Григорий Гаврилович

Григорий Гаврилович

Но может, в том, что наши друзья перестали курить, больше заслуга Григория Гавриловича.

Обычно перед уроками мы собираемся на заднем крылечке школы. Там большой куст сирени и, что делаем, учителям не видно. Одни курят, другие списывают домашнее задание, третьи просто вспоминают какую-то историю. И вдруг является учитель физики Григорий Гаврилович! Высокий, худой, в солдатской гимнастерке. Курильщики быстро спрятали цигарки, но Григорий Гаврилович, не обратил на это внимания. Стал у крыльца, и принялся пересчитывать темнеющие на полу плевки. Когда куришь, набегает много слюни, вот пацаны и сплевывают ее под ноги. Григорий Гаврилович насчитал больше тридцати плевков, затем спокойно, словно между делом сказал:

— Когда жили Пушкин и Лермонтов, за один только плевок вызывали на дуэль. Могли и просто пристрелить, как последнего пакостника. — Перевел взгляд на прячущего за спиной цигарку Колю Куксу и продолжил. — Ты, Коля, кури. Не прячься. Отцу никто не скажет. Он у тебя с войны не вернулся. — Затем вдруг расстегнул ремень и принялся стаскивать гимнастерку. Под нею открылись два круглых багровых шрама. Были они такими большими, что даже удивительно, как Григорий Гаврилович выжил. А тот дал налюбоваться шрамами, снова оделся и спросил:

— Вы думаете, я их в бою их получил? Я разведчик, за четыре года воевать научился. Меня, вот такой, как ты, Коля, подставил. Уже в Австрии были, до победы рукой подать. Отправились за линию фронта, разведали, в какой хате немецкий офицер квартирует, а дома одна хозяйка. Мы ее в горнице закрыли, сами засели в передней комнате. Ждем час, другой, третий. Давно ночь наступила, курить невмоготу хочется, но нельзя. Терпим.

Вдруг один не выдержал и закурил. Всего раз и затянулся, больше мы не дали. А здесь крыльцо заскрипело. Идет! Приготовились, а немец дверь открыл и не заходит. Дым от цигарки унюхал. Откуда этому запаху взяться? Хозяйка-то не курит! Автомат вскинул и давай в темноте углы поливать. Троих насмерть, а меня ранило.

В саду еще четыре разведчика прятались, чтобы прикрыть при отходе. Они меня отбили и к своим на плащ-палатке принесли. Но троих-то потеряли.

Я только одного из погибших знал, остальных перед самым выходом в группу включили. Тоже домой живыми вернуться мечтали. Чьи-то отцы были? Может, твой Коля, а может Сережки или Толика Пани? Могли к своим детям прийти, а так погибли. Из-за одной единственной затяжки в австрийскую землю зарыли.

Григорий Гаврилович посмотрел на часы:

— Через пять минут звонок. Заканчивайте свои дела и бегом на уроки. — Поправил ремень, еще раз посмотрел на усеявшее крыльцо плевки, брезгливо скривил губы и скрылся за сиренью.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.