о фестивале. Если местные власти и публика тех городов, куда мы приезжали с молодыми оперными певцами, встречали нас очень тепло, то этого не всегда можно было сказать о природе: во время пребывания в Новосибирске в конце 1995 года мы почувствовали на себе «характер» сибирской зимы. Мы приехали сюда на Рождественский фестиваль, в котором принимали участие артисты и творческие коллективы и местные, и из Грузии, Литвы, Москвы… Программа наших выступлений стала как бы «фестивалем в фестивале». Принимали нас прекрасно, залы были полны, несмотря на 30-градусные холода. Перед самым окончанием наших выступлений на Новосибирск обрушилась такая пурга, что прекратились полеты. Нам повезло, что мы успели на последний самолет, который смог вылететь в те дни. Непогода буквально «догоняла» нас.

Но на этом наша «снежная эпопея» не закончилась. Мы вернулись в Москву перед самым Новым годом, а уже 3 января вылетели в Нью-Йорк, чтобы выступить в знаменитом «Карнеги-холле». Так вот, столь далекий от Сибири американский город тоже встретил нас снежными заносами. Вместе со мной в США прилетели наши молодые певцы: Марина Лапина, Анна Нетребко, Наталья Дацко, Александр Лесин, Сергей Мурзаев, Аскар Абдразаков и Теймураз Гугушвили, солист Национальной оперы Грузии. Вечером 6 января, накануне православного Рождества, мы дали концерт в честь 125-летия Ф. И. Шаляпина. В зале находились и потомки великого русского певца. Атмосфера в тот вечер была удивительная и концерт прошел с большим успехом, а через некоторое время мне сообщили, что многие из тех, кто был на нем, захотели иметь кассету на память о том, что они услышали на этом концерте. Кроме того, оказалось, что даже те, кто не попал в тот раз в «Карнеги-холл», тоже пожелали купить эту запись. Но тот январский концерт не транслировался и запись его не велась. Тогда устроители предложили нам повторить программу уже в Москве, в Большом зале консерватории, и с помощью радио «Орфей» вести трансляцию и запись. Что мы и сделали 20 ноября 1996 года. И снова нам сопутствовал большой успех.

Провести московское повторение нью-йоркского концерта Международному союзу музыкальных деятелей помогли уже упоминавшаяся мною фирма «Ольва» и «Фонд Ирины Архиповой». Этот фонд я учредила несколько лет назад, чтобы помогать наиболее талантливым певцам. Мы организуем их концерты, гастроли, чтобы молодые вокалисты смогли быстрее заявить о себе, укрепиться в своей карьере, чтобы лишний раз в концертных залах, на оперных сценах, на радио и телевидении прозвучали их имена, а главное — их голоса. Интересно, что первыми, кто внес свой взнос в новый фонд, были наши американские друзья из Сан-Франциско, которые собрали определенную сумму среди членов Русского общества.

Помимо различного рода акций, направленных на то, чтобы помогать творчеству музыкантов молодого поколения, Международный союз музыкальных деятелей провел фестиваль, на котором нам захотелось представить искусство тех наших мастеров вокала, которые сейчас работают в разных странах мира, поскольку условий для полноценного творчества и для достойной оценки их таланта несколько лет назад просто не было в силу известных событий в нашей стране. Тогда-то очень многие наши выдающиеся мастера и уже заявившая о себе молодежь, получив возможность заключать контракты с разными театрами мира, уехали из Советского Союза, из бывших союзных республик.

Своей мыслью пригласить этих певцов выступить с концертами на родине, где их прекрасно помнят (и чтобы они сами могли в этом убедиться), я поделилась с главным дирижером Мариинского театра Валерием Гергиевым. Наша встреча и разговор о будущих биеннале состоялись в Финляндии, где мы оба тогда гастролировали. Почему я решила поделиться своей задумкой именно с Гергиевым? Да потому, что считаю его одним из самых выдающихся наших дирижеров, чей талант получил и международное признание. Великолепный музыкант, он еще и прекрасный организатор. Под его художественным руководством Мариинский театр уже вошел в число лучших оперных театров мира. Он собрал у себя в Петербурге великолепную труппу, в которой работали и продолжают работать немало прекрасных певцов, в разные годы отмеченных жюри на конкурсах, в том числе и на конкурсе имени М. И. Глинки. В оценке талантливых вокалистов и их потенциальных возможностей наши взгляды, вкусы, наше «слышание» совпадают. В. Гергиев с радостью дал согласие участвовать в организации «Певческих биеннале: Москва — Санкт-Петербург».

Но подготовка шла трудно и причин было немало, как субъективных, так и объективных. Одной из основных проблем, как и водится, была финансовая. Для того чтобы певцы приехали в Москву, мы должны были создать им здесь такие же условия, какие они имеют во время своих выступлений за рубежом. При наших скромных возможностях и очень «нескромных» теперешних ценах это было очень дорого. Наш продюсер И. И. Беляев нашел генерального спонсора — страховое акционерное общество «Кредо». Идею биеннале поддержали и стали помогать (в меру своих возможностей) правительство Москвы, редакции журналов, газет, радио и телевидения, различные фонды, концертные организации.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.