22. Пертурбации

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

22. Пертурбации

13.2.1941

Дорогая Хильда!

Вот уже несколько недель Фридл собирается ответить на твое последнее письмо. Ответ уже даже, в принципе, готов, но обстоятельства таковы, что, для того чтобы его закончить, нет ни времени, ни сосредоточенности. В течение 14 дней у нас здесь жил один друг из Праги, который, хотя мы и были ему очень рады, занимал все время до поздней ночи…

Кто был этот друг?

…кроме того, у нас много забот и неприятностей с квартирой, о которых я пишу ниже, каждый день с утра до вечера здесь толкутся люди. Лаура тоже нездорова, живет сейчас в доме Зольцнеровых, но эти люди плохо на нее действуют, что приводит ее в уныние и еще более ухудшает и без того дурное настроение, вызванное скверным самочувствием.

Сам я уже неделю дома, поскольку слегка расшиб себе ребра, поскользнувшись на обледеневшей улице.

Несмотря на все беды, мы не теряем присутствия духа, разве что менее бодро настроены. Есть ли у тебя новости от Бушей?

Буши – это Бушманы, Маргит и Хуго.

На последнее письмо Фридл, посланное в начале января, до сих пор не было ответа, чему мы не находим объяснения. Не будешь ли ты столь добра, чтобы поинтересоваться у них?

Мы переселяемся из своей квартиры в маленькую комнату с кухней в соседнем доме, поскольку наши комнаты, плюс еще одна, обустраиваются для бывшего директора, который переезжает из служебной квартиры. Сам по себе этот эпизод не имел бы значения, но обстоятельства, при которых нам пришлось об этом узнать, и форма, в которой все это было преподнесено, были столь неприятны, что нам потребовалось почти две недели, чтобы все это переварить. И до сих пор нам это «отрыгивается».

Забудь, что Фридл не ответила тебе, пришли хотя бы открытку, чтобы мы поняли, на каком ты свете. Сейчас, когда стало невозможно свободно ездить в Прагу и обратно, мы ни с кем оттуда не встречаемся, и нам этого не хватает, поскольку, как ты легко можешь себе представить, общение со здешними людьми не приносит радости.

Даже Павел, который так старается никого не огорчать, тем более Хильду, не мог не написать правду. А было так. Явился тот самый инженер. С разъяснениями. По новому постановлению евреев будут уплотнять, и мы – в числе первых. Он сообщает это нам конфиденциально, чтобы мы успели подыскать жилье. Чтобы не попали в общую волну. Он видит, какой необычный у нас дом, и мебель, и картины. Не рядовые евреи, люди с культурным багажом…

Далее нас посетил совершенно бессмысленный молодой человек из еврейской общины Градца Кралове, к которой мы причислены как проживающие в данном регионе. Он сообщил нам, что еврейская община не вмешивается в истории, связанные с арендой арийского помещения. Наш дом принадлежал фабрике, мы обязаны освободить квартиру. А поскольку с фабрики нас уволили и мы пребываем в статусе безработных, к тому же бездетных, наша продуктовая карточка урезается вдвое.

Бездетные и безработные должны голодать. Насчет того, что теперь стало невозможно свободно ездить в Прагу, Павел написал неточно. Для цензуры. Свободно стало невозможно с лета 1939-го, но мы ездили и будем ездить. В последнем вагоне поезда. Для евреев. Что, если такое правило введено для того, чтобы в случае указа отцепить вагон и отправить его с другим составом в Польшу?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.